Питер Чиппендейл - Норки!

• Название: Норки!
• Автор: Питер Чиппендейл
• Издательство: ТЕРРА—Книжный клуб
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 5-300-02076-1

---

Некоторое время Меге еще казалось, что от кампании по истреблению кроликов попахивает каким-то безумием. Но чем дольше длилась кампания, тем легче становилось Mefe воспринимать ее оправдания, которые с поистине дьявольской ловкостью находил Психо. В конце концов сам Мега начал верить в необходимость истребления кроликов. И это устраивало его гораздо больше, чем постоянно сомневаться в истинности базовой теории и справедливости побуждений, вызвавших ее к жизни.

На площадке перед его норой отчаянно спорили норки, а Психо по обыкновению сновал между ними и что-то вынюхивал. Немного послушав, Мега взмахнул лапой, призывая собрание к вниманию, а потом вынес вердикт, который некоторое время назад Макси преподнес ему как самый разумный:

— Сегодня победила команда «Гладиаторов», разведавшая местоположение кроличьей колонии с кодовым обозначением «Садок Б».

Победители разразились радостными криками, проигравшие разочарованно застонали, а выступивший вперед Макси начал подробный инструктаж перед налетом.

Ритуальная церемония, предшествовавшая очередной бойне, традиционно происходила на площадке под оранжево-черным хвостом, который снова висел привязанный к ветке Кривого бука веревкой из плюща. Возвращению символа на его законное место предшествовал ожесточенный спор о том, стоит ли его выпрямлять или оставить как есть. Психо, довольный успехом своего коварного замысла, настаивал на том, чтобы оставить хвост согнутым — чтобы он служил широким массам постоянным напоминанием о пережитом позоре, но Макси немедленно пришел в ярость.

— Хвост — наш священный символ, и я настаиваю, чтобы к нему относились с должным почтением, — горячо доказывал он Меге. — Ты не должен был позволять Психо использовать его даже на общее благо.

Мега разрешил спор самым простым способом: подняв хвост с земли, он молча выпрямил его и отдал норковоротам Макси, которые с завидной сноровкой повесили его на прежнее место. Отныне о перенесенном позоре и о коварстве их новых врагов должен был напоминать муляж, изображающий гигантского кролика, сидевшего столбиком почти под черно-полосатым стягом. Создавался он усилиями «воительниц», которыми для разнообразия руководил Макси: каркас из веток обмазали глиной и обтянули шкурами жертв. Особенно впечатляющими вышли мрачно мерцающие глаза из подобранных на берегу реки полупрозрачных красновато-

желтых галек, а страшные когти и зловещие резцы были выточены из падуба.

Согласно традиции, выигравшие в конкурсе «Гладиаторы» должны были исполнить вокруг этого тотемиче-ского изображения воинственный танец, распевая песню, которой Отдел норкетинга гордился не меньше, чем гимном «Правь, Норкомафия!..», хотя, на взгляд Психо, ее текст был не совсем серьезным:

Беги, серый кролик, беги же скорее, Чтоб мерзкие норки тебя здесь не съели. Ты о спасенье мечтать не моги. Беги, жирный кролик, беги же, беги!..

Постепенно разгорячаясь, отдельные норки начинали выбегать из круга и, подскочив к гигантскому чучелу, били его лапами и свирепо рычали. Остальные скандировали: «Убей кролика, убей, убей, убей!* — до тех пор, пока Мега не давал сигнал, после которого стая срывалась с места и мчалась к обреченному кроличьему садку. Каждый раз это было довольно продолжительное путешествие, поскольку Мега запретил уничтожать ушастых в самом лесу.

Чем длиннее становились вечера, тем большее удовольствие получали норки от своих кровавых налетов. С наступлением тепла кролики не только начали активнее размножаться, но и стремились проводить как можно больше времени на свежем воздухе, греясь в лучах солнца и питаясь молодыми побегами или сочной травкой, которая буквально таяла на языке. В конце долгого весеннего дня было так приятно попрыгать вместе с крольчатами, поиграть в веселые игры, полюбоваться пейзажем, одевшимся зеленой дымкой, или просто мирно попастись на солнечном склоне. Разумеется, кролики знали о расправах, которые чинили норки, и все же теплым ласковым вечерком они не могли справиться с искушением и не подняться на поверхность, понадеявшись на авось, или, говоря по-научному, на статистическую вероятность.

