Анна Котова - Небо бескрылых

• Название: Небо бескрылых
• Автор: Анна Котова
• Жанр: Фэнтези

Вдохновлено Last Exile

---

— Это трибунал?

— Да.

— Что ему грозит?

— Еще не знаю точно, но ничего хорошего. Как бы не клавдиевые рудники, Юрис. Противник убит, а он был старше по званию.

Юрис опускает голову на руки.

— Я могу увидеть его? — спрашивает она глухо.

— Тебя не пустят. Только после приговора.

— А на суд?

— Ты не свидетель.

Она встает, поднимается на цыпочки и целует Винса в щеку.

— Спасибо. Я нажму на свою кнопку, она обязательно сработает.

Винс смотрит несчастными глазами.

— Военный суд не подчинен премьер-министру.

— Она сработает, — повторяет Юрис.

— 56-

Юрис стоит перед отцом, бледная, кулаки сжаты.

— Ты сделаешь это ради меня, папа.

— Нет, дочь. Это военный суд. Я ничего не могу.

— Ты сделаешь это ради меня, папа. Если надо — дашь взятку. Если надо — пойдешь к дяде Анастасу и напомнишь, что моя мать была сестрой его жены. Но ты сделаешь это.

— Юрис, даже самое мягкое наказание — ссылка.

— Меня это устроит.

— Его ушлют в глушь и тебя это устроит?

— Да. Я поеду с ним.

— В качестве кого, позвольте спросить, Юрис Бассианус?

— В качестве невесты, если ты не дашь согласия на брак немедленно.

— Не дам.

— Хорошо, папа.

— 57-

— Какова причина дуэли?

— Личное оскорбление.

— Потрудитесь разъяснить.

— Нет.

Ректор академии, свидетель:

— Это вопиюще! Курсант стреляется с преподавателем!

— Возражаю, — говорит кругленький военный адвокат с блестящей круглой лысиной на затылке. — Дуэль состоялась после вручения дипломов. Стрелялись офицер с офицером.

— На территории моей академии! Это вопиюще!

— Если бы они вышли за ограду, было бы менее вопиюще? — ядовито спрашивают из зала.

— А вы бы молчали, Тайберт! Вы знали, но не донесли!

— Терренс донес, — говорит другой голос. — Что, вы предотвратили дуэль?

— С вами, Алзей, мы еще разберемся!

— Валяйте, — равнодушно бросает Винс.

— 58-

— Юрис, я мог и не суетиться. Свидетели в один голос показали, что зачинщиком был убитый. Лишение звания, запрет на службу в военно-воздушных силах, высылка в провинцию на три года. Как ты и хотела, и без всякого моего участия. Но поскольку я вмешался, можешь выбрать место ссылки.

— Норикия.

— Норикия? — бывший маэстро медленно поднимает брови, осознавая. — Ты достойная дочь своего отца, Юрис Бассианус.

— Да, папа.

— 59-

Юрис ждет.

Казенные скучно-зеленые крашеные стены, казенный пол, застеленный облезлым линолеумом. Темновато, пыльновато. Есть скучная лавка на железных ножках, обитая бурым дерматином, но Юрис не может сидеть. Она стоит, вытянувшись, у пыльного окна. В стекло с тупым упорством бьется крупная зеленая муха.

Юрис ждет. Полчаса. Час.

В недрах здания, за обшарпанной деревянной дверью, начинается смутное шевеление, лязг, шаги, неразборчивые команды грубым сиплым голосом.

Наконец дверь распахивается, и его выводят.

Он все еще в белом мундире, на который больше не имеет права. Брюки измяты и перепачканы, с кителя с мясом оборваны погоны и пуговицы, рубашка посерела. Темные волосы всклокочены, на щеке кровоподтек. Глаза угрюмы, у губ усталая складка.

— Алекс… — шепчет Юрис и устремляется к нему.

Он поднимает взгляд — и вдруг его глаза загораются неверящим восторгом.

— Ты!.. — он делает движение ей навстречу, но его крепко держат за локти дюжие охранники с равнодушными лицами.

— Тихо, тихо, прыткий какой, — ворчит сержант. — Дай наручники сниму.

Лязг ключей, щека Алекса дергается — видимо, ему причинили боль, — охранники отпускают его, и Юрис наконец бросается ему на грудь. Он прижимает ее к себе, тычется губами ей в ухо, шепчет:

— Я думал, что больше никогда…

Она поднимает лицо, в глазах дрожат слезы:

— Я же говорила тебе: я еду с тобой.

