Элеонора Раткевич - Время золота, время серебра

• Название: Время золота, время серебра
• Автор: Элеонора Раткевич
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-14463-3

Время золота, время серебра.

Кто такие гномы? Непревзойденные горных дел мастера? Или же непревзойденные воины-цверги? Опасно или выгодно для Олбарии соседство с подгорной страной Петрией?

… Это было давно. Подземные воители-цверги вышли из пещер Петрии, чтобы захватить земли жителей "верхнего мира" — землю людей. Казалось, ничто не может остановить победоносное шествие закованного в стальную броню гномьего шарта, покорявшего один край за другим. Таны Олбарии готовились принять последний, неравный бой, но неожиданно пришла помощь. Эльфы Изумрудных Островов встали рядом с олбарийцами, и захватчики были разбиты. Побежденные поклялись никогда не поднимать меч на победителей, и им разрешили вернуться в свои пещеры.

С тех пор прошли века. Эльфы исчезли, Петрия затаилась, а в мире людей честь все чаще уступала подлости, а меч — кинжалу. Занятым войнами и интригами олбарийцам стало не до старых врагов. А зря…

Сканирование, распознавание, вычитка — Молчаливый Глюк, Хоси

---

— Моя леди, — де Райнор изысканно поклонился, — нам пора. Вы позволите?

Дженни кивнула, разрешая подсадить себя на лошадь. Сильные руки подхватили ее, и девушка прикрыла глаза, молясь, чтобы это мгновенье длилось вечно. Позавчера она была трактирной судомойкой, сегодня судьба вознесла ее в седло первого рыцаря Олбарии, то есть не ее… У Дженни хватало ума понять, что, не будь встречи в Грэмтирском лесу, Золотой Герцог ее разве что пожалел бы мимоходом, как жалел всех жителей сожженных деревень. Дженни из Сент-Кэтрин-Мид была никем, но стала голосом мертвого короля. Это перед его волей и его умом склонились опытные воины, а Дженни не более чем губы, которые произносят чужие слова.

Когда война закончится, она станет сама собой и будет никому не нужна. Дженни оглянулась на Джеральда, и тот почувствовал взгляд.

— Чего желает моя леди?

Если б Дженни осмелилась, она бы сказала, что ее единственное желание — всю жизнь ехать с ним на одном коне среди шелестящих буков, но с Золотым Герцогом говорила не она, а Эдмунд Доаделлин.

— Милорд, вы уверены, что люди ушли? — Сердце Дженни бешено заколотилось, как всегда, когда она становилась кем-то сильным и чужим.

— Их предупредили, — Джеральд вздохнул, — но крестьяне слишком привязаны к земле, а сейчас разгар сенокоса.

— На пути гномов не должно остаться ни одного человека. Ни одного! Тех, кто не уйдет сам, следует согнать с мест силой.

— Леди Джейн права. — Она и не заметила, что граф Лэннион едет рядом. — Я послал вперед два отряда. Недомерков ждут пустые деревни.

— Пока только пустые. — Дженни сама боялась слетавших с ее губ слов. — Пищи и воды должно быть вдоволь, пусть гномы углубятся в Коднорские холмы, не задумываясь о припасах.

— Мы помним, — в голосе Лэнниона послышалась сталь, — месть нужно подавать в холодном виде.

10

Наглеца на белой лошади он покарает так, что об этом сложат легенды. Поймавший переростка, осмелившегося оскорблять гномов, станет штандером и получит право вступить в брак одним из первых. Жаль, люди все на одно лицо, если ублюдок слезет с коня и обрежет патлы, его можно не узнать…

— Мой вождь, — бригштандер Йель-бан-Тук-унд-цу-Плах казался опечаленным, — ублюдки отступили. Мы не можем их преследовать, их кони слишком быстры…

Еще бы! Гномы надеются на свою выносливость и свои ноги, а не на гривастых тварей. Это достойно, но разумно ли?

Маэлсехнайли наморщил лоб, стараясь не упустить осенившей его мысли. Да, в пещерах лошади не нужны, но теперь гномы вышли наверх, и вышли навсегда. Негоже повелителям таскать на себе груз, когда одни скоты додумались навьючивать других. Конечно, можно наловить людей и заставить везти припасы, но на каждого возчика понадобится цепь, а на каждый десяток рабов — надсмотрщик. А где взять металл и подходящие горны? К тому же воины, которых приставят к скотине, будут оскорблены. С другой стороны, будь у Йель-бан-Тук-унд-цу-Плаха лошади, он бы догнал струсивших людей и их патлатого предводителя.

Маэлсехнайли решился.

— Нам нужны лошади для боя и перевозки тяжестей, — вождь хмуро взглянул на приближенных. — Гномы не должны уступать переросткам в быстроте.

Мудрость и прозорливость принятого решения подтвердились в первой же деревне. Люди были предупреждены и ушли, бросив все. Правда, пищи в оставленных домах и амбарах хватало, нашлось и пиво но переростки угнали не только мясную скотину, но и лошадей. Пустыми оказались и следующие деревни.

Вдоль дороги тянулись неширокие поля, за которыми маячил лес. В Олбарии слишком много деревьев, больше, чем нужно для шахтных креплений. Леса бесполезны, и в них могут найти убежище непокорные. Когда он станет повелителем острова, он заставит рабов вырубить лишние леса. Пусть рубят эти гадкие деревья. Рубят, жгут и сами горят вместе с ними!

Жара становилась невыносимой, пора было останавливаться на отдых, в этой проклятой стране двигаться можно только ночью и в сумерках. В Маэлсехнайли начинал закипать гнев, но, к счастью, в стороне от дороги замаячили невысокие каменные стены. Людей в спешно брошенном аббатстве не оказалось, зато отыскались лошади. Не так уж и много, но все великое начинается с малого. Маэлсехнайли самолично осмотрел добычу. На лугу у внешней ограды паслось семь худых высоких тварей и четверо прямо-таки огромных, около которых крутились два детеныша. Маэлсехнайли остался доволен. Большие кони понесут на спинах стрелковые и дозорные вышки, средние сгодятся для преследования удирающего врага.

Подбежавший десятник доложил, что внутри в сарае стоит еще один высокий конь и три лошади поменьше. Их Маэлсехнайли осмотрел лично. Плотные гривастые красавчики как нельзя лучше подходили для гномов. Вождь даже задумался, не сменить ли тронную платформу на конскую спину, но решил, что это будет неправильным. Трон не должен пустовать, это может навести того же Пиноваца на опасные мысли.

Покинув конюшню, гросс проследовал в людское капище, утыканное грубо вырезанными статуями. На стенах были намалеваны уродливые долговязые всадники на белых тонконогих лошадях, гривы которых украшали цветы. Эльфы! Раньше Маэлсехнайли подобные росписи приказывал уничтожать, но на сей раз картины помиловали. Пусть послужат гномам — будущим наездникам надо знать, как ездить верхом. Ничего сложного, но посмотреть не мешает! А вот сооружение передвижных башен требует времени, и начинать нужно немедленно.

В подвалах аббатства хватало снеди и пива, а в сараях сухого дерева, и Маэлсехнайли распорядился о дневке. Разумеется, все войско внутрь старых стен не влезло, но это и не требовалось. Гномы достали лопаты и быстро окопались, соорудив временный лагерь, в центре которого возвышался монастырь, куда помимо вождей и жрецов были допущены мастера. Им предстояло заняться стрельницами.

В том, что его приказание будет исполнено, Маэлсехнайли не сомневался: гномы знали толк в повиновении, и повелитель с чистой совестью отправился отдыхать, напоследок поручив Ронингу заняться верховыми лошадьми. Толстяк отдал честь и незамедлительно отправился в храм ознакомиться с фресками, где особое внимание обратил на вплетенные в гривы цветы. Цветы Ронингу не нравились, он от них чихал, но саму идею разукрасить скакунов толстый гном одобрил, прикинув, что лучше всего подойдут украшенные драгоценными камнями золотые сетки.

Большой ценитель красоты и величия, Ронинг решил со временем обзавестись конным портретом.

Приняв решение, военачальник проследовал на конюшню, внимательно осмотрел трофейных животных и остановился на крепком пятнистом скакуне, чья широкая, словно диван, спина показалась любящему удобства Ронингу весьма надежной.

Никогда не имевший дело с лошадьми Ронинг и представить не мог, что пегая Негодяйка, во-первых, не зря заслужила свое имя, а во-вторых, была на последнем месяце жеребости. К весне и без того склочный характер будущей мамаши испортился окончательно, почему, собственно говоря, она и попала в руки завоевателей — убегающим монахам было не до лошадиных капризов. Так же, как и Ронингу.

Гном вытащил ошарашенную пони за недоуздок во двор и бодро полез на спину беременной леди. Леди от подобной наглости застыла как вкопанная. Отец эконом и тот с апреля не ездил на Негодяйке, навещая ее исключительно с яблоками и морковью, а тут приперся дурно пахнущий недомерок… Удивление сменилось возмущением — да что он себе, в конце концов, позволяет?!

Может, для гномов Ронинг и был важной персоной, но для Негодяйки он был вонючим наглецом и вдобавок косоруким неумехой! Яростно взвизгнув, кобыла укусила нахала за ногу и наподдала задом. Перелетев через Негодяйкину голову, толстяк тяжело грохнулся на землю, чуть не откусив себе язык, а пони резво порысила к распахнутым воротам.

Не желая признавать поражение, Ронинг ухватился за пышный хвост. Это было ошибкой: копыта у пони очень твердые, а ножки хоть и коротенькие, но сильные. Нет, не красоваться Ронингу на конном портрете под восхищенными взорами потомков! Да и появление этих самых потомков после меткого кобыльего пинка оказалось под большим вопросом…

Наблюдавшие за Ронингом Штак-бан-Хорден-унд-цу-Беер и Йель-бан-Тук-унд-цу-Плах держали за недоуздки доставшихся им жеребчиков — отца и сына. При виде постигшего начальство несчастья полководцы выпустили скакунов и бросились на помощь, чем пони и воспользовались. Втянув ноздрями воздух, они незамедлительно устремились к пруду, у которого паслась пожилая кобыла из славного рода першеронов.

Внушительных размеров леди лениво встряхивала хвостом, меланхолично переступая похожими на колонны мохнатыми ногами с копытами величиной с добрую тарелку. В сравнении со свалившимися на ее голову ухажерами она могла сойти за слона, что, впрочем, кавалеров не волновало. Жеребцы-пони нрав имели самый гномий: неукротимый и озабоченный, так что случившиеся рядом воины получили возможность взглянуть на себя со стороны. Впрочем, подгорные мужчины были о себе слишком высокого мнения, чтобы заметить сходство.