Игорь Ефимов - Аркадий Северный, Советский Союз

• Название: Аркадий Северный, Советский Союз
• Автор: Игорь Ефимов
• Жанр: Публицистика

---

— "… Аркадий Северный! Музыкальный фельетон "Вы таки хочете песни — их есть у меня!" Программа для Госконцерта!"

И сразу после объявления Аркадий выдаёт на одном дыхании с прикольнейшими вокальными выкрутасами, прибаутками, и неподражаемыми "одесско-еврейскими" интонациями "Алёша, ша!":

Как-то раз по Ланжерону я брела,
Только порубав на полный ход,
Вдруг ко мне подходят мусора:
"Заплати-ка, милая, за всё!"[5]

Песня идёт "в женском роде", но это, в общем-то, не особо и удивительно. Такое уже было неоднократно и до Северного. А вот дальше уже начинают воплощаться в жизнь те самые фуксовские задумки с одесскими персонажами. Из которых самым колоритным у Аркадия получился совершенно неожиданно для него самого, и для множества слушателей этой "программы", образ тёти Беси. И даже много лет спустя некоторые всё так же недоумевают: а чего это вдруг Северный заговорил от её лица? Настолько был неожиданным этот ход "драматурга" Фукса! Хотя, если вдуматься, и вполне объяснимым. Если уж делать что-то оригинальное, так не изображать же "нового Беню Крика". Но Фукс на этом не останавливается! "Композиционное решение" тоже задумывается достаточно оригинально. Обычный концерт, где песни предваряются какими-то пояснениями — слишком банально, настоящий спектакль с сюжетом — слишком сложно. Пусть будет просто череда "одесских" миниатюр, иллюстрируемых песнями, или наоборот — песен, иллюстрируемых миниатюрами и репликами. Это совершенно без разницы — всё равно "разговорная часть" очень слабо логически повязана с песнями, да и между собой эти "монологи" тоже почти никак не повязаны. Но, тем не менее, какой-то внутренний, скрытый сюжет разворачивается в этой композиции. Впрочем, для этого надо прослушать её целиком. А она, кстати, долгое время гуляла по Союзу в урезанном виде, а то и просто частями. Что позволило проявиться ещё одному неожиданному качеству этого "Музыкального фельетона"! Он с одинаковым интересом слушается в любом виде.

"Программа для Госконцерта" в мгновение ока разлетелась по просторам страны. И на этот раз запись пришлась по душе как обычным, рядовым слушателям, так и серьёзным коллекционерам. Именно после этого концерта звучный псевдоним "Северный", придуманный когда-то Виктором Смирновым, становится известным всем и каждому. И именно с этого концерта, записанного "Жоре Толмачёву 14 ноября 1972 года", начинается стремительный взлёт к славе ранее практически никому неизвестного певца Аркадия Северного. А в "редакцию", то бишь — к Рудольфу Фуксу, "непрерывным потоком пошли письма". Очень многим в коллекционерских кругах, да и не только им, и в голову не могло придти, что "Программа" была сделана по чьему- то сценарию. Большинство считало, что вот, нашли какого-то старого одессита и просто записали его выступление на плёнку. И пока народ разбирается, что к чему, Фукс решает сделать продолжение, так сказать, "второй выпуск": "Вы хочете песен — их есть у меня!" В том смысле, что слушайте теперь ещё — сами просили! И вот в таком формате он и начинает сочинять, используя всё те же свои "одесско-бердичевские" заготовки, не вошедшие в первую "Программу". И, конечно же, остаётся верен себе в деле поиска оригинальных ходов.

На этот раз потоку одесского сознания будет придана форма "концерта по заявкам", переданного по радио! И надо сказать, что такой сюжет был вовсе не фантастическим. Никому, разумеется, и в голову не могло придти, что Аркадия Северного выпустили на советское радио; но в то время было очень широко распространено так называемое "радиохулиганство" (согласно терминологии советского права) — то бишь, несанкционированные выходы в эфир радиолюбителей-самоучек, которые на чистом энтузиазме собирали самодельные радиостанции. А передавать по ним норовили всякую "пакость", как отечественного, так и западного производства. И одной из основных составляющих этого "радиохулиганства" являлась как раз трансляция записей блатняка. Так что избранная Фуксом форма радиопередачи была вполне логична и понятна советским слушателям.

