Карл Маркс - Собрание сочинений, том 11

• Название: Собрание сочинений, том 11
• Автор: Карл Маркс
• Жанр: Философия

В одиннадцатый том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса входят статьи и корреспонденции, написанные с конца января 1855 по апрель 1856 года.

---

В отличие от первого издания Сочинений, где некоторые статьи были объединены редакцией в тематические серии, в настоящем издании все статьи Маркса и Энгельса печатаются в том виде, в каком они в свое время появились в газетах. В тех случаях, когда заглавие статьи дано Институтом марксизма-ленинизма, перед заглавием стоит звездочка.

Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС

К. МАРКС ОТКРЫТИЕ СЕССИИ ПАРЛАМЕНТА[1]

Лондон, 24 января. Вчера возобновилась сессия парламента[2]. В палате лордов граф Элленборо заявил, что в четверг, 1 февраля, он внесет предложение, чтобы парламенту были представлены официальные данные о численности войск, посланных в Крым, — пехотинцев, кавалеристов и матросов, — равно как и о количестве убитых, раненых, заболевших и вообще выбывших из строя. Герцог Ричмонд запросил военного министра, почему при награждении медалями были обойдены сражавшиеся под Балаклавой[3]. Не только участники сражения под Балаклавой, но вообще все находящиеся на Черном море матросы, даже не участвовавшие в боях, должны получить медали — так герцог Ньюкасл, военный министр, побил карту герцога Ричмонда. Возражая против этого, герцог Ричмонд вместе с графом Элленборо и Хардуиком использовали давнишний тезис Адама Смита о том, что стоимость «предметов роскоши», а следовательно и медалей, обратно пропорциональна их количеству. После столь серьезных дебатов, длившихся около получаса, лорды разошлись.

В палате общин зал заседаний был переполнен. Но ожидания собравшихся не оправдались. Дизраэли отсутствовал и выступал сэр Бенджамин Холл. Заседание, открывшееся без четверти четыре, закрылось еще до шести. Обычно поражаются тому невозмутимому спокойствию, с каким римский сенат воспринял сообщение о поражении при Каннах[4]. Но английские commoners [члены палаты общин. Ред.] превзошли теперь римских patres conscripti [сенаторов. Ред.].

При взгляде на их лица нельзя было поверить, что английские войска погибают в Крыму. Санитарное состояние армии в Крыму, по-видимому, побудило сэра Бенджамина Холла внести два билля об улучшении организации санитарной полиции в Англии. Сэр Бенджамин Холл — один из так называемых радикалов типа Уильяма Молсуорта, Осборна и К°. Радикализм этих господ выражается в том, что они требуют для себя министерских постов, хотя к олигархии они не принадлежат и плебейскими талантами не обладают. Но одно их пребывание в министерстве — это уже радикальный факт. Так говорят их друзья. Поэтому, когда летом 1854 г. в Англии стала сильно свирепствовать холера и «Совет по охране здоровья», находившийся до этого времени под контролем Пальмерстона, министра внутренних дел, показал себя столь же беспомощным, как и медицинская служба в лагере под Севастополем, коалиция сочла момент подходящим, чтобы создать новый министерский пост — самостоятельный пост председателя Совета по охране здоровья — и усилить свою позицию путем привлечения «радикального» сэра Бенджамина Холла. Так сэр Бенджамин Холл стал министром по охране здоровья. Холера, правда, не исчезла из Лондона, после того как в «Gazette» было сообщено о его назначении, но некий Тейлор исчез со страниц журнала «Punch»[5], где он высмеивал коалицию и русского царя. Сэр Бенджамин Холл назначил его секретарем Совета по охране здоровья с содержанием в 1000 фунтов стерлингов. Как радикал, сэр Бенджамин Холл предпочитает радикальное лечение. О достоинствах его биллей мы еще успеем поговорить, когда они будут внесены. Вчера же они дали ему лишь повод для его министерского entree [вступления. Ред.] в палату общин. На запрос Лейарда,

«не возражает ли министерство против представления палате переписки с иностранными державами по поводу договора 2 декабря 1854 г. и в особенности каких-либо документов, содержащих толкование четырех пунктов, которые были переданы русскому правительству англо-французской стороной не для переговоров, а для принятия»,

