Георгий Жуков - Воспоминания и размышления

• Название: Воспоминания и размышления
• Автор: Георгий Жуков
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-224-03195-8,5-224-03196-6

Широко известная книга четырежды Героя Советского Союза Маршала Георгия Константиновича Жукова впервые вышла в 1969 году и с тех пор выдержала двенадцать изданий. Все эти годы книга пользуется неизменно огромной популярностью у читателей разных поколений. Новое издание приурочено к 60-летию Битвы под Москвой и 105-й годовщине со дня рождения Г.К.Жукова.

13-е издание, исправленное и дополненное по рукописям автора. Текст печатается с учетом последней прижизненной правки автора.

---

– Говорил тебе, смотри в оба! – сердито прикрикнул дядя Сергей.

А дядька сунул мне кусок тряпки и спросил:

– Из деревни, что ли? В Москве надо смотреть выше носа, – добавил он.

Вокзальная площадь и окрестные улицы не произвели на меня особого впечатления. Домишки тут были маленькие, деревянные, облезлые. Дорогомиловская улица грязная, мостовая с большими выбоинами, много пьяных, большинство людей плохо одеты.

Но по мере приближения к центру вид города все больше менялся: появлялись большие дома, нарядные магазины, лихие рысаки. Я был как в тумане, плохо соображал и был как-то подавлен. Я никогда не видел домов выше двух этажей, мощеных улиц, извозчиков в колясках с надутыми шинами, или, как их звали, «лихачей», мчавшихся с большой скоростью на красавцах орловских рысаках. Не видел я никогда и такого скопления людей на улицах. Все это поражало воображение, и я молчал, рассеянно слушая своего провожатого.

Мы повернули к Большой Дмитровке и сошли с конки на углу Камергерского переулка.

– Вот дом, где ты будешь жить, – сказал мне дядя Сергей, – а во дворе помещается мастерская, там будешь работать. – Парадный вход в квартиру с Камергерского переулка, но мастера и мальчики ходят только с черного хода, со двора. Запоминай хорошенько, – продолжал он, – вот Кузнецкий мост, здесь находятся самые лучшие магазины Москвы. Вот это театр Зимина, но там рабочие не бывают. Прямо и направо Охотный ряд, где торгуют зеленью, дичью, мясом и рыбой. Туда ты будешь бегать за покупками для хозяйки.

Пройдя большой двор, мы подошли к работавшим здесь людям, поздоровались с мастерами, которых дядя Сергей уважительно называл по имени и отчеству.

– Вот, – сказал он, – привез из деревни вам в ученье нового мальчика.

– Мал больно, – заметил кто-то, – не мешало бы ему немного подрасти.

– Сколько тебе лет, парень? – спросил высокий человек.

– Двенадцать.

– Ладно, пусть мал ростом, зато у него плечи широкие, – сказал, улыбаясь, высокий.

– Ничего, будет хорошим скорняком, – ласково добавил мастер-старичок.

Это был Федор Иванович Колесов, самый справедливый, как я потом убедился, опытный и авторитетный из всех мастеров.

Отведя меня в сторону, дядя Сергей стал называть по имени каждого мастера и мальчика и рассказывать о них.

Я хорошо запомнил братьев Мишиных.

– Старший брат – хороший мастер, но здорово пьет, – говорил дядя Сергей, – а вот этот, младший, очень жаден до денег. Говорят, что он завтракает, обедает и ужинает всего лишь на десять копеек. Все о своем собственном деле мечтает. А это вот Михаил, он частенько пьет запоем. После получки два-три дня пьет беспробудно. Способен пропить последнюю рубашку и штаны, но мастер – золотые руки. Вот, – дядя Сергей показал на высокого мальчика, – это старший мальчик, твой непосредственный начальник, зовут его Кузьмой. Через год он будет мастером. А вон тот, курчавый, – это Григорий Матвеев из деревни Трубино, он тебе доводится дальним родственником.

Поднявшись по темной и грязной лестнице на второй этаж, мы вошли в мастерскую.

Вышла хозяйка, поздоровалась и сказала, что хозяина сейчас нет, но скоро должен быть.

– Пойдем, покажу тебе расположение комнат, а потом будешь на кухне обедать.

Хозяйка подробно объяснила мне будущие обязанности – обязанности самого младшего ученика – по уборке помещений, чистке обуви хозяев и их детей, показала, где и какие лампады у икон, когда и как их надо зажигать и так далее.

– Ну, а остальное тебе объяснят Кузьма и старшая мастерица Матреша.

Потом Кузьма, старший мальчик, позвал меня на кухню обедать. Я здорово проголодался и с аппетитом принялся за еду. Но тут случился со мной непредвиденный казус. Я не знал существовавшего порядка, по которому вначале из общего большого блюда едят только щи без мяса, а под конец, когда старшая мастерица постучит по блюду, можно взять кусочек мяса. Сразу выловил пару кусочков мяса, с удовольствием их проглотил и уже начал вылавливать третий, как неожиданно получил ложкой по лбу, да такой удар, что сразу образовалась шишка.

Я был сконфужен тем, что за полдня пребывания в Москве уже дважды оказался битым.

Старший мальчик Кузьма оказался очень хорошим парнем.

– Ничего, терпи, коли будут бить, – сказал он мне после обеда, – за одного битого двух небитых дают.

В тот же день Кузьма повел меня в ближайшие лавки, куда предстояло ходить за табаком и водкой для мастеров. Кухарка (она же старшая мастерица) Матреша показала, как чистить и мыть посуду и разводить самовар.

С утра следующего дня меня посадили в углу мастерской и сказали, чтобы я прежде всего научился шить мех. Старшая мастерица снабдила меня иголкой, нитками и наперстком. Показав технику шитья, она сказала:

– Если что-либо не будет получаться, подойди ко мне, я тебе покажу, как надо шить.

Я усердно принялся за свои первые трудовые уроки.

Работать мастера начинали ровно в семь часов утра и кончали в семь вечера, с часовым перерывом на обед. Следовательно, рабочий день длился одиннадцать часов, а когда случалось много работы, мастера задерживались до десяти-одиннадцати часов вечера. В этом случае рабочий день доходил до пятнадцати часов в сутки. За сверхурочные они получади дополнительную сдельную плату.

Мальчики-ученики всегда вставали в шесть утра. Быстро умывшись, мы готовили рабочие места и все, что нужно было мастерам для работы. Ложились спать в одиннадцать вечера, все убрав и подготовив к завтрашнему дню. Спади тут же, в мастерской, на полу, а когда было очень холодно, – на полатях в прихожей с черного хода.

Поначалу я очень уставал. Трудно было привыкнуть поздно ложиться спать. В деревне мы обычно ложились очень рано. Но со временем втянулся и стоически переносил нелегкий рабочий день.

Первое время очень скучал по деревне и дому. Я вспоминал милые и близкие сердцу рощи и перелески, где так любил бродить с Прохором на охоте, ходить с сестрой за ягодами, грибами, хворостом. У меня сжималось сердце и хотелось плакать. Я думал, что никогда уже больше не увижу мать, отца, сестру и товарищей. Домой на побывку мальчиков отпускали только на четвертом году, и мне казалось, что время это никогда не наступит.

По субботам Кузьма водил нас в церковь ко всенощной, а в воскресенье к заутрене и к обедне. В большие праздники хозяин брал нас с собой к обедне в Кремль, в Успенский собор, а иногда в Храм Христа Спасителя. Мы не любили бывать в церкви и всегда старались удрать оттуда под каким-либо предлогом. Однако в Успенский собор ходили с удовольствием – слушать великолепный синодальный хор и специально протодьякона Розова: голос у него был, как иерихонская труба.

Минул год. Я довольно успешно освоил начальный курс скорняжного дела, хотя оно далось мне не без труда. За малейшую оплошность хозяин бил нас немилосердно. А рука у него была тяжелая. Били нас мастера, били мастерицы, не отставала от них и хозяйка. Когда хозяин был не в духе – лучше не попадайся ему на глаза. Он мог и без всякого повода отлупить так, что целый день в ушах звенело.

Иногда хозяин заставлял двух провинившихся мальчиков бить друг друга жимолостью (кустарник, прутьями которого выбивали меха), приговаривая при этом: «Лупи крепче, крепче!» Приходилось безропотно терпеть.

Мы знали, что везде хозяева бьют учеников – таков был закон, таков порядок. Хозяин считал, что ученики отданы в полное его распоряжение и никто никогда с него не спросит за побои, за нечеловеческое отношение к малолетним. Да никто и не интересовался, как мы работаем, как питаемся, в каких условиях живем. Самым высшим для нас судьей был хозяин. Так мы и тянули тяжелое ярмо, которое и не каждому взрослому было под силу.

Время шло. Мне исполнилось тринадцать лет, и я уже многому научился в мастерской. Несмотря на большую загруженность, все же находил возможность читать. Я всегда с благодарностью вспоминаю своего учителя Сергея Николаевича Ремизова, привившего мне страсть к книгам. Учиться мне помогал старший сын хозяина, Александр. Мы с ним были одногодки, и он относился ко мне лучше других.

Поначалу с его помощью я прочитал роман «Медицинская сестра», увлекательные истории о Нате Пинкертоне, «Записки о Шерлоке Холмсе» Конан Доила и ряд других приключенческих книжек, изданных в серии дешевой библиотечки. Это было интересно, но не очень-то поучительно. А я хотел учиться серьезно. Но как? Я поделился с Александром. Он одобрил мои намерения и сказал, что будет помогать.

Мы взялись за дальнейшее изучение русского языка, математики, географии и чтение научно-популярных книг. Занимались обычно вдвоем, главным образом когда не было дома хозяина и по воскресеньям. Но как мы ни прятались от хозяина, он все же узнал о наших занятиях. Я думал, что он меня выгонит или крепко накажет. Однако против ожидания он похвалил нас за разумное дело.