Грег Диналло - Фиаско

• Название: Фиаско
• Автор: Грег Диналло
• Издательство: Новости
• Жанр: Триллер
• Год: 1995
• ISBN: 5-7020-0934-7

В Москве убит высокопоставленный чиновник МВД. Свободный журналист Николай Катков начинает собственное расследование этого странного дела. Обстоятельства забрасывают его в США, на Кубу, где вместе с американскими спецслужбами он охотится за двумя миллиардами долларов, которые американский наркобизнес рассчитывает «отмыть» в Москве…

---

— Ну и кого же, по вашему мнению, несчастный товарищ Воронцов намеревался вывести на чистую воду?

— Может, всех их, а может, и никого. — Шевченко пожал плечами и загадочно улыбнулся.

— Никого?

— Да, никого. Мне платят зарплату не для того, чтобы я делал поспешные выводы, вроде вас, Катков. Мне платят за то, чтобы я собирал факты и оценивал их. — Он значительно откинулся на спинку стула и забарабанил костяшками пальцев по столу. — Воронцов — человек крупного калибра, к тому же неподкупный и честный. На руках у него документы, относящиеся к широкому кругу государственных предприятий. Согласны с этим?

— Согласен. И что из этого следует?

— Возможно, Воронцов взял документы, чтобы просмотреть их.

— Как контролер?

Шевченко кивнул и уточнил:

— Возможно, он погряз так же, как и они, но возможно, что его убили, потому что он намеревался настучать кое на кого.

— Но кто-то упредил его.

— Тот, кому есть, что терять. — Он задумался на минутку, улыбнулся своим мыслям и продолжил: — А знаете, что во всем этом деле интересует меня больше всего?

— Каким образом шокировать меня.

— Мотив. Я хочу понять, почему русские убивают друг друга. Из-за любви, ненависти, по политическим соображениям?

— Или из-за бутылки водки.

— Точно. Но так было до сих пор. Теперь же превосходит все жадность. Деньги. Это уже что-то новенькое в мотивировках.

3

Ждановско-Краснопресненская линия метро петляет под землей от северо-западных окраин Москвы до промышленной зоны на юго-востоке. От дома на набережной до моего Люблино — путь неблизкий. Этот жилой район врубается в промышленную зону с ее загрязненным воздухом, более опасным, чем дым сигареты. В таком вот грязном загаженном месте мой дом. Добираясь туда, я всегда сплю в вагоне метро, не боясь проспать свою станцию и успевая выспаться.

Но в ту ночь спать я не мог. Виной всему была ужасная насильственная смерть высокопоставленного чиновника Владимира Ильича Воронцова. Быстро писать я не умею, поэтому всегда набрасываю вчерне заметки в блокноте. И чем дальше исписываю странички, тем больше возникают в уме всякие вопросы.

Так был ли Воронцов контролером или же не был? Если был, то какую государственную собственность, как он подозревал, незаконно распродали? И кто покупатели? Аппаратчики, которые управляли этой собственностью? Сотрудники из Министерства внутренних дел? Иностранные консорциумы? Все вместе? А может, сотрудники министерства и еще кто-то со стороны?

Кому докладывал он об этом деле? Кто его подчиненные? Чист ли Воронцов или замаран?

Ответы на возникавшие вопросы займут недели, а может, и месяцы. По мне, чем дольше, тем лучше. Скандал разгорится немалый. Мне известно начало происшествия, и я буду в курсе того, что последует.

Поезд изогнулся на повороте с визгливым скрежетом и загрохотал, тормозя у станции. Не успели двери распахнуться до конца, а я уже выскользнул из вагона и устремился к эскалатору, выбросившему меня в полуночную темень. Холодный воздух подчеркивал ядовитый дым, исторгаемый заводами и фабриками в Братеево, на другом берегу Москвы-реки. Закурив сигарету, я подумал, что в моих легких серы сейчас больше, чем на головках спичек, и потопал на юг под потрескивающими проводами линии высокого напряжения, уходящей далеко за горизонт.

Я снял квартиру в Люблино, чтобы писать о тяжелых жилищных условиях, лет пять назад, когда приехал из Перми-35 на Урале, где находился в заключении за писание «подрывных антисоветских призывов». Воздух здесь, насыщенный парами серной кислоты, оказался хуже, чем в тюрьме, свою работу я не смог закончить и хотел было съехать отсюда, но из принципа и из-за тяжелого материального положения вынужден был остаться. Причудливый старинный особняк, в котором я жил, приятно выделялся на фоне однообразных жэковских домов, а ответственная квартиросъемщица, чья семья владела особняком, до того как его комнаты поделили между добрым десятком жильцов, была терпелива, ожидая от меня платы за комнату.

Уже в вестибюле я почувствовал тонкий запах духов. Я знал, чьи они.

Верины духи повели меня по винтовой лестнице наверх, где к ним добавился неповторимый аромат кофе.