лорд Джон Рассел ответил, что он не знает, сможет ли представить какой-либо из запрашиваемых документов. Это не соответствует парламентским обычаям. Что касается истории с четырьмя пунктами[6], то он-де может сообщить своему достопочтенному другу в общих чертах следующее: в конце ноября Россия сообщила через Горчакова о принятии ею так называемых четырех пунктов; затем последовал договор 2 декабря[7]; после этого, 28 декабря, в Вене состоялась встреча Горчакова с послами Англии, Франции и Австрии Французский посол от имени союзников огласил документ, в котором давалось их толкование четырех пунктов. Это толкование и должно было рассматриваться как основа для переговоров. В третьем пункте предлагалось покончить с преобладанием России на Черном море. Горчаков не согласился с такой интерпретацией, но заявил, что намерен обратиться к своему правительству за инструкциями. Спустя десять дней Горчаков сообщил графу Буолю, что соответствующие инструкции им получены. 7 или 8 января состоялась новая встреча в канцелярии австрийского министра иностранных дел. Горчаков зачитав меморандум, в котором были изложены взгляды его правительства. Граф Буоль, лорд Уэстморленд и барон Буркене заявили, что они не уполномочены принять меморандум. Исходным пунктом переговоров должно служить согласие с предложенным толкованием четырех пунктов. Тогда Горчаков забрал свой меморандум и принял толкование как основу для переговоров. Россия, прибавил Рассел, хотя и приняла эту «основу», сохранила, однако, за собой право оспаривать «каждый пункт» этой основы, после того как она будет точно сформулирована (сейчас формулировка ее носит предварительный характер). Английское правительство заявило о своей готовности вступить в переговоры на вышеупомянутой основе, «однако до сих пор оно еще не дало своему послу полномочий на переговоры». Последняя фраза и есть та единственная новость, которую Рассел сообщил «commoners»,

Наиболее важным моментом заседания было заявление Робака о том, что

«в следующий четверг он внесет предложение о создании специальной комиссии для установления численности и выяснения положения армии под Севастополем, а также для расследования действий правительственных ведомств, на которых лежала обязанность удовлетворять потребности армии».

«Times»[8] «умоляет» Робака «громко кричать и ничего не щадить». И мольба «Times» и прошлое г-на Робака наводят на мысль, что он будет кричать или, вернее, каркать, чтобы мешать говорить другим. Улисс, насколько мы знаем, никогда не использовал Терсита; зато виги, которые по-своему не менее хитроумны, чем Улисс, используют Робака.

Написано К. Марксом 24 января 1855 г.

Напечатано в «Neue Oder-Zeitung» № 45, 27 января 1855 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

К. МАРКС К КРИЗИСУ КАБИНЕТА

Лондон, 26 января. Когда гонец султана Мелик-шаха прибыл в Аламут и потребовал от Хассан-бен-Саббаха сдаться, то вместо ответа «старец с гор», обратившись к одному из своих федаи[9], повелел, чтобы тот убил себя. Юноша тотчас же вонзил себе кинжал в грудь и упал бездыханный на каменный пол. Так и «старец» [Абердии. Ред.] из коалиции потребовал, чтобы лорд Джон Рассел, пожертвовав собой ради него, убил себя в палате общин. Однако Рассел, этот старый парламентский человеколюбец, в чьем толковании заповедь «люби ближнего своего, как самого себя», всегда означала «своя рубашка ближе к телу», предпочел убить самого «старца». Мы не обманулись в Робаке. Свое предложение он внес по уговору с Расселом, чтобы при крушении коалиции спасти «лучшую часть» ее — вигов.

И в самом деле! Предложение Робака направлено не против министерства в целом, а против «ведомств», которым непосредственно поручено ведение войны, то есть против пилитов[10] К тому же ясно, что Рассел при открытии парламента отнюдь не случайно заявил, что основа для переговоров вовсе не есть основа, поскольку Россия оставила за собой право оспаривать каждый из четырех пунктов, и что переговоры не являются по существу переговорами, раз английский кабинет еще никого не уполномочил их вести. Едва только Робак заявил о своем предложении, — это было во вторник, — как Рассел вечером того же дня написал «старцу», что целью этого предложения является выражение недоверия военному ведомству (пилитам), а потому он вынужден вручить свою отставку. Абердин отправился в Виндзорский замок к королеве и посоветовал ей принять отставку, что и было сделано. Мужество «старца» понятно, поскольку известно, что Пальмерстон в отставку не подал.

Палата общин узнала об этих важных событиях на заседании в четверг. Она отсрочила свое заседание, а Робак свое предложение до сегодняшнего вечера. Все члены палаты общин бросились в палату лордов, где ожидалось объяснение Абердина. Последний, однако, был достаточно ловок, чтобы не явиться на заседание, — опять-таки под предлогом поездки в Виндзор, — и герцог Ньюкасл повторил в палате лордов те же россказни, что и Пальмерстон в палате общин. Тем временем виги, члены палаты общин, с ужасом узнали в палате лордов, что их план разгадан и путь к отступлению отрезан. Тори отнюдь не горели желанием снова обеспечить вигам за счет пилитов их старую привилегию «божьей милостью откупщиков Британской империи». Они побудили лорда Линдхёрста внести предложение, которое в отличие от предложения Робака направлено не против отдельных министерств, а против правительства в целом и не ограничивается лишь осуждением — а la Робак, — а прямо ставит правительство в положение обвиняемого. Заявление Линдхёрста дословно гласило: