Елена Костромина - Трафарет вечности

• Название: Трафарет вечности
• Автор: Елена Костромина
• Жанр: Фэнтези

Прихоть судьбы связала жизни коренных ленинградцев — талантливого врача Фёдора Беляева, его любимую — советника юстиции Ирину и лучшего друга Кузьму — палеонтолога, по совместительству — ведьмака. Теперь они вместе ведут расследование странных происшествий — умершие люди возвращаются в свои дома, но ведут себя странно и угрожающе… В историю вплетаются и такие ленинградские события, как то — саммит и грязная политика. Истоки событий кроются в прошлом, в таинственной гибели мужа Ирины, а окончание в руках людей, чья совесть и вера в добро могут оказаться бессильны перед желанием бессмертия.

---

Кузя, на самом деле, не особенно обрадовался приезду Федора.

— Привет, — доброжелательно поздоровался Кузя, когда Беляев вошел на огромную веранду.

— Привет! — согласился Федор, — Где Наталья Евгеньевна?

— В кабинете, наверное… — ответил Кузя, недоумевая, зачем Федору нужна бабушка.

— Позови ее, я саженцы привез.

Пока Кузьма звал Наталью Евгеньевну, Федор выгрузил из автомобиля гору бумажных мешков с саженцами деревьев, пакеты с луковицами лилий, специальной землей, удобрениями и прочей дребеденью. Наталья Евгеньевна пришла, всплеснула руками и засуетилась по хозяйству.

За заботами об обустройстве сада приятно прошел весь день. Федор любил такие дни. В такое время он вспоминал, что у него когда-то тоже была семья, вспоминал, как был нужен и любим когда-то, давным-давно.

Наконец, все было посажено, удобрено, подрезано, привито и подвязано. Федор и Кузя вернулись в дом, где бабушка уже напекла ватрушек. Напившись чаю и объевшись ватрушками, приходя в себя после сытного угощения, дождавшись, когда Наталья Евгеньевна уйдет в недра дома, Федор, как бы невзначай, спросил у Кузьмы:

— Леня про коридор недавно вспоминал…

— Про какой коридор? — не понял Кузя. А точнее — сделал вид, что не понял.

— Про такой. Ты, что, много коридоров ставить умеешь?

Кузя опустил глаза, затем бесстрашно поднял их на Федора:

— Хорошо. Я спасал свою жизнь.

— Это теперь так называется? Воспользоваться временным коридором, вернуться в прошлое, выйти из окружения до его начала… Сколько человек было с тобой?

— Да они ничего не поняли, Федя!

— Еще бы они что-то поняли, — Федор стал проявлять признаки раздражения, что случалось с ним крайне редко, — Они главное поняли — что ты черт знает что можешь, вот что они поняли, кретин!

— Один я уйти, все равно, не мог! — напрягся Кузьма.

— Поэтому ты раскрыл тайну, — кивнул Федор.

— Я должен был сохранить тайну и умереть. Так? — Кузьма был искренне удивлен тем, что Федор выговаривал ему за спасение людей.

— Кузя, ты кретин. Я тебе это уже говорил? — поинтересовался Федор совершенно другим, уже спокойным тоном.

— Да, упоминал, — подтвердил соображение Федора Кузьма.

— Ты должен был мне сказать об этом, как только ты вернулся. Я бы принял меры, и они позабыли бы тот странный случай. Ты должен был сразу мне об этом сказать, сразу. Пожалуйста, больше не делай так.

— Хорошо, — Кузя опустил глаза, чувствуя облегчение.

На самом деле он очень боялся этого разговора, единственно надеясь, что Федор не узнает о случае в ущелье. Напрасно. С опозданием на пять лет, но Федор узнал, что его ученик нарушил один из основных законов, на которых была выстроена их жизнь — не допускать к знанию посторонних.

— Пошли к щенку, — распорядился Федор.

— Пошли, — с облегчением согласился Кузьма, поняв, что выволочка окончена. На самом деле, он не ожидал так легко отделаться. На самом деле не ожидал от себя этого и Федор.

Под щенком Федор подразумевал юного наркомана.

Кузьма повел Федора в "оранжерею" — большой подвал под гаражом. Этот подвал и был оранжереей, и там росли самые разнообразные растения, что в здешнем климате не водились. Организовать зимний сад под землей в свое время стоило целое состояние, но Федор никогда не сожалел ни о потраченных средствах, ни о потерянном времени, ибо дело того стоило.

Войдя в подвал, Федор глубоко вздохнул, вдыхая пьянящий запах экзотических и магических растений. Если бы кто вошел в оранжерею вместо Федора, Кузьмы или бабушки, то получил бы нервный шок. Федор с удовольствием огляделся. Зрелище и впрямь было преизрядное.

При виде людей растения зашевелились, принимая достойный вид — хищные орхидеи захлопнули пасти, пряча оскалены клыки, неразлучники отцепились друг от друга, мандрагоры засвистели своим разбежавшимся собратьям.

Большое просторное помещение было создано, как целая система подземных гротов и галерей. На сводах висели мохнатые лианы с большими яркими цветами. Освещалась оранжерея высокими тонкими колоннами, числом двенадцать. На всех колоннах были выбиты свастические узоры, и эти узоры-то как раз и светились, освещая именно те растения, которым в данный момент требовался свет. По полу вольно разложила свои "щупальца" огромная разветвленная лиана. Она периодически переползала с места на место и сбрызгивала, а то и поливала, растения, нуждающиеся в поливе. Поэтому хождение по оранжерее требовало некоторого навыка. В специально устроенных нишах и выступах стояли, сидели, висели, перебегали с места на место разные цветы, что любой ботаник обозвал бы мифическими.

Базилик стоял, задумчиво шевеля листьями, с которых стекали капли ядовитой лунной жидкости. Рядом с ним тихонько посвистывал черный бамбук, привезенный в свое время с Антильских островов и прекрасно прижившийся. Сейчас на нем висело множество разных гаек и гаечный ключ.

— Притягательное растение… — подтвердил старинное поверье Федор, — Все притягивает… Опять базилик убегал?

— Опять, — кивнул Кузя, — весь в лунном свете измазался.

Богородская трава шевелила голубенькими цветочками сама с собой и на Федора с Кузьмой внимания не обратила ни малейшего.

Объевшаяся белена сыто рыгнула в сторону мужчин.

— Ты ее не перекармливай, — посоветовал Федор, Кузя только пожал плечами, зная, что белена все равно обожрется, а если дать мало, то стащит у кого-нибудь.

Индийская конопля бесшумно пританцовывала, хлопая себе листьями, не обращая ни на кого внимания. Разрыв трава сидела в большой, отгороженной ото всех кадке, вся усеянная клочками газеты.

— Приношу ей, пусть развлекается, — сказал Кузя, — а то просто вянет, если рвать нечего. Свежие больше любит. Пожелтей.

Одолень-трава медленно, но верно одолевала большой стеклянный колпак, коим была накрыта во избежание эксцессов.

— Может железным накрыть?

— Железный она в два приема одолеет. Забыл, что она со свинцовым сотворила?

Федор усмехнулся и кивнул. Удержание одолень-травы на одном месте было хитрым искусством.

Папоротник набил бутоны и, явно, собирался в этом месяце цвести. Петров крест светился в полутьме оранжереи, как аметист. Плакун-трава, тихо всхлипывавшая в своем уголке, при виде людей разразилась бурными рыданиями.

Федор, не обращая внимания на все эти чудеса, прошел в дальний угол подвала. В нем было сделано несколько ниш, отгороженных крепкими стальными решетками. В одной из них сидел мальчишка, сжавшись в комок и закрыв голову руками. Вокруг него, участливо поглаживая его по плечам и голове, стояли молодые мандрагоры, периодически переговариваясь пронзительными голосками.

При виде Федора мандрагоры быстренько разбежались по своим горшкам и закопались для надежности. Беляев шикнул на зазевавшихся так, что те бросились закапываться в один горшок все месте. Подойдя к нише, он выдернул застрявшую между прутьями особо толстую мандрагорку, что уже начала истерически повизгивать, метко бросил ее в пустующий горшок, открыл замок и вошел в загончик:

— Пришел в себя?

— Да… — юноша поднял голову, заглянул Федору в глаза, но увидел в них только холодную насмешку, — Пожалуйста, заберите меня отсюда!

— Тебя кто-то обидел здесь? — участливо спросил Федор.

— Нет… Просто они очень…

— Кто? Здесь, кроме тебя никого не было, — доброжелательно сказал врач.

— Эти кусты… Они хотели меня съесть!

— Эти кусты? Они же растения, растут в горшках, — Федор улыбнулся.

— Они вылезают из горшков. Они все время орали, я чуть с ума не сошел…

— Такое бывает… при таких наркотиках, какие ты употребляешь.

— И еще… Еще этот кот… Что сидит на дубу! Он все время рассказывал какие-то сказки, про крыс, про мумии, про каких-то ужасных богов…

— Успокойся, здесь нет никакого дуба. И кота никакого нет!

За спиной Федора неслышно возник дуб, окованный золотой цепью и погрозил юноше ветвями. Кот, спящий на цепи, обмотанной вокруг ствола дуба, зевнул, открыв черно-розовую пасть, при этом обнажились здоровенные клыки.

— Ненавижу Пушкина! — застонал мальчишка, — Помогите мне, — он просительно заглянул в глаза врачу, — Пожалуйста! Они приходят! Кот хотел меня съесть! Он пролезает сквозь прутья…

— Сейчас я отвезу тебя к отцу. Он очень волнуется за тебя. Он поможет тебе вылечиться.

Федор сделал паузу, давая мальчишке насладиться ощущением покоя и обещанием безопасности, а затем, как ни в чем не бывало, продолжил:

— Но если ты еще раз притронешься к игле, эти маленькие кустики вместе с котом придут и сожрут тебя живьем… Ты меня понял?

— Да, да! Я больше никогда не стану колоть эту дрянь!

— Вот и отлично, — Федор протянул руку и, взяв за плечо, поднял съежившегося подростка с пола, — Поехали!