Лидия Джойс - Тени в ночи

• Название: Тени в ночи
• Автор: Лидия Джойс
• Издательство: АСТ, Астрель, ВКТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-066943-1, 978-5-271-28041-2, 978-5-226-02238-8

Прекрасная Ферн вышла замуж за аристократа Колина Редклиффа вовсе не по любви, но в первую же брачную ночь познала в объятиях супруга неизъяснимое блаженство.

Что это? Отклик юной женщины на искушенные ласки мужа? Или подлинная, испепеляющая страсть, мгновенно вспыхнувшая между Ферн и Колином?

Молодые супруги уверены: медовый месяц, проведенный в сельской глуши, поможет им понять себя. Однако в родовом поместье Редклиффа их поджидает смертельная опасность...

---

Ферн уже свернула в коридор, но Рестон оказался быстрее. Его тело ударило в нее, отбросив к стене, и он уже в падении влетел в зал. Она восстановила равновесие и попыталась метнуться обратно. Напрасное усилие. Рестон отрезал ей путь к отступлению и теснил к лестнице.

 – Дайте его мне, – прорычал он.

Ферн сжала письмо в кулаке. Рука – в кармане. Она чувствовала, как ломается хрупкий пергамент, и еще крепче работала кулаком, чтобы все письма обратились в пыль.

 – Нет! – взревел Рестон, поняв, что она делает.

Раз внизу ей деваться некуда, Ферн побежала наверх, кроша письма пальцами, онемевшими от недостатка кислорода. Собственное тело казалось странно далеким, она как будто смотрела на него из длинного туннеля. «Воздуха! Мне нужен воздух», – приказала она диафрагме, заставляя ее работать все быстрее в жесткой клетке корсета. Но черные точки перед глазами разрастались, неся с собой темноту.

Она выскочила на крышу. Дождь хлестал ее по лицу, приводя в чувство, когда ноги уже не слушались. Ферн сделала последний бросок сквозь дыру в крыше, ухватилась свободной рукой за сломанную балку и швырнула вниз клочки писем. Ветер тут же подхватил их, унося дальше в грозу.

Бороться с подступающей темнотой уже не было сил, и последнее, что Ферн услышала, был звериный вой Рестона.

Глава 20

Колин стоял, глядя на распахнутую дверь, и его обуревали незнакомые противоречивые чувства.

Во-первых, его реакция на письмо. С одной стороны, она казалась вполне естественной, учитывая его поведение. Но с другой стороны – совершенно неуместная для будущего пэра. Внебрачный ребенок. Его внебрачный ребенок, даже не оправданный страстью, чтобы уменьшить его ответственность. Ему впервые пришло в голову, что Эмма вообще не может быть хорошей матерью, если бы даже муж, игнорируя ее неверность, принял ребенка как собственного. Сгоряча передав будущее неизвестного создания жене, он вдруг понял, что не мог бы принять лучшего решения. Она более отзывчива, чем он, и, возможно, благоразумнее. Слова в письме Эммы, бесстрастные, практичные, врезались ему в память, и он содрогнулся, что когда-то считал это самым желательным видом отношений с противоположным полом.

Но ребенок еще не был для него реальным, а Ферн была, и, когда она с такой болью в глазах смотрела на него, он понял, что может ее потерять. Конечно, они будут жить вместе, даже с соответствующей приличию регулярностью делить постель, и тем не менее она может избегать его. Подобная возможность не приходила ему в голову, то ли он слишком эгоистичен, то ли слишком близорук, но эта мысль заставила его похолодеть. Колин почувствовал знакомую безжизненность.

«Это не моя вина», – сказал он себе. Ферн не имела права чего-то ждать от него, она не задавала вопросов, не предъявляла никаких требований, когда они поженились. Она не имела права читать его письма. Его грехи, какими бы они ни были, это его грехи.

Но все это не имело значения. Важны лишь ее взгляд, который она бросила на него, уходя, и та страшная печаль, которую он видел в ее глазах. Важно, что это он был причиной ее печали, которая могла разрушить все, что они создали вместе.

Нет, он этого не допустит. Не позволит боли снова наполнить ее глаза, не позволит себе, ожив, увянуть снова.

Он дал ей время. Сколько? Он боялся решения, к которому она могла прийти в глубинах мрачного замка. Он шагал по комнате, глядя, как за окном усиливается гроза, до тех пор, пока уже не мог больше этого вынести. Он вышел из комнаты и спустился по головокружительной лестнице.

 – Колин!

Голос был очень слабым. Это Ферн или его больное воображение, играющее с ним шутку? Главный зал под ним был тих и пуст.

 – Колин, на помощь!

Так и не решив, что это, он бросился вниз по крутым ступеням неогороженной лестницы.

 – Колин!

Последний, отчаянный крик замер, и сердце у него подпрыгнуло. Где Рестон? Эта мысль не давала ему покоя. Он благополучно оставил его в деревне, видел из окна соседнего коттеджа, где договаривался с мальчиком, как Ферн одна, без назойливых попутчиков, шла по дороге к дому. Но где Рестон сейчас?

