Василий Великанов - Повесть об укротителе

• Название: Повесть об укротителе
• Автор: Василий Великанов
• Издательство: Пермское книжное издательство
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1958

… Около харчевни толпились люди, и оттуда слышались крики, смех и задорное улюлюканье. Командир подошел к толпе и, протиснувшись вперед, увидел светло-бурого, курчавого, с коротким коренастым туловищем медведя, привязанного к столбу цепью. Ребятишки бросали в него камешки и смеялись. Медведь сердито рычал и рвался с цепи, чтобы схватить своих обидчиков, но ошейник его душил, зверь хрипел и грыз цепь. Взгляд его был угрюм, маленькие карие глаза метались из стороны в сторону.

— Ребята, не надо дразнить зверя, опасно, — сказал командир и, вынув из кармана шинели кусочек чёрного хлеба, показал его медведю. Тот встал на задние лапы и потянулся за хлебом, но человек вёл свою руку по кругу над мордой зверя, и медведю в погоне за хлебом пришлось обернуться вокруг себя.

В толпе послышался смех. Кто-то крикнул:

— Э, гляди, танцует! Учёный!..

---

Зарплату артистам выдавали один раз в месяц, но у некоторых, особенно семейных артистов, не хватало денег до конца месяца, и они просили у директора аванс. Вот тут-то Дротянко и корчил из себя барина. Развалившись в мягком кресле и поглядывая то на артиста, просящего аванс, то на кассиршу, он поглаживал усы и с хитроватой усмешкой нараспев говорил:

— Ну, дайте ему, Берта Карловна, сколько-нибудь..

Если Дротянко поглаживал усы одним пальцем, это означало, что можно дать рубль, если тремя пальцами — три рубля, а если же всей пятерней, то можно разориться и на пятерку. Но такая щедрость проявлялась у него редко. Был у Дротянко и такой хитроумный фокус: сколькими бы пальцами он ни поглаживал усы, но если при этом он оттягивал их не вверх, а вниз, то это означало, что ничего не надо давать, хотя он и говорил при этом: «Дайте ему». В таком случае кассирша Берта Карловна отвечала просителю: «В кассе денег нет».

Со своим звериным аттракционом Ладильщиков приехал в этот город по телеграфному предложению Дротянко. При встрече они узнали друг друга, хотя с тех пор, как у них была схватка в Старой Руссе, прошло уже двенадцать лет. Ладильщиков хотел заключить договор, но Дротянко вежливо отказался.

— Что вы, Николай Павлович, — добродушно сказал он, — мы с вами старые знакомые… А эта лишняя волокита и лишние гербовые сборы ни к чему. Я гарантирую вам четвёртую часть всего сбора и уплачу за амортизацию реквизита. Где вы еще найдёте такое щедрое вознаграждение?

Ладильщиков согласился. В конце концов, у него же есть телеграфное обязательство.

Сначала всё шло хорошо. Всё третье отделение Ладильщиков держал своим аттракционом, и сборы были полные. Зашла как-то к Ладильщиковым в артистическую уборную Берта Карловна и, заметив на стене ковер-панно «охота на тигров», приблизилась к нему и, прищурившись (она была близорукой), стала внимательно рассматривать. На переднем плане, около кустов, приникнув к земле и открыв зубастые пасти, уходили от погони два тигра, а вслед за ними в отдалении шагал громадный слон, на котором сидело два полуголых человека в чалмах, с копьями в руках, И все это — тигры, кусты, пальма, слон и индийцы — сияло в оранжевых лучах жаркого солнца, хотя самого солнца не было видно.

Берта Карловна с улыбкой, восхищенно проговорила нараспев:

— О-о, какое чудесное солнечное панно! Где вы достали его?

— В Индии, — не задумываясь ответила Мария Петровна.

— В Индии? — переспросила Берта Карловна и, почувствовав в тоне Марии Петровны насмешку, резко повернулась и вышла.

— Маша, что ты так с ней., — сказал Николай Павлович. — Неудобно.

— А ей удобно прицеливаться к чужим вещам? Акула. Всё мало ей! Глаза, завидущие…

Вечером того же дня после представления к Ладильщиковым в уборную зашел Дротянко и как будто запросто пригласил их к себе:

— Друзья, у моей супруги завтра день рождения. Про» сим к нам на чаек.

— Спасибо, — поблагодарил Николай Павлович. Дротянко взглянул на ковер-панно и промолвил как

бы между прочим:

— Жене моей понравилось ваше панно. А я ей говорю — не надо было восхищаться. Ведь по восточному обычаю хозяин дарит ту вещь, которая понравилась гостю…

— Но хозяева тут не мы, а вы, Тихон Кузьмич, — хитровато улыбнувшись, промолвила Мария Петровна.

— Конечно, конечно, и я так думаю, — проговорил Дротянко.

Выйдя в коридор, он сказал Ладильщикову с лукавой усмешкой:

— Ох и востра у тебя, Николай Павлович, жинка! Палец в рот не клади.

— Со зверями работает, — промолвил Николай Павлович. И тут же спохватился: «Неудобно сказал… двусмысленно». Но Дротянко не понял обидного намека.

