Карл Маркс - Собрание сочинений, том 13

• Название: Собрание сочинений, том 13
• Автор: Карл Маркс
• Жанр: Философия

Тринадцатый том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса содержит произведения, написанные с января 1859 по февраль 1860 года.

---

Однако это усиление левого крыла было предпринято, очевидно, с другой, более важной целью. Это доказывается продвижением генерала Ньеля к Новаре, равно как перенесением главной квартиры Луи-Наполеона в Верчелли. Далее, вероятность того, что за ним сюда последовала и гвардия, едва ли оставляет сомнение насчет намерений союзников. Наличие гвардии увеличивает численность войск на Сезии до 127 батальонов, а с помощью, железной дороги, как это было при Монтебелло, войска могут быть быстро переброшены с крайнего правого фланга с тем, чтобы они успели принять участие в общем сражении. Таким образом, остается два возможных варианта. Либо Луи-Наполеон будет продолжать начатое им движение, полностью обойдя правый фланг австрийцев и разместив главные силы своей армии на прямой дороге из Верчелли в Милан, на линии Верчелли — Новара, в то же время связывая австрийцев демонстрацией на линии По. Либо, производя сильную демонстрацию на правом фланге австрийцев, он сосредоточит свои главные силы в окрестностях Валенцы, где корпуса Бараге, Мак-Магона и гвардия насчитывают 99 батальонов, а дивизии Куккьяри, Дурандо и Кастельборго — 42 батальона, причем эта группировка должна быть усилена быстрой переброской туда корпуса Канробера и некоторого количества пьемонтцев, благодаря чему в одном пункте было бы сосредоточено 170 батальонов, которые могли обрушиться на австрийский центр, чтобы сокрушить его.

Демонстративные действия на Сезии корпуса Канробера (из которого здесь, фактически, могла находиться только дивизия Трошю) и пьемонтцев Фанти, и не менее демонстративное перенесение Луи-Наполеоном своей главной квартиры в Верчелли, по-видимому, говорят в пользу второго предположения, но здесь можно лишь высказывать догадки.

Тем временем австрийцы, судя по всему, все еще находятся на Агоньи, хотя лондонская «Daily News»[225] и сообщает об их отходе на другой берег Тичино. Их войска все более сосредоточиваются на тесном пространстве вокруг Гарласко. Кое-где противники прощупывают друг друга, — один у Монтебелло, другой у Палестро, однако стараются не разбрасывать своих сил. Австрийцы имеют в своем распоряжении по крайней мере шесть армейских корпусов, т. е. от 160 до 200 батальонов (в зависимости от того, сколько выделено для гарнизона). Таким образом, силы противников, по-видимому, почти равные. Пройдет несколько дней, и тучи должны будут разразиться таящейся в них грозой.

Написано Ф. Энгельсом 2 июня 1859 г.

Напечатано в «New-York Daily Tribune» № 5665, 17 июня 1859 г. в качестве передовой

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Ф. ЭНГЕЛЬС ВОЕННЫЕ СОБЫТИЯ

Отрывочный и противоречивый характер телеграмм, полученных с театра военных действий, позволяет сделать лишь несколько беглых замечаний об отступлении австрийцев за Тичино и их поражении при Мадженте. По-видимому, напуганные занятием Новары генералом Ньелем, австрийцы в течение 3 и 4 июня отступили за Тичино. 4 июня, в 4 часа утра, французы и пьемонтцы, перейдя Тичино у Турбиго и Боффалоры на правом фланге австрийцев, превосходящими силами напали на стоявшего непосредственно перед ними противника и после чрезвычайно кровопролитного и упорного сопротивления выбили его из занимаемой им позиции. Подробности об этом бое, опубликованные репортером союзной армии, Луи Бонапартом, свидетельствуют о силе воображения этого «тайного генерала», который все еще не может побороть своего отвращения к «armes de precision» {«нарезному оружию». Ред.} и потому следует за армией в обозе, на почтительном расстоянии от поля боя, будучи, однако, «в полном телесном здравии».

Назойливость, с которой всему миру навязывают этот бюллетень о здоровье императора, имеет свои веские основания. Во время обсуждения во французской палате пэров булонской авантюры Луи Бонапарта свидетели под присягой удостоверили, что в момент опасности наш герой освободил свое сердце от давившего его бремени таким способом, который является всем чем угодно, но только не признаком «полного телесного здравия».

