Карл Маркс - Собрание сочинений, том 13

• Название: Собрание сочинений, том 13
• Автор: Карл Маркс
• Жанр: Философия

Тринадцатый том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса содержит произведения, написанные с января 1859 по февраль 1860 года.

---

что? — было бы трудно сказать, если бы ниже не значилось:

«что он не считает себя представителем той великой нации мыслителей, которую именуют германской нацией». (Студиозус Шурц в роли вполне исчислимого меньшинства и автобиографа[401].)

«О юноши, мечи точите!
Как Герман, будьте вы смелы!»

(Туснельда)

«Образчик этого несгораемого муслина мы видели сами и проверили его на свече. Если медленно проводить его над огнем, он совсем не горит; если же подержать его в огне подольше, то он обугливается, но дальше этого места огонь не распространяется. Однако от одной дамы-англичанки, которая видела на выставке отрез большого размера, мы слышали, что этот материал не такой яркий и имеет не такой свежий вид, как необработанный муслин» («Hermann» — редакционное примечание).

«О женщины, призванье ваше
Должны в молитвах вы найти!»

(Туснельда)

Нашему космополитическому сердцу отрадно было видеть, что Арминий, памятуя о том возвышенном моменте, когда он преподносил господину Кошуту западную революцию взамен восточной[402], берет под свое покровительство

«17 миллионов славян Австрии» и «потому не только отводит соответствующему корреспонденту место сразу же после передовицы, но и призывает его выступить на страницах «Hermann» в качестве представителя своего народа». Так как «для республиканцев вопрос о том, на чью сторону встать в итальянской войне, должен остаться открытым»,

то газета высказывается частью за Пруссию, частью за Луи-Наполеона, частью за Италию, частью за Малую Германию, частью за Великую Германию, частью за регентство, частью за имперский парламент, а целиком — за г-на «Бендера: 8, Лестер-сквер, Литл-Ньюпорт-стрит», к которому достаточно обратиться «всякому, кто учился читать» («Печать и мастерская»), с тем чтобы без «обременительного труда над книгами и лекциями» быть посвященным в тайны естественных наук.

* * *

В последнем номере «Hermann» один чех заявляет; «Мы были… первыми в борьбе… за социальную идею».

Духовное лицо, являющееся владельцем этого «форума»[403], замечает по данному поводу: «А разве до чехов швейцарцы не были первыми?»

Единственную социальную идею, за которую швейцарцы действительно боролись первыми, можно выразить следующими словами: «Point d'argent, point de Suisses» («Нет крейцеров — не будет и швейцарцев»)[404]. Новоиспеченный «швейцарец» Фогт и новоотчеканенный «крейцер» Кинкель[405] уж сумеют по достоинству оценить сию социальную идею во всем ее всемирно-историческом значении.

Все в том же «форуме» значится:

«Мы считаем вполне понятным, что английские страховые общества не желают больше акцептовать (!) на страхование немецкие товары, предназначенные для заокеанских мировых рынков».

Сколько «мировых рынков» известно этому «духовному» лицу?

А вот образец связного изложения «Wochenblatt aus London», иначе «Hermann»;

«На усыпанной лаврами могиле Гумбольдта поселилась парочка ласточек. Детская преступность, которую следовало бы вытравить в самом зародыше всеми средствами френологии и физиотерапии, вновь продемонстрирована во всей своей чудовищности девятилетним мальчиком в Шмидеберге».

Суждение «Hermann» о Меттернихе. — Взгляд на политику Меттерниха формулируется следующим образом:

«Там, где Меттерних и иже с ним почти целое столетие глумились и подличали, никакой ангел мира не в состоянии расположиться у ручья, чтобы сладко подремать, как выражается Шиллер». «Попытался бы он» (а именно, Шиллер) «сделать это, скажем, на Минчо».

Превратить Минчо в «ручей» способен разве что изобретатель «заокеанских мировых рынков».

«Hermann» заявляет в статье по поводу

«вакансии в Савойской церкви в Лондоне», что «он» («Hermann») «с каждым днем делается все дороже для своих земляков как в Лондоне, так и на родине».

Пожалуй, это соответствует действительности. Неделя за неделей он поставляет все меньше материала за 3 пенса. Возможно, этим и вызван точный подсчет свободных «статей дохода» — кстати этот подсчет выдает тайное желание перенести «форум» в «Савойскую церковь».

