Джеймс Клеменс - И пала тьма

• Название: И пала тьма
• Автор: Джеймс Клеменс
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-42354-5

Тысячелетиями народы Девяти земель безмятежно жили под властью ста богов. Одним больше, одним меньше — казалось бы, какая разница? Но вот происходит невозможное, даже немыслимое: Мирин, богиня Летних островов, получает роковую рану. И рушится равновесие божественных сил, а вместе с ним и весь мир смертных.

Тилар де Нох, в прошлом рыцарь теней, а ныне жалкий калека, — единственный, кто способен опознать преступника. Умирающая богиня успела наделить Тилара сверхчеловеческой силой, тем самым сделав его меченым как для людей, так и для темных сущностей, — те и другие считают его врагом.

Новый шедевр от создателя мировых бестселлеров, также известного как Джеймс Роллинс.

---

Дарт тайник напоминал винный погреб. В воздухе витала легкая сырость, но ее оттенял приятный сладковатый запах, как от выдержанного в бочонках вина, — хотя, конечно, сюда никогда не закатывали бочек.

Все стены опоясывали ряды черных, из плотинного дерева полок. На них в свете факелов, как звезды в ночи, поблескивали маленькие хрустальные репистолы. Помещение делилось на восемь частей, по числу благих гуморов бога, которому девочки служили, но еще ни разу не видели.

— О чем ты думаешь? — неожиданно спросила Лаурелла.

Она придвинулась к Дарт, а призрак все повторял: «думаешь, думаешь…»

Взгляд девочки заметался по кладовой, пытаясь последовать за сбежавшим словом.

— Я все думаю, когда же нам позволят увидеть его милость, лорда Чризма, — прошептала Дарт.

Лаурелла вздохнула, но по ее губам пробежала тень улыбки:

— Надеюсь, что скоро. Но наверное, не раньше, чем наши предшественники истают вконец.

Дарт закивала. Не зря их называли служанками в ожидании. Двое слуг, хранителей слез и крови, на смену которым взяли девочек, сильно недомогали, но еще продолжали исполнять свои обязанности.

Поэтому Дарт и Лауреллу поместили пока под надзор матроны Шашил — главной смотрительницы. Хотя сама она и не являлась Дланью, но служила при кастильоне больше пятидесяти лет, и люди поговаривали, что только Чризм мог оспорить ее решения и воспротивиться ее приказам. Матрона лично наставляла девочек в тонкостях будущей службы и присутствовала при обучении подобающим ритуалам. Что-то они усвоили в школе, но многое узнали впервые только здесь.

— Хотела бы я, чтобы Маргарита поглядела на нас, — протянула Лаурелла.

Как ни удивительно, но Дарт с ней согласилась. Пускай Маргарита обращалась с ней не слишком дружелюбно, однако здесь и она была приятным напоминанием о покинутом доме.

В незнакомом замке, среди чужаков, Дарт и Лаурелла поневоле сблизились. Они даже получили одну кровать на двоих — судя по всему, редко случалось, что в кастильон прибывало сразу две служанки в ожидании. И все же Лаурелла тосковала по оставленным в школе друзьям.

— Я скучаю даже по матроне Граннис, — вздохнула девочка. — Она была так добра. Помнишь, я однажды заболела и она мне читала вслух?

На глаза Дарт накатились слезы, и она поспешила их смахнуть. Классная наставница казалась ей похожей на мать, которую девочка не помнила. А теперь она больше никогда ее не увидит. Да, здесь ее позору не пробыть незамеченным долго. В лучшем случае ее просто выгонят. Дарт охватило безрассудное желание выболтать свои страхи подруге, снять с сердца тяжесть. Если она и может кому-то довериться…

— Лаурелла, могу я тебе кое-что рассказать? — Слова вырвались из ее рта раньше, чем она успела их обдумать. Они сыпались друг за другом как горох. — Поклянись, что никому не скажешь.

Лаурелла придвинулась поближе.

— Что, Дарт?

Дарт протянула подруге руку, и Лаурелла, с сияющими в свете факелов глазами, крепко сжала ее.

— Я… в тот день, когда меня послали убираться в птичник…

Лаурелла сжала ее пальцы.

— Я тогда дразнила тебя. Прости. Иногда я забывалась и творила глупости на потеху другим девочкам. Мне не следовало смеяться над тобой, это было недостойно.

Лаурелла наморщила лоб — не от стыда, но от понимания собственной глупости. В ту секунду Дарт увидела в ней будущую женщину: с проницательным взглядом, острым умом и красотой.

— Так что ты хотела сказать? — мягко напомнила Лаурелла.

Дарт открыла было рот и приготовилась признаться во всем. Но тут раздался звон разбитого стекла, и перепуганные девочки обернулись.

У стены на задних лапах стоял Щен и обнюхивал содержимое верхней полки, а у его лап лежала разбитая репистола. Он ткнулся носом в еще один сосуд, и тот покачнулся.

— Нет! — закричала Дарт и вскочила на ноги. Призрак подхватил ее выкрик, и эхо заметалось по кладовой. Щен виновато глянул на хозяйку, прижал к голове маленькие медные уши и опустился на все четыре лапы. Дарт поспешила к нему и отогнала от полок, скрывая от Лауреллы взмахи руки за юбкой.

