Сергей Бычков - Плотина Фараона и Первая еврейская революция

• Название: Плотина Фараона и Первая еврейская революция
• Автор: Сергей Бычков
• Жанр: Религиоведение

Что же произошло 4500 лет тому назад в Египте?

---

— Теперь перед ним будут заискивать все, — зная сложившиеся нравы, подумал Енос о Бахане и не ошибся, видя как во двор заходят те, которые всегда считали ниже своего достоинства поздороваться с Баханом.

Малис разрывалась на части. Столько гостей, надо сготовить, подать, убрать. Голова шла кругом и если бы не Молин, то она не знала бы, что и делать. Они быстро обжаривали куски рыбы, овощи, а Фуидж разносила еду гостям. Открыли уже второй бочонок вина. Музыканты из местного кабачка, расположившись в углу двора, играли старинные мелодии. Такого праздника в городе не было давно.

Когда гости, напившись и наевшись, начали целоваться, клянясь, друг другу в вечной дружбе, Наин показал Фуидж глазами в сторону Нила. Она поняла и, незаметно нырнув в темноту, пошла к реке. Через несколько минут Наин догнал её и, обнявшись, они вышли на берег Нила.

Нил спокойно и уверенно, как всегда, нёс свои воды к морю. В тростнике, испугавшись чего-то, шумно крякала утка, а луна, ослепительно ярко светившая в чистом небе, проложила дорожку от их ног до другого берега. От этого им казалось, что сами боги приглашают их пойти по этой светящейся дороге любви, обещая им своё покровительство и защиту.

Только вчера они первый раз целовались на этом самом месте, но им казалось, что с тех пор прошла уже не одна тысяча лет, и что так было, и будет всегда. Им казалось, чтобы ни случилось с этим добрым миром, какие бы катаклизмы не произошли — ничто не сможет помешать им любить друг друга и что никто и никогда не сможет их разлучить.

Крупная рыба, кормившаяся в тростнике, по всей видимости, карась, шлёпнула по воде хвостом, и от этого звука Наин и Фуидж вернулись из своих грёз.

— А ты будешь любить меня всегда? — весело спросила Наина Фуидж и, хотя она знала, что он ответит, её сердце взволновано билось, ожидая его ответа.

— Всегда, — подтвердил Наин и, поцеловав Фуидж, неуверенно добавил, — хотя я не могу себе представить, как можно любить в 40 лет. Мне все люди после 30 лет кажутся уже старыми, а у старых какая может быть любовь? Всё, что они могут, так это ворчать друг на друга или, того хуже, ругаться. Вон перед отъездом отец нечаянно опрокинул с плиты котёл с сывороткой, так она разворчалась, и назвала его неуклюжим бараном, а он в ответ назвал её клухой. Разве так любят? Но сегодня, когда отец вернулся домой из столицы, я видел, как он первым делом прижал к себе маму и они крепко поцеловались. Ты бы видела, Фуидж, мою маму в тот момент! Она как молоденькая девчонка прижалась к нему и прямо светилась от счастья, а отец даже не заметил, что у него на ноге клещом повис Боби. Что это, Фуидж, любовь, или они просто привыкли друг к другу?

— Не знаю, — ответила она, — но я обещаю тебе, Наин, что я не буду называть тебя неуклюжим бараном. Неуклюжим котом может быть, если заслужишь, конечно, и, рассмеявшись, побежала вдоль берега, страшась его ярости.

— Ах, так, — с притворной злобой воскликнул Наин, догоняя её, — молись, несчастная, сейчас ты умрёшь в моих объятиях.

Глава 13.Прощай, любовь

Наин проснулся в прекрасном настроении. Он чувствовал себя самым счастливым человеком на земле, и это чувство переполняло его, ища выхода.

Быстро умывшись, он сел за стол вместе со всеми, как было принято в их доме. Весело подмигивая родителям, он стал задирать брата, рассказывая, что видел, как Боби ухаживает за дочкой рыбака Рабсака, и что он даже подрался с пацанами, защищая её кошку.

— Наверное, они уже и целуются, — весело заключил он.

— Вот ещё, — протестовал двенадцатилетний Боби. — Да не люблю я этих девчонок: они даже рыбу ловить не умеют, только и делают, что играют со своими куклами. Но покрасневшие уши Боби выдали его с головой.

Все засмеялись, но Наин заметил, что родители очень уж серьёзные сегодня и смеются как-то неестественно. Вроде смеются, а в глазах печаль. И не только это — они опускают глаза в разговоре с ним, а если и смотрят, то как-то виновато, словно жалея или сочувствуя ему.

Чтобы избавиться от этого странного чувства, Наин спросил отца, где теперь будет его контора и не собирается ли он повысить Наина в должности.

Надо сказать, что отец с детства обучал его счёту и грамоте, (как сейчас он поступает и с Боби) и уже больше года Наин официально числился писцом в конторе отца, помогая ему собирать налоги.

Отец вдруг поперхнулся и опустил глаза в тарелку. Помедлив немного, он решительно поднял свое лицо и сказал: — Фараон повелевает тебе стать жрецом. Ты должен ехать в Мемфис. Это его приказ.

— Я… я не могу, — прошептал поражённый Наин, — я не хочу быть жрецом, я… — проговорил он и слёзы выступили у него из глаз, — я люблю Фуидж и хочу, чтобы она стала моею женой. Боби испуганно сжался, когда Наин резко встал и, протянув руки к матери, произнёс: — Мама, жрецы не имеют права жениться и заводить семью. Ты никогда не будешь нянчить моих детей! Мама, не отпускай меня!

Малис бросилась к Наину и, прижав его к себе, зарыдала, как рыдают о невозвратной потере.

Отец ещё больше помрачнел и с досады шлёпнул притихшего Боби по затылку: — Что это у тебя сандали изорваны, покупать не успеваю.

Бахан оттолкнул тарелку, встал, виновато посмотрел на зашмыгавшего носом Боби, и твёрдо проговорил: — Ничего нельзя сделать, через два часа ты отправляешься в храм.

Глава 14.Тревоги Моисея

Ночь показалась Моисею такой долгой, что не верилось, что она когда-то закончится Он много раз просыпался, крутился с бока на бок и засыпал опять, чтобы через короткое время проснуться. То ему грезилось, что он Фараон, то, что он раб и работает в карьере, то будто крысы в невиданном числе атаковали дворец, то мутная и грязная вода, в которой он тонул.

— А может мне всё-таки пойти к Охосу? — вставая после долгой ночи, подумал Моисей. — Ну, что мне не хватает? У меня есть всё, что я хочу, а если нет чего-то, то стоит мне только пожелать, как все поспешат исполнить моё желание, и доставят всё, что душе угодно. Всё, кроме трона фараона. А мне-то он и нужен. Таким путём Моисей сам ответил на свой же вопрос. Решение было принято.

Одевшись, он пошёл к Фараону. Следуя по коридорам дворца, Моисей проходил мимо вооружённых охранников, которые застыли словно статуи и, не шевелясь, провожали его глазами. Любой человек не из семейства Фараона и его прислуги будет мгновенно убит ими, появись он во дворце. Только у входа в комнату Фараона четыре стражника преградили Моисею путь, а пятый, распорядитель, поклонившись ему, скользнул за дверь. Через несколько секунд он вышел и дал команду пропустить Моисея.

Фараон о чём-то беседовал со своей дочерью Адит — матерью Моисея. При входе Моисея они радостно воскликнули, и Фараон подал ему руку для поцелуя. Моисей, поклонившись, поцеловал её и, склонившись над матерью, поцеловал её волосы.

— Наверное, ты разыскиваешь Рама, — сказал Фараон, — да только он спозаранку отправился выбирать место под плотину.

— Я знаю, — ответил Моисей, — он заходил ко мне и предлагал поехать вместе, но я решил поехать с тобой в Главный храм. Мне нужно покопаться в архиве — я хочу знать, что было в Египте и на земле много-много лет тому назад.

— Правильно, Моисей! — воскликнул Фараон. — История учит нас, как избегать ошибок прошлого и я верю, что в один день твои познания помогут тебе сделать правильный выбор, который повлияет не только на твою судьбу, но и на судьбу нашего великого народа.

У Фараона не было братьев и сестёр, только сын Рам и дочка Адит. Он любил их обоих, но если к Раму он относился, как к мужчине и будущему фараону, то в Адит он видел, прежде всего, женщину, а именно свою умершую при родах Рама жену. Она давно умерла, а её частица, её продолжение — Адит — продолжает жить. Она давно выросла и стала взрослой, а он продолжал относиться к ней, как к маленькой девочке — с нежностью и любовью, какой отцы любят своих дочерей.

Давным-давно его дочка полюбила полководца Махуда, и обрадованный Фараон уже мечтал о внуке, когда в одном из походов Махуд погиб, спасая Фараона. С тех пор Адит потеряла вкус к жизни и из весёлой хохотушки превратилась в меланхоличную женщину. Напрасно Фараон и его жена думали, что время и молодость возьмут своё. Время шло, а она не менялась. Перелом наступил, когда Фараон уже потерял надежду. Однажды во время прогулки Адит нашла младенца на берегу Нила, и вся её нерастраченная любовь вдруг выплеснулась на него. Она ожила и, слыша по утрам её весёлый смех, отцовское сердце Фараона таяло. Может от этого, а может оттого, что в это время родился Рам и этих двух сорванцов воспитывали вместе, Фараон полюбил их обоих и если они дрались, наказывал их, как двух своих сыновей, не отдавая никому предпочтения.

Моисей посмотрел на нежно смотрящую на него мать и вдруг подумал: — А ведь, наверное, придётся убить и её.

Но эта чудовищная мысль почему-то не тронула его, как будто речь шла о постороннем человеке.