— Ты… ты едешь со мной? Теперь?.. Не смейся надо мной, Юрис, я не вынесу.

— Теперь. Прямо сейчас. Глупый, глупый! Я люблю тебя, Алекс Роу, я больше без тебя не могу. И не буду.

— Свезло тебе, парень, — ухмыляется сержант. — Ну, поехали.

Открывается входная дверь. На дворе фыркает армейский грузовик. Сержант легонько подталкивает Алекса в спину.

— Подождите секунду, — вдруг говорит Юрис и бежит к окну.

Алекс стоит у грузовика, растирая запястья, щурясь от яркого солнца — отвык — и смотрит, как Юрис разжимает кулак. С ее ладони с победным гудением срывается крупная зеленая муха.

— Я готова, — Юрис подхватывает туго набитый рюкзак.

— Летите, дети, — говорит сержант. — Удачной ссылки, парень. Гляжу, скучно тебе не будет.

Задвигается тяжелая дверь. В трюме полутьма, да и некому смотреть, как Алекс притягивает девушку к себе на колени.

Кажется, они уже взлетели, а впрочем, какая разница?

— Это действительно ты, — шепчет он. — Сумасшедшая.

— Это действительно я. Сам такой… Что ты делаешь, Алекс, погоди!

— Проверяю, может, ты мне снишься.

— Перестань, подумай: мы прилетаем в Норикию, эти мордовороты открывают дверь, а у меня майка порвана! Аккуратнее, мы теперь бедные люди.

— Я не могу думать, — неразборчиво отвечает он куда-то в ее ключицу. Потом, видимо, до него все же доходит, и ладонь на ее груди замирает.

— Ты сказала — в Норикию?

— Да. Здорово я придумала?

— Ты придумала? — он поднимает голову, пытаясь рассмотреть в полутьме ее лицо. — Как это понимать, Юрис Бассианус?

Она смеется, наклоняется, находит его губы. Довольно долго они не могут говорить. Наконец она вздыхает, сворачивается в его руках, опускает голову ему на плечо.

— Им было все равно. Приговор предусматривает расстояние, а не направление. Папу спросили: куда? Я сказала: в Норикию. Они не возражали. Я написала майору Валке — ведь ты помнишь майора Валку? — и он присмотрел нам жилье.

— Боги… Юрис! Юрис, милая…

— Я не хотела ждать больше ни дня, Алекс Роу. С таким, как ты, никогда не знаешь, что будет завтра.

— А твой отец? Что он сказал?

— Что если его дочь так хочет расшибить себе голову, он не может ей препятствовать. Но подобное поведение ничто не может оправдать, и согласия на брак он не дал.

— И?.. — голос Алекса вздрагивает.

— И поэтому я собираюсь вопиюще нарушать приличия с тобой, Алекс, без всяких обязательств. Никто не может запретить мне быть твоей, если мы закроем за собой дверь.

— Ох, Юрис, ты все-таки сошла с ума.

— Это ты виноват. Зачем ты такой?

— Какой?

Она гладит пальцами его щеку.

— Такой.

Машина кренится, заходя на посадку, и когда мордоворот откатывает тяжелую металлическую дверь, майка одернута, пуговицы застегнуты, волосы поправлены. Алекс выпрыгивает на жухлую рыжую траву, вытаскивает рюкзак, помогает выбраться Юрис.

— Удачи, — говорит мордоворот, забираясь в кабину.

— Спасибо, — машинально отвечает Алекс.

Он снимает изуродованный форменный китель и бросает его на землю, вскидывает рюкзак на плечо, берет Юрис за руку.

— Куда мы теперь?

Она вытаскивает из бокового кармана серых полотняных брюк сложенное вчетверо письмо и плоский блестящий ключ.

— Домой, — отвечает она.

Маленький старый домишко на глухой городской окраине. Штакетник, чахлая клумба у крыльца.

Они останавливаются на верхней ступеньке. Ключ вздрагивает в ее руке.

— Юрис, — тихо говорит он. — Посмотри на меня.

Она поднимает взгляд.

— Сейчас? — спрашивает он.

В ее глазах загорается темное пламя.

— Сейчас, — хрипло отвечает она. — Немедленно.

Они входят и плотно закрывают за собой дверь.

— 60-

Пыльное солнце, серые дома, серые скалы, хилая зелень, горькая вода.

Небо.

Счастье.