* * *

В № 26 «Готфрида» помещено заявление «Hermann» {Имеется в виду Готфрид Кинкель. Ред.} об уходе в отставку. Оно гласит:

«Нашим читателям

Вышедшим сегодня номером завершается моя деятельность как редактора этой газеты. Единственной причиной моего ухода является состояние моего здоровья, которое не позволяет мне, наряду с моей прежней профессией педагога, посвящать себя еще и другой, столь рассеивающей деятельности». (То есть профессия педагога является одним видом деятельности, наряду с той другой деятельностью.) «А так как я согласно этому» (согласно чему?) «в дальнейшем не буду отвечать за содержание газеты» (скорее он не будет отвечать за дальнейшее ее содержание), «то я передаю в другие руки также и право собственности. Предприятие, успех которого теперь обеспечен» (благодаря устранению Кинкеля), «будет вестись в прежнем духе» (низкие цепы, отличное обслуживание). «Поскольку я ранее почти не находил времени и места самому писать для него» (а именно для этого предприятия), «то в будущем» (позднее), «освободившись от бремени трудов, связанных с внешней стороной вопроса, я буду поставлять тем более многочисленный материал в качестве корреспондента». (Если Готфрид в качестве корреспондента будет поставлять «тем более многочисленный материал», чем менее «места» он находил для него ранее, то что же будет с предприятием, успех которого теперь должен быть «обеспечен» благодаря исчезновению Готфрида как редактора?) «С читателями и сотрудниками я расстаюсь исполненным чувства благодарности за их дружеское участие и поддержку.

Готфрид Кинкель»

Как образец столь «рассеивающей деятельности», которой Герман говорит такое дружеское «прости», вышеназванный «Готфрид» в заключение помещает следующую редакционную заметку:

«Мы» (а именно Готфрид) «каждый раз испытываем своего рода чувство злорадства, когда нам хотя бы раз удается поймать у кого-нибудь из наших корреспондентов хорошую блоху, ибо из числа наших читателей, как правило, найдется некто (!), которому эта блоха даст толчок» (почему не оттолкнет?) «для того, чтобы выступить по поводу затронутого дела» (то есть столь неловкого дела о пойманной блохе) «с поучительным и входящим во все подробности» (входящим во все подробности по поводу) «сообщением. Именно благодаря подобной оплошности мы и в данном случае» (в каком именно?) «в состоянии поместить ценную поправку, по которой каждый читатель» (по ни в коем случае ни один корреспондент!) «сразу определит, что ее автор является, как говорят на Рейне, большой шишкой» (не так ли, прекрасные читательницы?). «К сожалению, сильный наплыв неотложного политического материала, особенно статей наших корреспондентов о столь осточертевшей высокой политике, дает нам возможность лишь сегодня напечатать эту статью» (то есть это редакционное примечание).

Итак, мы видим, что Герман, невзирая на свою столь прочувствованную благодарность, не без горечи расстается с «корреспондентами». В собственном форуме бедняжка «ранее» не нашел места для «этой статьи» о «пойманной блохе» и «шишке».

Мы же восклицаем на прощание «ранее» редактору «Готфрида»: «De mortuis nil nisi bene» {«О мертвых ничего, кроме хорошего». Ред.}. Но «позднее» корреспонденту «Hermann» мы говорим: «Увидимся под Филиппами!»[406].

Стратегико-дипломатическое открытие

«Hermann» заявляет:

«Говорят, что вооруженное посредничество Пруссии берет за основу линию Минчо. Хорошо, эта линия после сражения под Сольферино обозначилась яснее. Лишь тени, падающие от крепостных стен Мантуи и Пескьеры все еще застилают ее. Но осада должна пролить на нее свет».

Ловкий фельетонист {Генрих Бета. Ред.} «Hermann» посылает свои статьи после того, как он их использовал в Лондоне, в лейпцигскую «Gartenlaube»[407]. Чтобы придать остроту описанию торжества, устроенного «союзом германских мужей» в память Гумбольдта[408], нам сообщают, что

«какой-то коммунистический союз, издающий теперь свой еженедельник, задался особой целью самым наглым образом оклеветать не только газету Кинкеля, но и его лично; при этом они не стесняются прибегать даже к самой очевидной лжи и т. д.».

Мы по этому поводу заметим лишь, что наша газета, как это следовало бы знать фельетонисту из наших неоднократных выступлений, вовсе не является органом «какого-то союза» и что обвинения, выдвинутые нами против г-на Кинкеля, до тех пор не следует называть лживыми, пока они не будут опровергнуты, а этого до сих нор еще никто не сделал, да никогда и не сделает. Кстати, мы признательны г-ну корреспонденту за сообщение о том, что в основе проповеди Кинкеля,