Правда, надо сказать, что сам Фукс радиохулиганством не занимался, и в эфир эту запись, естественно, не передавал. Она, как и первая, быстро разошлась среди коллекционеров, а оттуда так же моментально распространилась и в народе. А потом, очень скоро, эта "Программа" действительно запускается в эфир с разных подпольных радиостанций! Но вот — когда, где и кем конкретно, — мы, увы, не знаем, и никогда уже не узнаем. Но о том, что таких трансляций было немало, можно говорить с уверенностью — нам приходилось слышать не одно воспоминание на эту тему. А кроме того, конечно, и красивые байки. Один такой слух даже был позже повторен Рудольфом Фуксом в статье "Король подпольной песни" — о том, что ленты с "Программами" были вывезены в Финляндию и переданы в эфир по финскому радио, а передачу об Аркадии Северном вёл живший там знаменитый певец русского происхождения Виктор Клименко! Честно говоря, эта история кажется нам довольно-таки фантастической, не говоря уже о её продолжении — как Клименко позже приезжал в Ленинград, имея на руках контракт от финского радио для Аркадия. Всё это, впрочем, неудивительно — едва возникнув, образ Аркадия Северного уже притягивает к себе, как магнит, всевозможные слухи и легенды. Но в данном случае не менее интересна оказалась и реальность. Ведь в результате именно хулиганских трансляций, а вовсе не вражьих голосов, происходит то, о чём Рудольф Фукс и не задумывался, сочиняя сценарий в форме "радиопередачи": слава "старого одессита" Северного действительно начинает распространяться не только в результате магнитофонной перезаписи, но и по эфиру! И, наверное, неспроста зазвучат потом в различных концертах фразы наподобие "Вновь в эфире Аркадий Северный.". Но это будет потом, а пока мы вернёмся на улицу Типанова, 29 — где на квартире жены Рудольфа Фукса Марины и была произведена запись второго "Музыкального фельетона", которая "и начинается с тех пор, когда мы закончили "На Богосьяновской":

На Богосьяновской открылася пивная,
Там собиралася компания блатная,
Там были девочки Тамара, Роза, Рая
И с ними гвоздь Одессы Стёпка-шмаровоз…

Как видите, с первого же куплета здесь начинаются чудеса: ведь как это ни покажется парадоксальным, но создаётся впечатление, что Рудольф с Аркадием умудрились, несмотря на сравнительно небольшой интервал между первой и второй "Программами", позабыть, на какой же улице они закончили! Ведь в финале первой "Программы" звучало "На Дерибасовской…" Но это, конечно же, просто очередная "находка" Фукса. Он решает на этот раз дать другой, более оригинальный вариант этой популярной ростовско-одесской песни.

Но это только начало! "Это мы сделали, конечно же, для затравки" — как говорил сам Аркадий. Дальше начинается и вовсе что-то непонятное: многие известнейшие песни звучат здесь в никогда дотоле не слыханных вариантах! А некоторые, известные лишь парой куплетов, развёрнуты в целые баллады! Конечно, многовариантность — это свойство для блатной песни самое обычное, но откуда этот Северный выкопал такие перлы?…И оставалось только сочинять красивые сказки, что то ли в загадочном Ебулдинском спеце, то ли в тёмных переулках Молдаванки остались заповедники фольклора, не растерянного и не затронутого искажениями, и вот теперь нам поёт это всё старый бродяга Аркадий Северный… Пройдёт много лет, прежде чем народ узнает, как было на самом деле. Как молодой экономист Аркаша Звездин, пропустив стакан, гнал прямо с листа "неизвестные варианты" блатных песен, сочинённые молодым инженером Рудольфом Фуксом.

Да, Фукс не только сочинял монологи и реплики, но и без тени сомнения брался дописывать фольклорные песни! Дело в том, что многих песен Фукс целиком не знал, и вот, ничтоже сумняшеся, он решает заполнить пробелы своими силами. Впрочем, это тоже не удивительно: народные песни — потому они и народные, что их "улучшают" и дописывают все, кому не лень. Только далеко не у всех получается что-то путёвое. А вот многие фуксовские сочинения прочно вошли в фольклор. Видимо, что-то действительно "низошло" на Рудольфа в те годы, потому что творил он абсолютно неправильные с точки зрения литературности вирши, но именно в той "неправильности", которая обеспечивает загадочное обаяние фольклорных песен.

Да и с фантазией у Фукса было всё нормально. Достаточно вспомнить прозвучавшую в этом концерте весьма оригинальную версию о происхождении звучного имени "Гоп-сосмыком", ставшую уже почти классической. Или "Мою красавицу" — невероятно вольный перевод еврейской песни "Ba mir bistu shein" ("Для меня ты хороша"). А текст "Пиковой дамы", после прикосновения к нему пера Рудольфа, навряд ли узнал бы и сам автор этой знаменитой песни. Ну, и наконец, Фукс даёт "путёвку в жизнь" ещё одной тёте, в пару к тёте Бесе, — тёте Хае!!! На мотив джазовой мелодии 20-х годов "Joseph" ещё с нэповских времён были известны весёлые куплеты с припевом про трёх китайцев. Рудольф знает же только припев, и дописывает к нему куплеты опять-таки сам. И, что особенно примечательно, на основе "личных впечатлений", привезённых им всё из того же Бердичева: