Марк Цицерон - Письма к Аттику, близким, брату Квинту, М. Бруту

• Название: Письма к Аттику, близким, брату Квинту, М. Бруту
• Автор: Марк Цицерон
• Издательство: Издательство Академии Наук СССР
• Жанр: Античная литература
• Год: 1949

---

DLXXII. Титу Помпонию Аттику, в Рим

[Att., XII, 30]

Астурская усадьба, 27 марта 45 г.

1. Ищу, о чем бы написать тебе, но не о чем. Одно и то же изо дня в день. Что ты навещаешь Лентула2828, мне очень приятно. Приставь к нему рабов, сколько и кого найдешь нужным. Насчет желания Силия продать и за сколько ты, видимо, опасаешься: во-первых, — что он не захочет; во-вторых, — что за столько. Сикка — иначе, но я согласен с тобой; поэтому, в соответствии с его желанием, я написал Эгнацию. Силий хочет, чтобы ты поговорил с Клодием2829; можешь сделать это с моего согласия, и это удобнее, нежели если я сам напишу Клодию, как он просит меня.

2. Что касается рабов Кастриция2830, то самым удобным, я уверен, было бы, чтобы дело провел Эгнаций, что, по твоему мнению, как ты пишешь, и будет. Постарайся, прошу, чтобы с Овией было закончено. Так как, по твоим словам, была ночь, то в сегодняшнем письме жду большего.

DLXXIII. Титу Помпонию Аттику, в Рим

[Att., XII, 31, §  3; 32]

Астурская усадьба, 28 марта 45 г.

3. Эгнаций мне написал. Если он о чем-либо будет говорить с тобой (ведь через него удобнее всего уладить), напишешь мне, и я считаю, что это следует сделать; ибо не вижу, чтобы с Силием можно было закончить. Пилии и Аттике привет.

(32) 1. Следующее пишу тебе собственноручно. Подумай, прошу, что делать. Публилия2831 написала мне, что ее мать, когда покажется нужным Публилию, приедет ко мне с ним, что она сама — также, если я позволю. Она упрашивает, не жалея слов, и умоляет меня позволить и ответить ей. Как это неприятно, ты видишь. Я ответил, что я еще более расстроен, чем тогда, когда я сказал ей, что хочу быть один; поэтому в настоящее время не хочу, чтобы она приезжала ко мне. Я считал, что если я ничего не напишу в ответ, то она приедет с матерью; теперь не считаю. Ведь было очевидно, что то письмо — не ее2832. Однако я хочу избежать именно того, что, как я предвижу, произойдет, — их приезда ко мне, и есть один способ избежать этого — мне улететь. Я не хотел бы, но необходимо. Теперь прошу тебя о следующем: выясни, до какого срока я могу быть здесь, чтобы не оказаться застигнутым. Ты будешь действовать, как ты пишешь, осторожно.

2. Пожалуйста, предложи Цицерону — однако при условии, если это тебе не покажется несправедливым, — чтобы он в издержках на это путешествие, которыми он был бы легко удовлетворен, если бы находился в Риме и снимал дом, сообразовался с квартирной платой с Аргилета и Авентина2833, а когда ты ему предложишь, пожалуйста, сам уладь остальное — как нам из той квартирной платы снабжать его, чем нужно. Я готов ручаться, что ни Бибул, ни Ацидин, ни Мессала, которые, по слухам, будут в Афинах, не будут позволять себе больших расходов, нежели будет получено благодаря этой квартирной плате. Поэтому, пожалуйста, имей в виду, во-первых, какие это наниматели и за сколько; во-вторых, чтобы были такие, которые бы платили в срок, а также — сколько достаточно на путевые расходы, сколько на снаряжение. Повозка в Афинах, во всяком случае, совсем не нужна. Но для пользования в дороге дома их имеется больше, чем нужно, на что и ты обращаешь внимание.

DLXXIV. Титу Помпонию Аттику, в Рим

[Att., XII, 31, §§ 1, 2]

Астурская усадьба, 29 марта 45 г.

1. Сикка удивлялся, что Силий переменил решение2834. Со своей стороны, я больше удивляюсь тому, что, в то время как он ссылается на нежелание сына, — что мне не кажется несправедливым (ведь у него сын, какого он хочет), — ты, по твоим словам, считаешь, что он продаст, если мы прибавим другое, что он избегает называть, хотя это и было назначено им самим.

2. Ты спрашиваешь меня, какую высшую цену я назначаю и насколько те сады предпочтительнее садов Друза; я ни разу не был там. Знаю, что усадьба Копония2835 и стара и не велика, что роща пользуется известностью, но дохода не знаю ни от одной, что нам, считаю я, все-таки надо знать. Но любые из них мне следует оценивать более сообразно со своими обстоятельствами, чем с точки зрения стоимости. Однако, пожалуйста, обдумай, могу ли я приобрести их или нет. Если бы я продал обязательство Фаберия, я не поколебался бы приготовить даже наличные деньги для Силиевых, если бы только удалось склонить его к продаже. Если бы у него не было продажных, я обратился бы к Друзу — даже за столько, сколько он хочет, как тебе сказал Эгнаций. Гермоген также может оказать мне большую помощь в доставлении наличных денег. А ты, прошу, позволь мне быть настроенным так, как должен быть тот, кто желает купить, и все-таки я так поддался своему желанию и скорби, что я хотел бы быть руководим тобой.

DLXXV. Титу Помпонию Аттику, в Рим

[Att., XII, 34, 35, § 1]

Астурская усадьба, 30 марта 45 г.

1. Я очень легко мог бы быть здесь даже без Сикки (для Тирона ведь лучше), применительно к несчастьям; но так как ты пишешь, что мне следует принять меры, чтобы не быть застигнутым2836, из чего я могу понять, что ты не знаешь определенного дня их отъезда, то я счел более подходящим приехать туда к вам, что, как вижу, одобряешь и ты. Итак, завтра буду в загородной усадьбе Сикки. Затем, как ты советуешь, думаю быть в фикулейской усадьбе2837.

2. О чем ты написал мне, мы решим при встрече, раз я сам приезжаю. Чрезвычайно ценю твое расположение, внимание, благоразумие и в управлении моими делами и в придумывании и подаче мне советов в самих письмах, которые ты посылаешь.

(35) 1. Ты все-таки, пожалуйста, сообщи мне, если что-нибудь устроишь с Силием, даже в тот самый день, когда я должен буду приехать к Сикке, особенно — от какого участка он хочет отрезать; ведь ты пишешь: «от крайнего»; смотри, как бы это не был тот самый участок, ради которого мной, как ты знаешь, и задумано все дело. Посылаю тебе письмо Гирция, и недавнее и написанное благожелательно2838.

DLXXVI. Луцию Лукцею, в Рим

[Fam., V, 13]

Астурская усадьба, март 45 г.

Марк Цицерон шлет привет Луцию Лукцею, сыну Квинта.

1. Хотя само утешение в твоем письме2839 мне чрезвычайно приятно — ведь оно говорит о глубоком расположении в сочетании с равным благоразумием, — всё же я получил от этого письма ту, даже величайшую пользу, что понял, с каким прекрасным презрением ты относишься к человеческим делам и как превосходно ты подготовлен и вооружен против судьбы. Со своей стороны, я признаю это величайшей славой мудрости — не зависеть ни от чего другого и не определять свои взгляды на образ жизни, счастливый или несчастливый, в зависимости от внешних обстоятельств2840.

2. Хотя эти мысли и не совсем были забыты мной (ведь они глубоко засели), однако, под действием бурь и ввиду стечения бедствий, они были несколько поколеблены и подорваны. Вижу, что ты поддерживаешь их, и чувствую, что ты это сделал также в своем последнем письме и с большим успехом. Поэтому полагаю, что надо чаще говорить и не только давать понять, но и объявлять следующее: для меня ничто не могло быть приятнее твоего письма.

3. Но для утешения действительно как то, что ты собрал тонко и обильно, так и более всего то обстоятельство, что я понял стойкость и строгость твоего духа, не подражать которым считаю чрезвычайно позорным. Поэтому я оттого считаю себя даже более стойким, чем ты сам, наставник в стойкости, что ты, мне кажется, питаешь некоторую надежду на то, что нынешнее положение когда-нибудь улучшится. Ведь случаи с гладиаторами2841 и те сравнения, затем доводы, собранные тобой в том рассуждении, запрещали мне совершенно утратить веру в государство. Поэтому одно то, что ты более стоек, надеясь на что-то, — менее удивительно; удивительно другое — что тебя удерживает какая-то надежда. В самом деле, что не поражено так, что его не признаешь разрушенным и уничтоженным? Осмотри все члены государства, которые отлично известны тебе; ты, конечно, не найдешь ни одного, который бы не был сломлен и ослаблен. Я продолжил бы это, если бы либо видел это лучше, чем видишь ты, либо мог упомянуть без скорби; впрочем, на основании твоих советов и наставлений, всякую скорбь следует отбросить.

4. Итак, буду переносить свое так, как ты находишь нужным, а общее положение — быть может, даже несколько более стойко, чем ты сам, который наставляешь меня. Ведь тебя, как ты пишешь, утешает некоторая надежда, а я, даже отчаиваясь во всем, буду стоек, как ты все-таки и советуешь и наставляешь. Ведь ты приводишь мне приятные воспоминания о моей правоте и о том, что я совершил главным образом по твоему совету2842. Ведь я сделал для отечества, во всяком случае, не меньше, чем был должен; конечно, больше, чем требовалось от духа и разума какого-либо человека.

5. Ты простишь мне, что я сам несколько превозношу себя: ведь я нахожу успокоение от упоминания о тех событиях, размышление о которых должно было, по твоему желанию, облегчить мою печаль. Поэтому, как ты советуешь, отвлекусь насколько смогу, от всех огорчений и беспокойства и направлю свой ум на то, что украшает счастливые обстоятельства, помогает в превратных, а с тобой буду столько, сколько позволит возраст и здоровье каждого из нас; а если мы сможем быть вместе меньше, чем захотим, то всё же будем так наслаждаться нашим духовным союзом и одними и теми же занятиями, что будет казаться, что мы всегда вместе.