Джеффри Дивер - Разбитое окно

• Название: Разбитое окно
• Автор: Джеффри Дивер
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Полиграфиздат
• Жанр: Детектив
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-064394-3, 978-5-403-03434-0, 978-5-4215-0703-1

Новое дело прикованного к инвалидному креслу гениального криминалиста Линкольна Райма и его ученицы, помощницы и возлюбленной – талантливого детектива Амелии Сакс!

И дело это напрямую связано с семьей самого Линкольна Райма: в убийстве немолодой состоятельной дамы обвиняют его двоюродного брата Артура.

Против Артура все: от улик до показаний свидетелей.

Линкольн и Амелия берутся доказать, что в действительности убийство, в котором обвиняют Артура, – звено длинной цепочки преступлений, совершенных таинственным маньяком. Похоже, этот человек обладает колоссальными возможностями и развернул настоящую войну против полиции и ФБР…

Но кто этот «темный» гений, способный обвести вокруг пальца даже самых опытных криминалистов?

---

Отец уходит на свою вторую работу. Мать занимается остальными детьми, оставив пятилетнего приемыша размышлять над услышанным. Я испытываю такое чувство, будто у меня что-то отобрали. Только не могу сообразить, что именно. Смотрю в окно. Вид очень красивый: горы, зелень, прозрачный воздух. Но мне хочется к себе в комнату; туда я и отправляюсь.

Август, мне семь лет. Отец и мать опять дрались. Самая старшая из нас, Лидия, плачет: «Не уходите, не уходите, не уходите!..» Лично я готовлюсь к худшему, запасаюсь провиантом и мелочью (взрослые никогда не замечают пропажи мелких монет). У меня уже скопилось на сто тридцать четыре доллара блестящих и тусклых медяков. Складываю их в коробки, спрятанные в потайном месте у меня в комнате.

Ноябрь, семь лет. Отец вернулся с «халтуры», где целый месяц «башлял вломные баксы» (он часто повторяет эту фразу, и мы с Лидией всякий раз улыбаемся). Спрашивает мать, где остальные дети. Она отвечает, что ей не под силу справиться с такой оравой. «Ты чего, обалдела? Считать разучилась? Звони давай куда-нибудь!» «Да-а, тебе легко приказывать», – плачет мать.

Их ругань нам с Лидией ничего не говорит, но оставляет в душе неприятный осадок.

В моей кладовке уже двести пятьдесят два доллара мелочью, тридцать три банки консервированных помидоров, восемнадцать других овощей, двенадцать упаковок спагетти, припрятанных несмотря даже на то, что они мне не нравятся. Запастись – вот что для меня самое главное.

Октябрь, девять лет. Они набрали еще несколько осиротевших детей. Теперь нас девятеро. Я и Лидия помогаем. Ей уже четырнадцать, и она знает, как заботиться о младших. Лидия просит отца купить девочкам куклы; у нее самой никогда не было кукол, а это важно. Он говорит: какой прок от социалки, если тратить деньги на всякое дерьмо?

Май, десять лет. Прихожу домой из школы. Мне стоило большого усилия над собой взять часть моей мелочи и купить куклу Лидии. Мне не терпится увидеть, как она обрадуется. Однако я совершил ошибку, оставив открытой дверь моей кладовки. Теперь там отец – разрывает картонные коробки, монетки падают, как убитые солдаты на поле боя. Он набивает ими карманы, забирает остальные коробки. «Что украл, то и потерял», – заявляет он мне. Я плачу, говорю, что нашел монетки. «Отлично, – отвечает отец с победным видом. – Я тоже их нашел, а значит, они теперь мои. Верно? Ну что, пацан, нечем крыть? Нечем. Черт подери, да тут почти полштуки баксов!» Он достает из-за уха сигарету и сует себе в рот.

Хотите понять, что ощущает ребенок, у которого отбирают его вещи, его солдатики, куклы, монетки? Тогда закройте рот и зажмите пальцами нос. Вот что он ощущает. И если вы пробудете в таком состоянии долгое время, с вами может случиться что-то ужасное.

Октябрь, одиннадцать лет. Лидия ушла. Даже записки не оставила. Зато оставила куклу. У нас новенький, Джейсон. Ему четырнадцать лет, и его взяли из интерната для несовершеннолетних правонарушителей. Ночью он врывается ко мне в комнату и требует, чтобы я освободил для него кровать (моя постель сухая, а его мокрая). Я сплю на его мокрой постели. Так происходит каждую ночь на протяжении месяца. Жалуюсь отцу. Он велит мне заткнуться. Им нужны деньги, а за ПН вроде Джейсона полагается бонус, и… Он вдруг замолк – может, я тоже ПН? Тогда мне еще не было известно, что означают эти две буквы.

Январь, двенадцать лет. Сверкают красные огни. Мать всхлипывает, приемные дети всхлипывают. Ожог на руке доставляет отцу боль; к счастью, говорит пожарник, жидкость для зажигалок на матрасе занимается не очень быстро. Будь вместо нее бензин, отцу бы не спастись. Джейсона уводят – темные глаза под темными бровями. Он кричит, что не знает, как пузырек с жидкостью и спички попали к нему в школьную сумку. И не поджигал он ничего, и не он развешивал в классе фотографии сожженных заживо людей.

Отец кричит на мать: «Смотри, что ты наделала!»

«Это ты позарился на бонус», – кричит она в ответ.

За ПН полагается бонус…

За психически неустойчивых, как я узнал позже.

Воспоминания, воспоминания… О, я бы с радостью расстался с некоторыми моими коллекциями, оставил их в мусорном контейнере, если бы мог.

Улыбаюсь Прескоттам, моей безмолвной семье. А теперь за дело – надо решать, как поступить с «ними».

Я немного успокоился, нервозность притупилась. У меня не было ни малейшего сомнения, что те, кто преследует меня – «они», – очень скоро умрут и обратятся в прах так же, как это случилось с моим лживым отцом, с перепуганным Джейсоном Спрингфеллоу, ушедшим под конвоем полиции, с пронумерованными, визжащими в оргазме трансакции. А я счастливо проживу отпущенные мне годы вместе с моей двухмерной семьей и сокровищами, хранящимися тут, в «кладовой».

Моя армия, информация, готова вступить в войну. Я, словно Гитлер из берлинского бункера, отдаю приказ войскам ваффен-СС отразить вторжение. Информационная армия непобедима.

Гляжу на часы: уже почти одиннадцать. Время вечерних новостей. Надо посмотреть, что «они» знают об убийстве на кладбище и чего не знают. Включаю телевизор.

Ведется «живая» трансляция пресс-конференции в Сити-Холле. Вот заместитель мэра Рон Скотт, мужчина измотанного вида, сообщает о формировании в полиции специальной оперативной команды для расследования недавнего изнасилования и убийства, а также сегодняшнего убийства на кладбище в Куинсе. Полиция подозревает, что последнее преступление связано с первым.

Скотт представляет инспектора нью-йоркского управления полиции Джозефа Мэллоу, чтобы тот «детальнее разъяснил обстоятельства этого дела».

Тот «разъясняет», да не очень. Показывает фоторобот преступника, так же похожий на меня, как на еще двести тысяч других ньюйоркцев.

Белый или светлокожий? Я вас умоляю.

Он призывает горожан проявлять осторожность:

– Мы предполагаем, что преступник использовал приемы мошенничества, выдавая себя за другого человека для сближения со своими жертвами. Чтобы усыпить их бдительность.

Остерегайтесь незнакомых людей, продолжает коп, тех, кому непонятно каким образом стало известно о ваших покупках, банковских счетах, планах на отпуск, нарушениях правил дорожного движения – «даже о мелочах, обычно упускаемых вами из внимания».

Мэллой сообщает также, что в Нью-Йорк уже прилетел специалист по безопасности и управлению информацией из университета Карнеги-Меллон. Доктор Карлтон Соумс примет участие в работе опергруппы и в течение нескольких дней будет консультировать ее, разъясняя методику мошеннических подстав, каковые, по их мнению, лежали в основе упомянутых преступлений.

Соумс – взъерошенный юнец, типичный провинциал со Среднего Запада, чудом выбившийся в люди. Неловкая улыбка, сбившийся на одну сторону пиджак, заляпанные очки, о чем я догадываюсь по разной яркости света, отраженного от стекол. А сколько поколений Соумсов носили это обручальное кольцо? Не ошибусь, если скажу, что не одно. Вообще-то он выглядит еще не созревшим для брака.

Доктор Соумс ничего не говорит, только затравленно смотрит на собравшихся журналистов и их камеры. Капитан Мэллой продолжает:

– В эпоху, когда мошенничество под чужим именем приобретает все более широкий размах, а последствия приобретают все более серьезный характер, мы со всей ответственностью подходим к выполнению нашего долга по защите ньюйоркцев от подобных преступных деяний.

Журналисты наперебой кинулись забрасывать заместителя мэра, капитана полиции и невменяемого профессора вопросами на уровне третьеклашки. Мэллой старается уйти от ответа, прикрываясь как щитом фразой «следствие продолжается».

Заместитель мэра Рон Скотт заверяет общественность, что город в безопасности и что принимаются все необходимые меры для защиты населения. Пресс-конференция сворачивается.

Гонят «обычные» новости, если можно так выразиться. В Техасе от какой-то напасти гибнет урожай овощей, женщина на капоте грузовика спасается от наводнения в Миссури. Президент подхватил простуду.

Выключаю телевизор и в сумеречной тишине «кладовой» принимаюсь планировать мою новую трансакцию.

Меня вдруг осеняет блестящая идея. Ход настолько очевиден, что меня даже охватывают сомнения. Однако, как ни удивительно, хватило трех телефонных звонков в отели, расположенные поблизости от Полис-плаза-один, чтобы узнать, в каком из них зарегистрирован доктор Карлтон Соумс.

IV Амелия-7303 Вторник, 24 мая

Разумеется, никто не мог знать, следят ли за ними в какой-то определенный момент. Насколько часто или по какому распорядку подключалась Полиция Мыслей к каждому индивидуальному проводу, оставалось только гадать. Существовало даже предположение, что они следили постоянно за всеми сразу.