Австрийцы сконцентрировались и заняли позицию на Агоньи подобно тигру, готовому сделать прыжок. Вина за их поражение падает на Дьюлаи, оставившего эту позицию. После того как они овладели Ломеллиной и заняли позицию приблизительно в 30 милях перед Миланом, само собой разумелось, что они не могли прикрыть все возможные подступы к этой столице. Перед союзниками были открыты три дороги: одна — через австрийский центр — на Валенцу, Гарласко и Берегуардо; другая — через австрийский левый фланг — на Вогеру, Страделлу и далее через По, между Павией и Пиаченцей; наконец третья — через австрийский правый фланг — на Верчелли, Новару и Боффалору. Если австрийцы хотели защищать Милан непосредственно, то своей армией они могли преградить только одну из этих дорог. Выставить по одному корпусу на каждой из них значило бы раздробить свои силы и пойти на верное поражение. Однако одно из правил ведения современной войны состоит в том, что дорогу можно столь же хорошо, если даже не лучше, защищать фланговой позицией, как и фронтальной. Армию численностью от 150000 до 200000 человек, сосредоточенную на небольшом пространстве и готовую действовать в любом направлении, неприятель может безнаказанно для себя оставить без внимания лишь в том случае, если он обладает подавляющим численным превосходством. Когда в 1813 г. Наполеон шел к Эльбе, союзники имели основания навязать ему сражение, хотя численно они были гораздо слабее. Поэтому они заняли позицию у Лютцена, в нескольких милях к югу от дороги, ведущей от Эрфурта к Лейпцигу. Армия Наполеона частью уже прошла, когда союзники дали французам знать, что они находятся поблизости. Это остановило движение всей французской армии, ее продвинувшиеся вперед колонны были отозваны, и произошло сражение, в результате которого французы, несмотря на свое численное превосходство приблизительно в 60000 человек, едва удержали за собой поло боя[226]. На следующий день обе армии двигались по параллельным дорогам в направлении к Эльбе, причем отступление союзников произошло совершенно беспрепятственно. Не будь неравенство сил обеих армий столь значительно, фланговая позиция союзников могла бы остановить движение Наполеона по меньшей мере так же успешно, как и непосредственно фронтальная позиция на дороге в Лейпциг.

Сходную позицию занимал Дьюлаи. С армией численностью приблизительно в 150000 человек он стоял между Мортарой и Павией, загораживая прямую дорогу от Валенцы на Милан. Он мог быть обойден с обоих флангов, однако его позиция давала ему средства противодействовать такому обходу. Основные силы союзной армии 30, 31 мая и 1 июня были сосредоточены у Верчелли. Они состояли из четырех пьемонтских дивизий (56 батальонов), корпуса Ньеля (26 батальонов), корпуса Канробера (39 батальонов), гвардии (26 батальонов) и корпуса Мак-Магона (26 батальонов), всего из 173 батальонов пехоты, не считая кавалерии и артиллерии. Со своей стороны, Дьюлаи имел шесть корпусов, ослабленных в результате выделения отрядов в Вогеру, против Гарибальди, для занятия различных пунктов и т. д., но все же насчитывавших 150 батальонов. Его армия была расположена так, что справа она могла быть обойдена только фланговым маршем в пределах досягаемости для боевых действий. Известно, что армии всегда необходимо иметь некоторое время, чтобы из походного порядка перестроиться в боевой, даже при фронтальной атаке, хотя походный порядок в данном случае как нельзя лучше приспособлен для ведения боя. Несравненно опаснее бывает расстройство рядов, если колонны, построенные в походный порядок, подвергаются фланговой атаке. Поэтому является непременным правилом избегать флангового марша в пределах досягаемости неприятеля. Союзная армия нарушила это правило. Она шла к Новаре и реке Тичино, как бы не обращая внимания на находившихся у нее на фланге австрийцев. Тут-то и надо было действовать Дьюлаи. Он должен был, оставив один корпус в нижнем течении Агоньи для наблюдения за Валенцей, сосредоточить свою армию ночью, 3 июня, у Виджевано и Мортары и затем, 4 июня, со всеми наличными силами ударить во фланг движущимся вперед союзникам. Результаты такой атаки, предпринятой приблизительно со 120 батальонами на сильно растянутую и во многих местах разорванную походную колонну союзников, не вызывают почти никаких сомнений. Если бы часть союзников уже успела перейти Тичино, тем лучше было бы для Дьюлаи: его нападение заставило бы их возвратиться, но едва ли дало бы им время решающим образом повлиять на исход сражения. Даже в худшем случае, т. е. при неудаче атаки, австрийцы так же безопасно могли бы отступить к Павии и Пиаченце, как они сделали это, например, после битвы при Мадженте. Вся диспозиция Дьюлаи показывает, что таков именно и был первоначальный план австрийцев. После тщательного обсуждения в военном совете было решено оставить французам открытой прямую дорогу на Милан и прикрывать Милан только маршем во фланг неприятеля. Но когда наступил решительный момент и Дьюлаи увидал, что массы французов на его правом фланге устремились к Милану, то этот чистокровный мадьяр потерял голову, заколебался и, в конце концов, отступил за Тичино. Тем самым оы подготовил свое поражение. В то время как французы шли прямым путем на Мадженту (между Новарой и Миланом), сам он сделал большой крюк — сначала спустился вдоль Тичино, перешел реку у Берегуардо и Павии, затем прошел снова вверх вдоль Тичино на Боффалору и Мадженту, чтобы преградить прямую дорогу на Милан. Следствием явилось то, что его войска прибывали малочисленными отрядами и не могли быть сосредоточены в количестве, необходимом, чтобы сломить ядро союзной армии.