— Привет, — весело поздоровался я, едва открыв дверь. — Извини, что задержался, но…

Странно как-то. На софе, где, как я думал, уютно устроилась Вера с книжкой в руках, никого не было. Одеяло, которым она любила укрывать ноги, валялось в стороне. Книжка «Я — Клавдий» с загнутыми уголками страниц, которую я дал ей почитать, лежала на столике рядом с пепельницей, набитой окурками, и недопитой чашкой кофе.

— Вера! Вера, ты здесь? — крикнул я, раздвигая портьеры, отгораживающие спаленку от общей комнаты. Веры нигде не было. И постель не тронута. Скинув теплую куртку, я продолжил осмотр и заметил, что дверь в ванную закрыта. Видимо, она там, принимала ванну и заснула. Такое бывало и раньше. Я потихонечку приоткрыл дверь, чтобы не напутать ее, но Веры и там не оказалось. Между тем она только что была здесь, все об этом свидетельствовало.

Когда я звонил ей домой, мне никто не отвечал. Может, ее срочно вызвали на работу? Там знают мой номер телефона. Ее и раньше не раз в неурочное время вызывали на службу. Почему же она не позвонила мне по биперу или не оставила записку? Я набрал номер диспетчерской, но еще ничего не успел спросить, как дежурная сказала, что Вера отработала смену, да еще отчитала меня за то, что я звоню по личным делам. Положив трубку, я принялся внимательно осматривать свое жилище.

Похоже, все на месте, в том числе даже моя библиотечка вредных «подрывных произведений», как их называли совсем недавно. Книги эти запрещенные, самая настоящая контрабанда. Они стояли в привычном для меня порядке — Сахаров, Солженицын, Хемингуэй, Набоков, Оруэлл, Сартр, Черчилль, Локк, Линкольн и другие авторы. Рядом — самодельные, сшитые нитками сборнички статей, которые читались по зарубежному радио. Все было в полном порядке.

Может, я вынул их из тайника и выставил на полки слишком рано? Неужели желание Веры прочесть эту литературу обернулось для нее последствиями, о которых она даже не подозревала? Под ложечкой у меня привычно засосало. Что, недавно завоеванные свободы не так уж прочны и долговечны?

Кофейник стоял на газовой плите. Я зажег горелку и заметался по комнате, сопротивляясь нарастающему желанию выпить и стараясь удержать свое воображение в рамках разумного. По-видимому, Вера очень устала и ушла, не дождавшись меня; она, может, все еще в метро.

Я давно не пил кофе, первый же глоток был для меня, как водка для человека, бросившего пить. Не успел я просмаковать второй глоток, как вдруг кто-то забарабанил в дверь.

— Товарищ Катков! Товарищ Катков, это Парфенова! — Голос был дребезжащий, явно старческий.

Я открыл дверь и увидел старушку, которая присматривала за особняком и убирала мусор. Сейчас она стояла в холодном коридоре, кутаясь в махровый халат.

— Да ведь уже три часа ночи, бабуля. Знаю, что я немного запоздал с уплатой, но…

— Николаша, они увели ее с собой!

Она была перепугана так, как пугаются люди, пережившие ночные визиты сотрудников госбезопасности, хотя об этом, кажется, уже забыли.

— Увели с собой? Кто увел?

— Мужчины.

— Мужчины? А как они выглядели? Были в форме?

Она отрицательно мотнула головой и вошла за мной в квартиру. Подслеповатые глаза цепко осмотрели комнату, ничего не упуская из виду.

— А вы что-нибудь слышали?

— Да, — серьезно ответила она. — Они так шумели на лестнице, что я проснулась.

— Меня интересует, что они говорили.

— Вот этого я не слышала. Видела только, что они усадили ее в машину.

Она с любопытством вздернула голову и, втянув носом воздух, спросила вдруг:

— Чем это пахнет?

— Кофеем.

— А-а, да, я сразу это поняла. Есть у вас еще кофе?

— У Веры есть.

— Может, из-за него ее и арестовали?

— За что? За покупку кофе на черном рынке?

— Они на нее набросились, как звери, Николаша. — Старуха, оживленно жестикулируя высохшими костлявыми руками, уже было повернулась и пошла двери, но вдруг остановилась и вернулась назад.

— Еще я хотела бы поговорить с вами по поводу… — Тут лицо ее сморщилось, она как-то смутилась. — Господи, совсем из головы вылетело, что сказать-то хотела…

— Что-то насчет Веры?

— Нет, нет. Уверена, что не о ней.

— Насчет квартплаты?

— Да нет же. Ну ладно, не беспокойтесь, вспомню все же, — сказала она и, жалко улыбнувшись, зашаркала из квартиры, тяжело дыша.

Не Шевченко ли говорил, что КГБ все еще не дремлет? От этой мысли что-то закололо в животе. Я запер дверь и задернул занавески. Теперь я стал умнее и выдал звонки в милицию и в КГБ, но ничего не узнал. Арест Веры нигде не зарегистрирован, хотя это, разумеется, не означает, что ее у них нет. Заполучить сведения об арестованных гражданах всегда было непросто, это я слишком хорошо знал. Побившись как рыба об лед, я решил сделать так, как в подобных случаях делал всегда. Заложив лист бумаги в пишущую машинку, начал работать и вот что написал: