Александр Абердин - Кир Торсен против Чёрного источника

• Название: Кир Торсен против Чёрного источника
• Автор: Александр Абердин
• Жанр: Фэнтези

Боевое фэнтези о войне рыцарей Света с силами ада и первородным злом.

---

Именно такие слова я мечтал услышать от эльфов, о которых Роберт рассказал мне много хорошего. Так я стал другом эльфов и мне ни разу не пришлось об этом пожалеть. Утром ко мне в покои пришел посыльный и сказал, что владыка Итилгаил и ещё несколько эльфов хотят разделить со мной свой завтрак. В тот момент я как раз нежился в ванне, этом самом лучшем изобретении людей, которого мне всегда так не хватало в пещере старого Ахорна. Услышав, что эльфы зовут меня позавтракать с ними, я выскочил из ванны и торопливо натянул одежду прямо на мокрое тело. Владыка Итилгаил встретил меня у входа и, увидев мои мокрые волосы, вежливо предложил пройти с ним в одну комнату, чтобы обменяться парой фраз наедине. Так я впервые переступил порог эльфийского зала созерцаний. Итилгаил задал мне пару пустяковых вопросов о том, хорошо ли мне спалось, всем ли я доволен и пока я отвечал, магия этой комнаты привела мой костюм в идеальный порядок, высушила волосы и даже заплела их на эльфийский манер. Как вы видите, лицом я немного похож на эльфа, и если бы не моя мощная фигура и чёрные волосы, то был бы неотличим от полуэльфа, за что мои друзья частенько называли меня загорелым эльфом. Именно это и сказала мне прекраснейшая из всех эльфийских женщин – Лайриниэль, дочь Алмареона из дома Силмендила, едва я вошел в большую комнату с садом за окном. Эльфы смотрели на меня с благожелательными улыбками и я, чтобы рассмешить девушку, поискал глазами, увидел в комнате горшок с каким-то растением, растущим в нём, коснулся пальцами влажной земли мазнул ею себя по щекам и прорычал шутливым голосом:

– Нет, прекрасная лунная принцесса, я дикий орк Осейн, который летает на свирепом горном драконе выше облаков, спит на земле и любит есть сырое мясо! Враги трепещут при виде меня, но я друг всем эльфам потому, что они шьют самые лучшие сёдла для драконов и в мире нет никого прекраснее их дочерей.

На плече у Лайриниэль сидел крохотный розовый дракончик, который при виде меня весело зачирикал и она радостно расхохоталась. Быстро поднявшись с дивана, девушка подбежала ко мне, достала маленький платочек, пахнущий фиалками, стёрла им грязь с моего лица и воскликнула звонким голосом:

– А меня зовут Лайриниэль и у меня тоже есть дракон, но не он возит меня, а его. Познакомься, его зовут Лосиллон.

Слегка наклонившись я закрыл глаза и, соединившись сознанием с этим милым, весёлым существом, сказал ему о том, как люблю его хозяйку. Маленький дракон тотчас переливчато засвистел, говоря мне о том, что он тоже любит Лайриниэль, взлетел с её плеча, перелетел на моё и стал тереться головкой о мою щёку, а я засвистел на его языке и попросил не обижать свою хозяйку. Дракончик засвистел ещё громче, перелетел на плечо девушки и стал ластиться к ней. За столом меня посадили напротив Итилгаила, но Лайриниэль сидела по левую руку от него и я мог любоваться ею во время завтрака. Передо мной поставили серебряное блюдо с жареным мясом валгатра и зелёным луком, которого мне давно уже не доводилось есть, но я к нему в то утро так и не притронулся, чтобы оставить свой дыхание свежим, но вот вилку взять в руки так и не смог и потому ел мясо с ножа. За завтраком мы разговаривали только о драконах, их повадках и привычках, особенностях поведения и прочих подобных вещах. Мне удалось спросить эльфов, как такая прекрасная девушка оказалась так далеко от дома и её отец рассказал мне о том, что его дочь обожает летать на драконах и потому упросила его взять с собой, когда он полетел в Орраес. Он мечтал стать летающим лучником, как и владыка Итилгаил, но ему не повезло, его дракон не проклюнулся из яйца и тогда мне впервые удалось сделать то, что впоследствии я делал для эльфов довольно часто. Решительно отодвинув от себя блюдо, я встал и сказал:

– Это не дело, чтобы эльф, столько лет мечтавший о небе, возвращался домой только из-за того, что ему попался не дракон, а какой-то заморыш, друзья мои. С горными драконами такое часто случается и их драконихи, порой, сами выбрасывают из кладки такие яйца, из которых не проклюнется сильный зверь. Пойдёмте на площадь и я призову для Алмареона молодого и сильного дракона, на котором он сможет отправиться домой вместе с тобой, вождь Итилгаил.

Эльфы переглянулись между собой и дружно встали, а Лайриниэль захлопала в ладоши от радости. Она была ещё совсем юной девушкой и ждала от жизни только чудес. Быстрыми шагами мы вышли из дворца на площадь и Итилгаил попросил какого-то гнома, чтобы тот очистил её от людей, но этого не потребовалось. Взяв за левую руку Алмареона, я вывел его на середину площади, достал из-под камзола свой амулет и вложил его ему в правую руку, после чего стал вызывать драконов. Их на мой зов прилетело дюжины три и народ мигом разбежался, услышав тревожные трубные крики. На этот раз я стал, как бы предлагать драконам верного друга, который будет заботиться о драконе, выбравшем этого воина в свои защитники. Ещё я говорил драконам о том, как эльфы любят драконов, как они уважают их за гордый и независимый нрав, как они выращивают их и как защищают от всех невзгод. Старики презрительно затрубили и тотчас улетели, но три молодых дракона, которые довольно часто видели своих сытых и холёных собратьев, несущих на себе эльфов, откликнулись на мой призыв и я поднял вверх два пальца. Ко мне со всех ног бросилось ещё два эльфа. Их вышло на ступени дворца несколько десятков. Жестами я велел им взяться руками за мой амулет и тихо назвать свои имена, после чего попросил драконов назвать себя и выбрать себе друга на всю жизнь. Первым откликнулся дракон, который назвал себя Ишхадом. Это был молодой, могучий красавец с раной на правой лапе и он выбрал себе в защитники Алмареона. Я подвёл своего будущего тестя к дракону и он тотчас стал врачевать рану дракона, хотя не о ней в тот момент были все мои мысли, но это мне помогло. Я тут же стал мысленно говорить Ишхаду и остальным драконам о том, что теперь они никогда не будут страдать от ран, поскольку в мире нет лучших врачевателей, чем эти стройные двуногие со светлыми лицами и золотистыми волосами. После этого я назвал Алмареону имя его дракона и велел ему произнести сначала тихо, а потом всё громче и громче, пока он не запомнит этот звук. Через полчаса Алмареон надел на Ишхада седло взял свой лук и полетел вместе с ним на первую охоту, а я продолжил свою работу и ещё через два часа рухнул на камни прижимая к груди свой амулет. Эльфы бросились ко мне, думая, что я потерял сознание, но со мной всё было в полном порядке. Просто мне нужно было отдать камням хотя бы часть той энергии, которую влили в меня драконы. Через несколько минут я вскочил на ноги и сказал:

– Вождь Итилгаил, в следующий раз давай будем делать это за пределами города, чтобы я мог снять с себя эти душные одежды. Драконы вливают в меня столько энергии, что мне нужно быть почти голым, да, и трава забирает энергию лучше, чем камни. – После небольшой паузы я смущённо прибавил – Этих трёх драконов я дарю тебе, вождь крылатых эльфов, но за каждого следующего хотел бы получать плату. Какую, ты решишь сам. Только я сразу предупреждаю тебя, это не эльфы выбирают драконов, а они их, ведь одно дело вырастить горного дракона и совсем другое получить себе взрослого.

Итилгаил поклонился и сказал дрогнувшим голосом:

– Осейн Канорфенум, эльфы щедры, но я предлагаю тебе больше, чем золото и драгоценные камни, свою дружбу.

Пожав его руку так, как это принято у людей, я ответил:

– Моя дружба с эльфами будет крепка, как тетива эльфийского лука, а знающие люди говорили мне, что её невозможно ничем порвать, но только ты один будешь моим братом, вождь Итилгаил.

Мы отправились в Аранелвуд не через три дня, а только через полтора месяца и за это время ещё двадцать четыре эльфа получили из моих рук драконов. Моё сердце было открыто для эльфов, они понравились мне с первого же дня и никогда в жизни ни один из них не стал причиной моего огорчения. Эльфы учили меня, а я учил их и никогда ни один из них не выказал мне своего презрения и не указал на мой юный возраст. С Итилгаилом я мог разговаривать на любые темы и он всегда был готов впустить меня в свой дом. Перед вылетом он вручил мне тяжелый боевой лук большего, чем обычно, размера, но ведь и я был рослым парнем, так что он пришелся мне впору. Эльфийская речь давалась мне очень легко и уже через пару недель я смог сказать своей возлюбленной о том, что люблю её. Лайриниэль смутилась и опустила глаза, но не вырвала своей руки из моей и не прогнала меня прочь. Через несколько минут она сказала мне, что ещё слишком молода для того, чтобы стать моей возлюбленной, но в её сердце нет больше места ни для кого другого, кроме могучего загорелого эльфа и если я согласен подождать, то она ответит на мою любовь. Вскоре все эльфы окончательно подружились со своими драконами и мы вылетели из Орраеса в начале лета. Однако, прежде, чем почти через год мы добрались до Западного Дейтхира, я посетил многие эльфийские леса и города. Мы летели на десяти драконах и везли с собой ещё тридцать эльфов, юная Лайриниэль летела сидя позади меня, тесно прижимаясь к моей спине, а Лосиллон согревал своим маленьким тельцем моё сердце. Хотя моя возлюбленная была почти в три раза старше меня, для эльфийки это был возраст отрочества и то, что она пообещала мне подарить свою любовь, делало меня таким же могучим, как и мой Эхенор, который сразу же полюбил её, но я то полюбил Лайриниэль на два дня раньше, как только увидел эту удивительную девушку. Моя хромота к тому времени была уже почти незаметна, но она, кажется, совсем не волновала Лайриниэль. Эта девушка сразу же стала учить меня хорошим манерам, а я специально пачкал своё лицо и намеренно вытирал руки о свою одежду или скатерти. Мне очень нравилось слышать её смех, но ещё больше мне нравилось, когда она стирала с моего лица пятна своим маленьким магическим платочком. Она была родом из Восточного Дейтхира и он сразу же сделался мне родным. Хотя я и не купил себе там дома, в таверне неподалёку от замка родителей Лайриниэль меня всегда ждал оплаченный номер, который никому не сдавался. Мы полюбили друг друга сразу же, но прошло пять лет, прежде чем ей было дозволено обнять меня. Семьдесят пять лет для тела эльфийки, это то же самое, что четырнадцать лет для девушки орков, поэтому прошло ещё двадцать пять лет и только тогда я услышал плач своего первенца. До этого дня Лайриниэль очень часто отправлялась в полёт вместе со мной и никто из эльфов, даже её мать, не боялись что с ней что-то случится, ведь её жизнь охраняли Осейн Канорфенум и лук Валандил, изготовленный Итилгаилом. Вместе с Лайриниэль и Лосиллоном мы посетили практически все эльфийские леса и крупные города, долетали до восточного края Срединного континента и даже посетили некоторые острова далеко на юге и она называла себя самой счастливой эльфийкой, так как за каких-то тридцать четыре года увидела больше, чем принцесса Гвеннелина за всю свою жизнь. Мне посчастливилось дать эльфам несколько сотен драконов, но не это было главным. Я дал им колдовские манки и очень многие эльфы благодаря ним сами стали приманивать к себе молодых, вечно голодных драконов, многим из которых не было суждено пережить зиму, так как матери считали их уже вполне взрослыми. Для горных драконов моё имя стало символом безопасности, а для эльфов паролем. Называя драконам моё имя, они очень быстро входили к ним в доверие. Эльфы ввели меня в свой совет владык и доверяли все свои тайны, а я был предан им и сражался с их врагами даже яростнее, чем со своими собственными и не за плату, а по зову души и защищая свою жену и детей. Как личного посланника владыки Ардонадара, меня принимали короли, но многие из них и без этого стали моими друзьями. Из своего лука я сразил множество