В этот вечер не было никакого ветра, и стае удалось незаметно приблизиться к «Садку Б*, когда Мега подал

заранее обговоренный сигнал, дважды мяукнув. «Гладиаторы» сразу же бросились вперед, чтобы блокировать все входы и выходы и отрезать от нор самых медлительных или неосторожно удалившихся в сторону кроликов. Главная потеха начиналась, когда часть стаи спускалась в норы и принималась носиться по подземным галереям и переходам, убивая всех на своем пути. Остававшиеся наверху тоже не сидели без дела, отлавливая тех кроликов, которые выскакивали на поверхность в надежде спастись. Больше всего им нравилось играть с жертвой, когда, окружив какого-нибудь кролика, они не замыкали кольца, оставляя в нем соблазнительный проход. Обезумевший от страха ушастый стремглав бросался туда, но ряды норок смыкались перед самым его носом, после чего кролик, как правило, сдавался и садился на землю парализованный ужасом. Тогда стая хватала его и деловито разрывала на части.

Но настоящая бойня происходила, конечно, под землей. Макси, наблюдавший за ходом операции с поверхности, лишь удовлетворенно щурился, прислушиваясь к отчаянному визгу, жалобным стонам и тупым ударам, доносящимся из-под земли. По мере того как эти жуткие звуки становились все тише, из подземных ходов появлялось все больше и больше окровавленных норочьих морд, и погром заканчивался.

— Тащите их сюда! — командовал тогда Макси, и норки снова исчезали в кроличьих квартирах, чтобы собрать трупы и, вытащив на поверхность, уложить на земле по размеру — от самых матерых, откормленных взрослых до крошечных новорожденных крольчат. Останки разорванных на клочки кроликов сваливали в отдельные кучи, каждая из которых по весу и размерам примерно соответствовала одному целому существу.

К этому времени уже становилось темно, и тогда наступал заключительный этап операции — соревнование «Кто больше съест». Норки выстраивались в шеренгу напротив мрачной вереницы трупов.

— По местам! Приготовились! Начали! — командовал Макси, и норки бросались вперед, чтобы начать свою жуткую трапезу.

Военный советник ходил вдоль рядов и присматривал за тем, чтобы никто не ел траву, пытаясь вызвать рвоту,— эту уловку совсем недавно публично заклеймил и запретил Мега. А все дело было в том, что, несмотря на всю важность командного соревнования в разведке кроличьих садков (или «рассадников*, как выразился в одной из своих речей Мега), еще большее значение придавалось параллельному индивидуальному чемпионату — кто съест больше крольчатины за один присест. И норки изо всех сил набивали животы теплым, парным мясом, стараясь побить последний рекорд, равнявшийся одному целому кролику и двум задним ногам.

Когда, рыгая и испуская ветры, обожравшаяся стая вразвалочку брела обратно на Плато, Мега вздыхал с облегчением, уверенный, что некоторое время норки будут спокойны и благодушны. Уровень агрессивности внутри сообщества снова опустится, а когда он снова начнет подниматься, Макси опять вышлет свои разведывательные отряды.

Как он и предвидел, массы были очень недовольны его запретом на охоту в лесу, и норковоротам пришлось изрядно потрудиться, чтобы заставить их уважать приказ Вождя. Зато кролики вели себя замечательно. Они плодились не только в лесу, но и в старых колониях, которые однажды уже были разорены. Их подземные города были столь запутаны и сложны, что стая неизбежно пропускала некоторые ответвления и закоулки этих темных лабиринтов, и отдельным кроликам удавалось уцелеть, затаившись в отдаленных пещерах. Даже после самой кровавой и методичной бойни разведывательные отряды время от времени приносили сообщения, что садок, числившийся среди разгромленных, снова заселен оравой длинноухих, которые успели не только уютно устроиться на старом месте, но и воспроизвести себе подобных. М-Первый и М-Второй время от времени выступали перед Мегой и норками с новейшим «научным доказательством» нарастания кроличьей угрозы, однако никакой особенной нужды в этом не было. Получив первоначальную

установку, норки отнеслись к задаче творчески и с энтузиазмом.

Вернувшись на Плато, стая приступала к последнему действу ночной драмы. Это была еще одна импровизация Психо. В садке обычно убивали не всех кроликов. Некоторых захватывали в плен и гнали на Плато, чтобы предать ритуальному «суду», являвшему собой зловещую пародию на справедливость, какой ее видели кролики в дни Сопричастных Попечителей.

Показательные процессы проводились под Кривым буком. Психо напяливал белый парик, сделанный из хвостов предыдущих жертв, и исполнял роль поочередно то судьи, то прокурора. Дюжина норок составляла жюри присяжных. Злосчастных пленников обвиняли в десятках самых разных преступлений, которые только был способен изобрести изощренный ум Психо,— начиная с «преступного поедания беззащитной травы» или «владения вызывающего вида хвостом неприличного белого цвета» и заканчивая «оскорбляющим общественную нравственность» отращиванием кроличьих зубов, развесистых ушей или жирной задницы (а нередко и того, и другого, и третьего сразу). Правда, Психо пришлось приложить немалые усилия, чтобы отучить присяжных кричать «Виновен!» еще до начала суда, но, когда это было достигнуто, пародия стала как нельзя больше похожа на оригинал.