Газета День Литературы - Газета День Литературы # 140 (2008 4)

• Название: Газета День Литературы # 140 (2008 4)
• Автор: Газета День Литературы
• Жанр: Публицистика

---

Последняя часть высказывания при всей своей туманности содержит явный отрицательный – "с душком" – заряд: в восприятии "левых" национал-патриотизм в разной степени ассоциируется с национал-социализмом, фашизмом. К Л.Бородину и ВСХСОНу это не имеет никакого отношения. Не случайно, что доказательства своей правоты А.Даниэль не приводит. Их нет и быть не может. Поэтому и Н.Митрохин, единомышленник Даниэля, вынужден был признать следующее: "Программа ВСХСОН действительно отличается от документов других подпольных организаций русских националистов отсутствием лозунгов, призывающих к уничтожению инородцев или ограничению их прав" (Митрохин Н. Русская партия. Движение русских националистов в СССР. 1953-1985 годы. – М., 2003).

Но всё же далее Н.Митрохин пытается доказать, что реальные взгляды ВСХСОНовцев отличались от программы организации, а некоторым членам её был присущ антисемитизм. При этом автор книги использует более чем странную методу: взгляды ВСХСОНовцев в 60-е годы иллюстрируются их высказываниями и поступками более позднего времени. Применительно к Бородину это выглядит так: "Активист ВСХСОН Л.Бородин продолжил традицию самиздата русских националистов, издавая журнал "Московский сборник", а в 1990-е годы как главный редактор националистического журнала "Москва", с 1968 года находившегося под контролем "русской партии"".

Во-первых, Н.Митрохин, как и А.Даниэль, не к месту, но сознательно употребляет слово "националист" и слова, производные от него. В отношении Бородина и ВСХСОНа точнее было бы говорить "патриот" или "русист". С последним вариантом соглашается сам Леонид Иванович в беседе с Владимиром Бондаренко с символичным названием "Считаю себя русистом…" (Бондаренко В. Пламенные реакционеры. Три лика русского патриотизма. – М., 2003).

Во-вторых, "Московский сборник" продолжил не традицию русских националистов 60-х годов ХХ века, а линию журнала К.Победоносцева с аналогичным названием. Эту преемственность Л.Бородин неоднократно подчёркивал.

В-третьих, современный православный журнал "Москва" называть националистическим, не видеть разницу между ним и "Москвой" М.Алексеева, подводить под эти издания "русскую партию" как общий знаменатель – это, мягко выражаясь, свидетельство непрофессионализма или откровенное шулерство…

Когда "левые" употребляют слова "квасной патриот", "националист", то можно с уверенностью сказать, что рано или поздно всплывает, как своеобразный их синоним или обязательная рифма, слово "антисемит". В сюжете с Бородиным это происходит так.

В письме от 12 июля 1969 года Юлий Даниэль, говоря о Ронкине, замечает: "Надо сказать, что он вообще был взвинчен до дальше некуда; ему довелось быть в одном помещении с Лёней Бородиным, и бурные откровения последнего довели Бена почти до утраты членораздельной речи". Здесь прерву цитату и поясню.

Александр Гинзбург, которому не разрешили свидания, объявил голодовку. Её поддержали в том числе Ронкин и Бородин. Их беседа привела к результату, зафиксированному Юлием Даниэлем. Как предполагает его сын, во время данной беседы Леонид Иванович подробно познакомил Валерия Ефимовича ("Бена") с программой ВСХСОН. "Собеседника Бородина, – считает Александр Даниэль, – могло, например, шокировать предложение сделать православие фундаментом, государственной идеологией или ввести в высший православный орган значительное число представителей православного духовенства, обладающих правом вето".

В интерпретации самого Бородина сущность программы их организации сводилась к следующему: христианизация экономики, христианизация политики, христианизация культуры (см.: "Москва", 1994, № 2). Позже появилось уточнение писателя, с которым трудно не согласиться: "До понимания важности трёх вышеназванных принципов сегодня "не доросла" ни одна из ныне функционирующих партий" (Бородин Л. Без выбора. – М., 2003). Ситуация не изменилась и в по сей день…

О неизменности и последовательности позиции Бородина свидетельствуют его высказывания двух последних десятилетий, высказывания, вырастающие из программы ВСХСОН, так вольно трактуемой "левыми" и в 60-70-е годы ХХ века, и в столетии нынешнем. Например, восемь лет назад, говоря о необходимости сильной русской государственности, Бородин называет Православие "единственным несомненным ориентиром в отстраивании Нового Государственного Дома". И далее, думаю, не случайно проговаривается, уточняя важное, очевидное: "В том и счастливая специфика православного мира – он не агрессивен по отношению к иным способам Богопонимания и в то же время исключительно устойчив относительно конформистских тенденций, столь характерных для иных ветвей христианства" ("Москва", 2001, № 1).

Собственно теократическая часть программы ВСХСОН и в апреле 2008 года звучит, думаю, актуально, воспринимается сверхпродуктивно, как система идей, которые необходимо реализовать в государственно-политическом устройстве страны: "Верховный Собор – духовный авторитет народа, не имея административных функций и законодательной инициативы, должен располагать правом вето, которое он может наложить на любой закон или действие, которые не соответствуют основным принципам социал-христианского строя, чтобы предупредить злоупотребление политической властью".

Понятно, что реакция "левых" – "устроителей" и разрушителей России разных мастей – на подобные идеи принципиально не меняется. Игоря Огурцова, написавшего программу ВСХСОН и отсидевшего за свои взгляды 20 лет, Н.Митрохин в выше упоминаемой книге называет фигурой "никчемной в политическом и интеллектуальном отношении". Мысли Бородина по поводу программы организации, высказанные во время голодовки, воспринимались, по свидетельству А.Даниэля, "довольно экзотично", оценивались марксистом Ронкиным и "равнодушным к идеологии" (в оценке сына) Даниэлем как "интеллектуальный выверт".

И в этом контексте в комментариях А.Даниэля возникает еврейская тема. Совершенно неожиданно предлагается следующее: "Ср. гораздо более спокойное отношение Ю.Д. (Юлия Даниэля. – Ю.П.) в "Свободной охоте" к "идейному антииудаизму" Бородина … ; неприязнь к еврейству для него – явление достаточно традици- онное и если она не переносится на личные отношения, вполне терпимое". Приведу некоторые соображения-возражения.

Во-первых, косвенно происходит отождествление иудаизма с еврейством, что всегда уязвимо: между ними возможны разные отношения, но только не совпадения. Между иудаизмом и еврейским народом всегда существует "зазор". Об этом справедливо писали многие авторы – от Льва Карсавина до Вадима Кожинова.

Во-вторых, взгляды Бородина как идейного антииудаиста, думаю, определяются неточно. Главным критерием при оценке любого человека и явления для Леонида Ивановича и всех ВСХСОНовцев было отношение к христианству. Это проявилось и в самой программе, и в практической деятельности организации. Бородин в книге "Без выбора" обращает внимание на то, чего не замечали или по-разному извращали Ронкин, Даниэль и их единомышленники: "Существеннейшим моментом нашего идеологического состояния было понимание социалистической идеи в целом как идеи не просто антихристианской, но именно антихристовой. Построение Царства Божьего на земле, царства всеобщей справедливости, где всяк равен всякому во всех аспектах бытия, – именно это обещано антихристом. Цена этому осуществлению – Конец Света, то есть всеобщая гибель". Показателен и другой пример: в ВСХСОН были не приняты еврей и двое русских из-за их отрицательного отношения к христианству.

И наконец, позиция Ю.Даниэля, которую с пониманием комментирует его сын, – это позиция эгоцентрической личности, отпавшей или отпадающей от национального организма (неприязнь к народу терпима, если она не распространяется на отдельного представителя его). На таком фоне более достойной, национально полноценной, несмотря на "перебор", видится позиция Дины Рубиной. Например, она резко отреагировала на слова Марии Арбатовой об Израиле как "неудавшемся проекте": "Израиль, может быть, и "проект", но только Проект Господа Бога, который, думаю, вряд ли станет советоваться с Арбатовой по поводу своих планов на будущее этого мира. Хотя, конечно, забавно: человек впервые приехал в Израиль на пять дней из страны, занимающей после Ирака второе место в мире по убийству своих журналистов, из страны с крайне низкой продолжительностью жизни, полутора миллионами бездомных детей, переполненными детскими домами и приемниками, детской вокзальной проституцией и прочими, прочими "достижениями цивилизации", – приехал в страну, занимающую первое место в мире по количеству компьютеров на душу детского населения, и – да не стану я сейчас перечислять все "первые места", которые успел добиться Израиль за короткий отрезок своей государственности, страницы не хватит" ("Русская Германия", 25 марта 2007 года).