— Ну, так мы ждем. Приходите, — сказал он. Супруги Ладильщиковы пошли в гости к Дротянко,

Николай Павлович преподнес имениннице букет цветов, а Мария Петровна — сборник цыганских романсов. С Ладильщиковыми хозяйка была особенно любезна, а подвыпивший Дротянко расхваливал Ладильщикова как артиста-укротителя и, обнимая его, говорил:

— Мы с Николаем Павловичем — старые приятели. На ковре встречались в недоброе старое время… Что мы тогда были? Ничто. Он — николашкин солдат, а я — пешка в чемпионате хозяина. А теперь? О, теперь мы оба на гребне волны морской… Как это в песне поется: «Судьба играет человеком…» Хорошо бы вам, Николай Павлович, вступить со своим паем в наш цирковой коллектив… Мы бы еще шире развернули наше дельце…

— Тихоня, прикуси язык! — негромко, но повелительно одернула его жена.

Дротянко умолк.

После этого вечера первая неприятность произошла из-за мяса. Мясо для зверей закупал администратор цирка Левицкий, тоненький, юркий человек с лысиной, ловкий и преданный своим хозяевам делец. Получив негодное мясо, Мария Петровна решительно зашагала к кабинету директора. Не постучавшись в дверь, она шумно ворвалась в кабинет и сразу же перешла в атаку.

— Товарищ директор, по правилам физиологии и по советским законам животных положено кормить доброкачественным мясом, а вы нам даете какую-то падаль. — И, тыча ему под нос кусочек вонючего мяса, продолжала: — Вы только понюхайте, чем это пахнет! От такого мяса наши львы подохнут, и вы отвечать будете! Я в РКИ буду жаловаться!

Дротянко встал с кресла.

— Мария Петровна, успокойтесь. Я сам посмотрю. Я вызову администратора.

Дротянко боялся РКИ. Рабоче-крестьянская инспекция однажды его уже «учила». Лучше не связываться с ней. Придут по поводу мяса, а докопаются и до других дел… Им только дай зацепку.

Дротянко вызвал в кабинет Левицкого и так стал распекать его, что голос директора был слышен за кулисами. Пусть все знают, что директор не терпит безобразий.

— Лев Маркович! Что вы там смотрите? Какое там мясо привезли?! Сколько раз я вас предупреждал!..

Левицкий, согнувшись, наклонился над столом и тихо Проговорил:

— Тихон Кузьмич, Берта Карловна приказала мне подешевле покупать мясо, из отбросов.

Дротянко понизил голос.

— Эта дешёвка может нам дорого обойтись… И затем громко сказал:

— Идите и замените мясо. Да льду привезите. — И тихо добавил: — А с Бертой Карловной я сам поговорю.

Мясо заменили, и лёд привезли. А на другой день опять возник конфликт. Дротянко пригласил Ладильщикова в кабинет и сказал:

— Николай Павлович, номер с обезьянами мы решили снять.

— Почему?

— Во-первых, он ничего интересного не дает публике, а во-вторых, я не в состоянии его оплачивать.

— Но мы же договаривались с вами, Тихон Кузьмич, насчёт этого номера. И публике нравится.

— Хорошо, я не возражаю, но пусть номер вашей жены идет в счет вашей оплаты.

Николай Павлович вынужден был согласиться и скрыл от жены решение Дротянко.

Прошёл месяц. Сборы стали падать — все любители цирка посмотрели программу. Дротянко организовал чемпионат французской борьбы, и опять хлынула публика в цирк. Русский народ издавна любит борьбу. В составе чемпионата был Сема-великан, Крылов, Петров и Дубов, турок Нурла и финн Туамисто, француз Морис Дориац, японец Саракики и «чёрная маска». Под «чёрной маской» боролся сам Дротянко, и его никто не мог положить на лопатки. Зрителям казалось, что борьба в цирке идет начистоту, а на самом деле это была демонстрация силы, ловкости и гибкости человеческого тела. Борцы создавали на ковре острые положения, но никто не клал друг друга раньше намеченного срока. Конечно, весь «сценарий» хранился в строжайшей тайне. Арбитром этой борьбы на «шике» был престарелый борец Никитин, пузатый толстяк с бычьей шеей. Дротянко держал его на особом окладе, и судья судил так, как надо было директору цирка.

Три недели тянулся чемпионат, и опять сборы стали падать. Дротянко обратился к Ладильщикову:

— Николай Павлович, включайтесь в наш чемпионат. Вас никто здесь, как борца, не знает. Выступите под «красной маской». Сенсация! Взвинтим публику.

— У меня и так работы хватает.

— Управитесь и с тем и с другим. Борьбу отдельно оплатим.

— Но я ведь, Тихон Кузьмич, буду бороться только на «бур», начистоту.

— Ну что вы, Николай Павлович, у нас ведь не спортивное состязание, а цирк, представление.

— Добровольно я все равно не лягу на лопатки.

— И не надо, но и своего противника пока не кладите. Нам надо затянуть программу, подогреть публику.

— Да я уж давно не боролся,

— Вы в хорошей форме, Николай Павлович, я же видел, как вы тренируетесь ежедневно.

— Ладно, я подумаю.

Николай Павлович действительно уже давно не боролся, но тренировался постоянно. Это вошло у него в привычку. Ежедневно он упражнялся с гирями и возился с тяжёлым «чучелом» в виде большой куклы, повторяя разные приемы классической борьбы, опасные броски. Учил он борьбе и Ваню, который стал для него надёжным партнером.

— Учись, Ваня, борьбе, — говорил Николай Павлович, — она развивает в человеке не только силу и ловкость, но и самообладание, чуткий глаз и мгновенную ответную реакцию на опасное движение противника. А эти качества особенно важны для укротителя.