негодяев и жестоких убийц, но при этом ни один орк или человек не сказал мне, что я наёмный убийца эльфов. Наоборот, многие пытались хоть чем-либо отблагодарить меня за то, что я покарал убийц их друзей и близких, но я в знак благодарности принимал только дружбу. У меня было множество врагов и часто бывало так, что нам с Эхенором было невозможно приземлиться в степи из-за того, что они только этого и ждали, но никому не было дано состязаться с моим крылатым другом в скорости и выносливости. Однажды враги устроили для меня хитроумную ловушку. Когда я летел домой из Баранентаура, то увидел внизу следы разбоя. Какая-то банда напала на небольшой караван в котором ехали два эльфа из Калватаура. Орки-разбойники из банды барона Герда Арлакура напали на них внезапно, но эльфы тем не менее успели перед смертью отправить в ад почти два десятка негодяев прежде, чем были сражены орочьми и арбалетными стрелами. Гнев мой был ужасен. Похоронив погибших, я полетел по следам и вскоре настиг эту банду, но барон, который вознамерился покончить со мной, собрал для этого чуть ли не целую армию. Мне бы отвернуть в сторону и улететь, но я был взбешен тем, что убили моих друзей и гнев затуманил мой разум. Если бы не одно единственное обстоятельство, то я одержал бы победу, но этот мерзавец не только захватил два эльфийских боевых лука, но и нанял пару десятков самых метких лучников-орков. Именно их стрелы ранили Эхенора. Ему доводилось получать куда более опасные раны, но те эльфийские стрелы были отравлены. Тем не менее я перебил большую часть этой банды и тяжело ранил самого барона, правда, не эльфийской, а орочьей стрелой. Чтобы хоть как-то экономить стрелы, я ловил те, которые выпускали по мне враги и разил их ими, но мой дракон был смертельно ранен и вскоре подал мне сигнал о своей скорой кончине. Из последних сил он взмыл вверх и понёс меня к Смрадным топям, в которые люди, а всех орков я к тому времени уже перебил, никогда не отважатся сунуться. Эхенор стремился донести меня до горы Нармоохтар, чтобы я по орочьей дороге выбрался из Смрадных топей, но умер раньше. Я понял это ещё до того, как он упал и на подлёте к болотам бросил свой лук на вершину какой-то горы, чтобы Итилгаил мог найти его и принести моей жене. Выбраться живым из этих проклятых болот я даже не надеялся. Да, я из них и не выбрался. Осматривая их сверху, я всё же заметил нечто вроде тропинки из болотных кочек и как только Эхенор упал, пошел в ту сторону. Лучше бы я этого не делал и сразу же утопился, но всё же пошел. Особой вони я не чувствовал и это меня почему-то не насторожило, ведь мне уже доводилось пару раз быть вблизи этих болот и вонь от них исходила просто тошнотворная. Это была хитрая уловка того древнего зла, которое скрывалось в недрах горы Нармоохтар. Четыре дня я брёл через болото перепрыгивая с кочки на кочку и все четыре дня оно меня переделывало. Моё сознание раздвоилось. Осейн кричал мне об опасности, но кто-то другой говорил, – иди к горе, там ты найдёшь дорогу и вернёшься в горы, чтобы взять себе нового дракона. Этот второй во мне оказался сильнее меня настоящего. После двух лет скитаний, переодевшись в орочьи одежды я прискакал на валгатре в родные горы и немного передохнув там и сшив драконье седло, снова приманил дракона и отправился к горе Нармоохтар, с вершины которой спустился в её недра, набрал полный бурдюк чёрной жидкости и отвёз её барону Арлакуру. Он ждал меня и с жадностью стал пить эту мерзкую гадость, после чего велел своим слугам принести пива, долил в него чёрной жидкости и приказал мне выпить эту дьявольскую смесь. Я отказался и на меня навалились его слуги и насильно влили её мне в рот. С той поры я уже не мог не повиноваться ему и на этом моя жизнь окончилась. Так во всяком случае мне казалось ещё совсем недавно. На новом драконе, который был сущим зверем в отличие от Эхенора, я довёз этого негодяя до вершины горы и мы спустились вниз. Я тащил два больших вьюка, а барон шел налегке. Когда мы спустились к Чёрному озеру, барон сразу же окунулся в него с головой и когда вышел из чёрной жидкости, то закричал дьявольским голосом: