Газета День Литературы - Газета День Литературы # 145 (2008 9)

• Название: Газета День Литературы # 145 (2008 9)
• Автор: Газета День Литературы
• Жанр: Публицистика

---

Удивительнее всего то, что при этом теряют многое и сами вышеупомянутые издательства. Причём большинство из них сложно обвинить в преобладании примитивной книжной продукции.

Почему-то забывается издателями, что настоящее и многоплановое художественное произведение может быть прочитано и истолковано читателями на разных уровнях, в зависимости от личных предпочтений, взглядов на жизнь, от степени образованности, или, в конце концов, от изначальной цели прочтения. Критические отклики разных лет, посвящённые творчеству Галактионовой, вполне подтверждают это. Возьмём хотя бы такую сторону критического исследования, как структура и объём романа "5/4…". "Разделив свой роман на 235 (!) коротких глав, – удивляется К.Кокшенёва, – Вера Галактионова нигде не "сорвалась", не упала с найденной высоты напряжённого звучания первых строк" ("Балтика", 2005, № 2). ""5/4 накануне тишины" – роман небольшого объёма, – не менее уверенно утверждает И. Лангунёва-Репьева, – но создан в одном жанре с основными творениями Феёдора Михайловича: философско-публицистического романа". В любом случае роман остаётся востребован самыми разными кругами читателей.

У романов "Зелёное солнце" и "5/4 накануне тишины", между выпуском которых лежит 15 лет и целая эпоха, есть схожая история и общее связующее звено. Этим связующим звеном является проблема засилья паразитирующих антигероев, людей "средней стоимости".

Но как противостоять подобному засилью антигероев в современной литературе и в жизни? Где лежит их корень, или как, выражаясь словами из романа "5/4 накануне тишины", найти и уничтожить гнездо крамолы?

"Герои последней черты" – такое русское альтернативное и вместе с тем уточняющее по смыслу понятие находит В.Бондаренко, исследуя и сопоставляя творчество Петра Краснова и Веры Галактионовой последних лет. А "не последнее ли это дробление? Уже критическое, уже – безнадёжное? Инерция исторического распада!" – вторит Бондаренко другой исследователь творчества писательницы Н.Данилова-Блудилина ("Наш современник", 2005, № 4). "Но преобразится ли Чичиков? А Цахилганов? Взойдут ли на гору Фавор?" – фактически о том же самом спрашивает И.Лангунёва-Репьева.

Но уже в самом словосочетании "последняя черта" легко прочитывается критическая удалённость от центра, от абсолютного идеала, животворного начала бытия. Отсюда выход может быть только один – поиск обратных путей к этому идеалу. Здесь сразу вспоминается философский круг Аввы Дорофея, труды которого не раз цитировались Галактионовой в её выступлениях. В центре этого круга находится Бог, поэтому только люди движущиеся к Нему по условным радиальным линиям неизменно приходят ко всеобщему единению, способному противостоять дьявольскому произволу.

В знаменитой речи гоголевского Тараса Бульбы есть и такие бессмертные слова: "Но и у последнего подлюки, каков он ни есть, хоть весь извалялся он в саже и поклонничестве, есть и у того, братцы, крупица русского чувства. И проснётся оно когда-нибудь, и ударится он, горемычный, об полы руками, схватит себя за голову, проклявши громко подлую жизнь свою, готовый муками искупить позорное дело".

Ведущий персонаж романа, "испорченный русский" Андрей Цахилганов, казалось бы, прошёл все уровни нравственного падения и его удаление от спасительного идеала достигло критической отметки. Подобное же происходит и с его альтернативным двойником – прозектором Самохваловым. Однако в конце падения выясняется, что все дьявольские искушения сами собой обесценились и уже не могут иметь над ними никакой власти. И движение вверх неизбежно.

Развязка романа "5/4 накануне тишины", несмотря на несколько страшных смертей на фоне морга – преддверия преисподней, знаменуется правдой всеобщего бессмертия, правдой Христа: "Смертию смерть поправ" – которая раз и навсегда пресекает любые попытки идти кому-либо против божественной воли или даже остаться просто в стороне от неё, дабы не "избывать" грехи свои и своих близких, что в общем то одно и то же. К этой правде неизбежно сводятся и философские, и научные размышления героев последней черты Цахилганова и Самохвалова, которые, подобно пушкинскому Вальсингаму, попытались прибегнуть к последнему средству: внутренней самоизоляции от всего в преддверии всеобщего небытия. Но смерть оказывается не "таблетка от боли", которая способна перечеркнуть прожитую жизнь и избавить величайших грешников от ответственности за своих родителей (прошлое) и детей (будущее). Даже у них, людей окончательно падших, закономерно проявляется потребность в сопротивлении злу.

Эту жгучую потребность испытывает душа отца Цахилганова, бывшего полковника ОГПУ, палача на государственной службе, которая даже не надеется получить скорую поддержку и прощение Свыше: "Слава… (Богу. – В.П.). Но рано, рано нам обращаться Туда. Заслужить надо". Именно из-за этой потребности так буднично и обыкновенно выглядит поступок Самохвалова, выбросившего в грязь ключи от сейфа с долларами. И уже на этом фоне выглядят, пожалуй, слишком напыщенно важнейшие, без сомнения, слова Цахилганова-младшего: "Я иду против ада… Отрекаюсь от ада! …Ключи от неправедных денег выброшены Сашкой. Выброшены они и мной". Что же касается окончательного человеческого подвига Цахилганова – предпочтение физической смерти ради жены Любови и приёмной, как оказывается в конце, дочери спасительной пустоте при жизни – то это также уже выглядит в глазах читателя единственно возможным и правильным выходом для главного и уже, наконец-таки, героя произведения.

Но "5/4 накануне тишины" это всё-таки не история спасения нескольких персонажей, заставивших сопереживать своей судьбе многих читателей. Целительное и значимое пробуждение Цахилганова происходит на фоне еле слышимого звона великопостного колокола, призывающего к всеобщему покаянию и единению. Это и подтверждают следующие слова выздоравливающего (во всех смыслах) Цахилганова: "Впрочем, я слишком дурён, чтобы принимать всё свершившееся на свой счёт… Значит, многие, многие лучшие люди думали про то же, про что думал я!.."

В.Бадиков в конце вышеупомянутой рецензии на роман "Зелёное солнце" делает следующий логический вывод-рекомендацию: "Это надо читать. Это если не спасает, то заставляет думать и действовать". Подобного отзыва, безусловно, заслуживает и роман "5/4 накануне тишины".

Хочется верить, что уже к концу следующего года многие поклонники творчества Галактионовой наконец-то дождутся выхода в свет полных версий этих двух замечательных и, не побоюсь этого слова, эпохальных произведений современной классики.

А Вера Галактионова из известного, но недоступного превратится в известного, многими читаемого и любимого писателя.

Обаятельную и талантливейшую Веру Галактионову – с юбилеем!

Юности душе и радости таланту!

Редакция

Михаил БОЙКО КТО СЕГОДНЯ ДЕЛАЕТ ХАЛТУРУ В РОССИИ?

Вячеслав Огрызко. Кто сегодня делает литературу в России. Выпуск 2. – М.: Литературная Россия, 2008. – 496 с.

Понятно, что человеку, не способному к оригинальному творчеству, но по той или иной причине связавшему свою жизнь с литературой, приходится довольствоваться составлением компиляций. Однако и работа по собиранию и систематизации фактов может быть плодотворной. В любом случае, хорошая компиляция лучше плохого творчества. Но совсем другое дело, когда приходится иметь дело с компиляцией неряшливой, провокативной и тенденциозной. И уж совсем возмутительно, если эта халтура выдаётся за справочник!

Именно такое чувство вызывает второй выпуск справочника (так, во всяком случае, написано в аннотации) "Кто сегодня делает литературу в России". Складывается впечатление, что составитель вообще не ориентируется в современной литературе. Так драматурга Максима Курочкина, по его мнению, зовут Михаил.

В очерке, озаглавленном "Данила Давыдов", повествуется о неком Данилове. Может быть, Огрызко считает, что литературный критик Данила Давыдов и писатель Дмитрий Данилов – это одно и то же лицо?! Но в таком случае мы имеем дело с литературным розыгрышем покруче Черубины де Габриак!

Поэт Андрей Родионов, по мнению Огрызко, состоит в поэтическом объединении "Сумасшедшие безумцы". А мы-то грешным делом были уверены, что это объединение называется "Осумасшедшевшие безумцы"!

У литературных критиков принято обходить подобные книги презрительным молчанием. Так следовало бы поступить и на этот раз, если бы не одно "но". Дело в том, что ошибки, допущенные в справочниках (или халтурах, выдаваемых за справочники), имеют свойство тиражироваться и воспроизводиться. Поэтому необходимо хотя бы предостеречь читателей от использования этих книг в качестве источников информации.