Он даже не заметил, что ступени кончились, и споткнулся на ровном полу. Выбрав лестницу на кухню, он понесся вниз, потом от нетерпения перемахнул через деревянный поручень и благополучно приземлился на каменный пол. В кухне было тихо, массивные колонны закрывали ему обзор. Куда теперь? Он бросился к двери на задний двор. Заперта. К ней все так же прислонен зонт Ферн. Если бы она тут проходила, то взяла бы его. С растущим страхом Колин побежал в тюдоровское крыло, пронесся через столовую, распахнул дверь в кабинет – пусто, нырнул в коридор. У самого входа в главный зал услышал шаги и замер. Вот опять – шаги наверху.

Прыгая через три ступеньки, Колин выскочил на первый этаж, но тяжелые шаги все еще были у него над головой. Последним усилием он взлетел на чердак и увидел ее.

Ферн стояла на краю зияющей дыры в крыше, вытянув руку, из которой вылетали какие-то белые клочки, а Рестон что-то неразборчиво кричал и шел на нее. Сердце у Колина сжалось от страха.

 – Ферн! – крикнул он, бросившись к Рестону.

Дальше произошло нечто странное, даже бессмысленное: она вдруг покачнулась и сползла вниз, раскинув белые руки, барахтаясь в юбках. Потом он врезался в Рестона, оба тяжело рухнули на половицы, а сквозь них полетели дальше в облаке гнилого дерева и штукатурки, ударившись внизу обо что-то твердое.

Колин тряхнул головой и оттолкнулся от Рестона, понимая опасность близости к человеку, который больше и сильнее. Противни к лежал, оглушенный, поперек секретера.

Когда Колин споткнулся, наступив на обломки, плечо ему пронзила боль. Он подвигал рукой, которая поворачивалась свободно, и выкинул из головы мысль о боли. Ему хватило одного взгляда, чтобы сориентироваться: это была спальня, где они провели с Ферн первую ночь. Тем временем Рестон уже оттолкнулся от секретера и с ревом бросился на него. Колин нащупал за спиной ручку кувшина, стоявшего на прежнем месте, и по широкой дуге изо всех сил ударил им нападавшего. Что-то треснуло, когда он попал ему в голову, и Рестон снова упал, теперь к его ногам.

Колин ткнул его носком сапога, готовясь в случае необходимости превратить толчок в полновесный удар. Рестон не шевельнулся. Глубоко вздохнув, чтобы наполнить воздухом протестующие легкие, Колин снова бросился по лестнице на чердак и едва не заплакал от облегчения, когда увидел Ферн, сидящую на краю рухнувшей крыши.

 – Слава Богу, – прохрипела она. – Корсет. Не могла дышать.

 – Я уже думал, что потерял тебя. Никогда больше так не делай. – Он хотел обнять ее, поцеловать и не решился: казалось, она сейчас опять упадет в обморок.

 – Не буду. Обещаю. – Ферн еще тяжело дышала. – Он хотел письма, не бумаги, а письма.

 – Теперь идем. Вставай, мы поговорим об этом сумасшедшем позже. Я обезвредил его, только не знаю, надолго ли. Слава Богу, что не убил.

Колин помог ей встать и стиснул зубы от боли в плече. Ферн сделала два неуверенных шага, затем ноги подвели ее, и она покачала головой. Взяв ее на руки, Колин начал быстро спускаться по лестнице.

 – Он хотел письма, – уже более разборчиво повторила Ферн. – Во второй пачке. Это бумаги, которые он искал.

 – Рестон говорил, что бумаги у них, – возразил Колин.

 – Он сам не знал... не умеет читать. Наверное, думал, что они в хижине, только не мог разобраться, какие из них. Жене он не говорил, может, стыдился, или боялся, или слишком гордый.

 – Боже мой, зачем ему эти письма? – спросил Колин.

 – Из-за тайны. В них говорится, что второй Джон Редклифф был внебрачным ребенком, и даже не сыном Шарлотты Горсинг.

 – Незаконнорожденный, – медленно произнес Колин. – Наш титул виконта может быть оспорен.

 –Да... Я не знаю, каким был бы исход... – сказала Ферн.

 – Но даже если бы мы выиграли, это могло стать губительно дорогой победой, – закончил Колин. – Ферн...

 – Я не могла ему этого позволить. Я уничтожила их: раскрошила в кармане и швырнула под дождь.

 – Ты бежала от него. Глупая. Очень глупая. Нужно было отдать их ему. Это же просто куски пергамента.

 – Они могли стать ножами, чтобы тебя зарезать, Колин. Я не могла позволить, чтобы они попали к нему, я слишком люблю тебя.

Колин резко остановился.

 – Что ты сказала?

 – Прости, – чуть слышно прошептала она. Лицо у нее снова побледнело, даже губы опасно побелели. – Не следовало... я хотела сказать другое...

 – Ты действительно так думаешь?

Ферн закрыла глаза.

 – Да.

Слово оглушило его как удар грома. Только осознание того, что Рестон еще лежит на чердаке, заставило его передвигать ноги к двери.

 – Я не уверен, так ли себя чувствуют влюбленные, но я чертовски уверен, что тоже люблю тебя.