Лаурелла тоже подошла к полке. Девочка уставилась на осколки сосуда и разлитый гумор.

— Как?.. — Она нервно оглядела покои. — Почему он упал?

— Нам надо это убрать! — в панике воскликнула Дарт. — Если матрона Шашил узнает…

— Но мы ничего не сделали!

В голосе Лауреллы звучала детская вера в то, что мир справедлив и честен, но Дарт уже успела убедиться в обратном.

— Я не знаю, отчего репистола упала с полки. Может, землетрясение?..

— Я ничего не почувствовала.

— Возможно, оно было таким слабым, что мы не заметили, а репистолы встряхнуло.

Лаурелла закивала, она была готова на любое объяснение.

— Но вдруг нам не поверят? — Дарт подошла к ведру с мыльной водой и оставленным на полу щеткам. — Что, если никто не почувствовал содрогания почвы? Вину возложат на нас. И тогда…

Глаза Лауреллы округлились.

— Возможно, нас даже выгонят за подобный проступок.

— Нет! — Лаурелла в ужасе закрыла рот рукой. — Отец с меня шкуру сдерет…

В ее глазах стоял непритворный ужас. Семья Лауреллы с младенчества готовила ее к роли доверенной служанки и ни за что не смирится, если дочь изберет себе другое поприще. После прибытия в кастильон девочка получила лишь одно письмо от родителей, к которому прилагалась корзинка белых лилий. Дарт тоже прочитала записку. В ней чувствовалось разочарование. Лауреллу избрали хранить один из пяти меньших гуморов… В ту ночь она пролила немало слез, рыдая о провале, хотя пыталась выдать их за слезы радости.

Но Дарт ее уловка не провела, и сейчас, видя, как подругу обуревает подлинный ужас, она впервые засомневалась, что сиротство — самая худшая участь.

— Мы все уберем, — пообещала она. — Никто не узнает. Здесь же тысячи этих репистол.

Она наклонилась и начала подбирать осколки. По кладовой поплыл запах божьей воды — желтой желчи. По крайней мере, разлилась желчь, а не кровь, самый драгоценный из гуморов. Дарт кинула осколки в ведро с водой. Она выбросит их, когда будет выливать воду.

Лаурелла наполнила грудь воздухом и, набравшись энтузиазма, снова опустилась на колени и принялась оттирать пролитый гумор, то и дело макая щетку в мыльную воду.

Скоро пол снова заблестел, как будто ничего не случилось.

— Никому ни слова, — предупредила Дарт.

— Это будет наш секрет, — ответила Лаурелла.

Призрак охотно подхватил последнее слово.

Сердце Дарт наконец перестало колотиться, и она нашла глазами Щена. Тот поджал хвост и уткнулся в пол. Девочка бросила ему хмурый взгляд. Как ему вообще удалось сбросить сосуд? Может, он случайно соприкоснулся с их миром, как тогда, когда поцарапал Лауреллу? Но ему удавалось обрести плоть только тогда, когда он был возбужден, рассержен или защищал хозяйку.

Дарт перевела взгляд на свои руки, вспоминая тот единственный раз, когда ее кровь отворила для Щена путь. Произошло что-то непонятное. Может быть, на Щена повлияли хранимые в кладовой могущественные, наполненные Милостью гуморы?

Размышления прервал громкий голос, который даже призрак не осмелился передразнить:

— Девушки! Собирайте ведра и щетки!

Голос матроны Шашил.

— Она знает!.. — в панике воскликнула Лаурелла.

Дарт строгим взглядом заставила ее замолчать:

— Она всего лишь пришла забрать нас из кладовой.

В тайнике не имелось окон, и без них время тянулось долго, но Дарт могла поспорить, что подошел конец утренней работе. Далее следовал короткий завтрак из хлеба с сыром, подслащенного медом чая. Потом до конца дня тянулись уроки.

Лаурелла поднялась на подгибающихся ногах, прижимая к груди щетку. Дарт подхватила ведро, поскольку понимала, что подруге сейчас такая ноша не под силу. Сама она давно привыкла к тяжести хранимых секретов.

Она протянула ведро Лаурелле, чтобы та положила туда щетку. Их глаза встретились, и девочка прочитала на лице подруги благодарное облегчение.

— Ты такая храбрая. — Лаурелла коснулась ее руки.

Дарт не чувствовала гордости от похвалы. Она знала, что истинная природа ее храбрости заключена в крайнем отчаянии. Не имея представления, как долго ее позор останется нераскрытым, она считала каждый день, прожитый под крышей и с сытым желудком, за счастье. И понимала, что это счастье продлится недолго.

Дарт пошла впереди, неся ведра и щетки. Какая разница, если их сейчас поймают? Все равно ее могут изгнать только один раз.

Она пробиралась между полками, а следом шли Лаурелла и Щен. Свет факелов у двери разгорался все ярче.

На пороге их ждала матрона Шашил. Она была крупной женщиной, с внушительным бюстом и широкими бедрами. Шашил могла помериться выносливостью с мулом, а лицо ее слегка напоминало лошадиную морду.