Карл Маркс - Собрание сочинений, том 13

• Название: Собрание сочинений, том 13
• Автор: Карл Маркс
• Жанр: Философия

Тринадцатый том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса содержит произведения, написанные с января 1859 по февраль 1860 года.

---

«Когда урожай хлопка собран, то все работающие в хозяйстве, молодые и старые без различия, принимаются чесать, прясть и ткать этот хлопок; из этой-то домотканной материи, тяжелой и прочной, способной вынести предстоящее ей грубое обращение в течение двух или трех лет, китайцы шьют себе одежду, а остаток несут в ближайший город, где лавочник покупает его у них для нужд городского и речного населения. В платье из этой домотканной материи здесь одеты девять десятых жителей, причем качество ее варьирует от самой грубой бумажной материи до тончайшей нанки, вся она сработана в крестьянских хижинах и в буквальном смысле обходится производителю только в стоимость сырья или, точнее, в стоимость сахара, являющегося продуктом его собственного хозяйства, который он обменял на это сырье. Пусть наши фабриканты только на момент присмотрятся к изумительной экономии этой системы производства и к ее, так сказать, замечательной симметричности прочим хозяйственным процессам земледельца, и они сразу же убедятся, что для них нет никаких шансов конкурировать с нею, поскольку дело идет о более грубых тканях. Характерно, что из всех стран мира, быть может, только в одном Китае можно найти ткацкий станок в каждом зажиточном хозяйстве. Во всех других странах люди удовлетворяются расчесыванием и прядением, и на этом их производство останавливается, а пряжу они. посылают профессионалу-ткачу для переработки в материю. Только бережливый китаец производит весь этот процесс до конца. Он не только расчесывает и прядет свой хлопок, по он сам же и ткет его с помощью своих жен и дочерей, а также работниц своего хозяйства, причем он не ограничивается производством только для нужд своей семьи, но значительную часть труда в течение сезона тратит на производство известного количества материи для снабжения жителей соседних городов и рек.

Итак, фу-киенский крестьянин есть не просто крестьянин, но земледелец и промышленный производитель в одном лице. Производство материи ему в буквальном смысле ничего не стоит, если не считать стоимости сырья. Он производит ее, как показано, под собственной кровлей, руками своих жен и работниц. Она не требует ни дополнительной рабочей силы, ни специального времени. Он занимает своих домашних прядением и ткачеством в то время, пока растет его посев, и после уборки урожая, в дождливый сезон, когда работа вне дома невозможна. Словом, при каждом перерыве в году этот образец домашнего трудолюбия занят своим делом и производит что-либо полезное».

В дополнение к этому рассказу г-на Митчелла стоит познакомиться со следующим описанием сельского населения, которое лорд Элгин наблюдал во время своего путешествия вверх по Янцзы:

«Все, что я видел, заставляет меня думать, что сельское население Китая, вообще говоря, живет в достатке и довольно своей судьбой. Я всячески старался, правда без особого успеха, получить от них точные сведения относительно размера их участков, характера их владения, уплачиваемых налогов и тому подобных вещей. Я пришел к заключению, что по большей части они держат свои очень маленькие участки на правах полной собственности от короны, при условии уплаты ежегодно некоторой суммы, не являющейся чрезмерной, и что благодаря этим преимуществам и прилежной работе они полностью удовлетворяют свои простые потребности в пище и одежде».

Такое же точно сочетание сельского хозяйства с домашней промышленностью долгое время составляло препятствие и еще теперь мешает экспорту британских товаров в Ост-Индию. Однако там это сочетание было основано на особом положении земельной собственности, которую британцы, в качестве верховных земельных собственников страны, имели возможность подорвать в ее основах и таким образом насильственно превратить часть индийских самодовлеющих общин в простые хозяйства, производящие опиум, хлопок, индиго, коноплю и прочее сырье в обмен на британские товары. В Китае англичане еще не достигли такого могущества и едва ли когда-либо смогут его достигнуть.

Написано К. Марксом в середине ноября 1859 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5808, 3 декабря 1859 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

К. МАРКС БОЯЗНЬ ВТОРЖЕНИЯ В АНГЛИЮ

Лондон, 25 ноября 1859 г.

За последнее время паника сделалась, по-видимому, таким же обычным явлением в английской политической жизни, каким она давно уже была в английской промышленной системе. При умелом использовании паника предоставляет большие возможности правительствам так называемых свободных стран. Когда люди напуганы до умопомрачения, их ум легко отвлечь от опасных фантазий. Возьмем для примера вопрос о реформе в Англии. Как раз в то время, когда Англия рассматривала вопрос о том, отказаться ли ей навсегда от контроля над Северной Америкой, лорд Грей выступил с широковещательным законопроектом о парламентской реформе, которая должна была положить конец традиционному влиянию палаты лордов на палату общин. В 1780 г. герцог Ричмонд внес законопроект, в котором он доходил даже до требования ежегодных выборов в парламент и всеобщего избирательного права. Сам Питт, столетняя годовщина со дня рождения которого прошла совершенно незамеченной его соотечественниками, всецело занятыми в это время торжествами по случаю столетия со дня смерти Генделя, этот самый Питт первоначально начертал на своих знаменах лозунг: «парламентская реформа»[361]. Как же случилось, что движение за реформу, владевшее в XVIII в. умами наиболее передовых представителей правящих классов, угасло, не оставив никаких следов? Оно было сметено паникой, вызванной французской революцией, за которой последовали антиякобинская война, чудовищный государственный долг и позорные законы о затыкании рта[362]. Несколько лет тому назад панический страх перед Россией погубил два билля о реформе[363], в настоящее время страх перед французским вторжением, вероятно, сослужит такую же службу. Исходя из этого, мы можем дать надлежащую оценку мрачным предчувствиям английских радикалов, возглавляемых г-ном Брайтом, которые открыто заявляют, что, по их мнению, олигархия и ее органы печати умышленно распускают панические слухи, используя призрак французского вторжения для того, чтобы сорвать реформу и увековечить дурное управление. Дело это действительно приобрело какие-то отвратительные и подозрительные черты. Главным распространителем паники по поводу предстоящего вторжения является пальмерстоновская пресса, в то время как сам Пальмерстон слывет ближайшим другом Луи Бонапарта. Может ли человек, изгнанный из состава одного правительства за то, что без согласия своих коллег признал coup d'etat, выведенный из состава другого правительства за внесение законопроекта о французских заговорщиках[364], — может ли такой человек быть самым подходящим лицом для противодействия бонапартистским замыслам? Предостерегая английский народ от вероломства Бонапарта, пальмерстоновская пресса одновременно призывает его начать вместе с этим человеком новую экспедицию против Китая.

Тем не менее нельзя отрицать, что нынешняя военная паника в Англии не лишена разумных оснований, хотя она и используется в интересах политики аристократической партии. Каждый раз, как Бонапарт заключает новый мир, Англия инстинктивно спрашивает себя, не наступил ли, наконец, ее черед нести бремя войны. Таким образом, война между Францией и Англией кажется лишь вопросом времени. Правящая Европа признала режим Луи Бонапарта из страха перед революцией, но периодическое возобновление войны является одним из непременных условий существования этого режима. Он избавляет правительства от страха перед жупелом революции, под непременным условием, что они позволят поочередно завоевать себя. Бонапарт не просидел и двух лет на своем узурпированном троне, как стала необходимой война против России, чтобы продлить его пребывание у власти. Не прошло и двух лет со дня подписания мира с Россией, как оказалось, что только авантюра в Италии может спасти его от позорной катастрофы. Правда, его трудности не уменьшились благодаря этим следующим одна за другой войнам, окончившимся, с одной стороны, лишь обманом, с другой — государственным долгом и растущей наглостью преторианской гвардии, не говоря уже о клерикальной оппозиции в дополнение к прочим элементам уже существующей внутренней неустойчивости. После войны с Россией прошло известное время, прежде чем недовольные орлеанисты отважились на саркастические выступления, а пришедшие в отчаяние революционеры пустили в ход свои бомбы. Разочарование, вызванное последней войной, самым явным образом выразилось в застое французской торговли, в полном провале императорской амнистии, в усилении репрессий против печати и в оживлении надежд орлеанистов. В то время как большинство французского народа ропщет из-за бессмысленной войны, которая стоила ему всех его сбережении мирного времени, армия поносит мир, который, по ее мнению, лишил ее плодов войны. Еще несколько месяцев, и трудности, стоящие перед Луи Бонапартом, проявятся в полной мере, и у него будет только один выход — новая война. Однако эти следующие одна за другой войны, которые он вынужден вести в силу своего положения, становятся все более опасными и для него самого, и для Европы, наиболее мощной представительницей которой можно считать Англию. Крымская война велась скорее не на европейской территории, войну с Италией удалось локализовать только благодаря внезапному прекращению ее. Война на Рейне, а тем более вторжение в Англию, были бы с самого начала равносильны общеевропейской войне. Но при определении объекта своего очередного нападения, Луи Бонапарту остается только выбор между Пруссией и Англией. В обоих случаях Англия примет участие в войне, в одном случае, в качестве главной воюющей стороны, в другом — в качестве союзницы. Последний вариант наиболее вероятный, но нельзя предвидеть, какие осложнения во взаимоотношениях между Францией и Англией вызовет война между Францией и Пруссией. Мы предполагаем рассмотреть в другой раз военные приготовления, которые осуществляет Англия, имея в виду предстоящий конфликт.