Дмитрий Лоза - Танкист на «иномарке». Победили Германию, разбили Японию.

• Название: Танкист на «иномарке». Победили Германию, разбили Японию.
• Автор: Дмитрий Лоза
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5–699–12314–8

Герой Советского Союза Дмитрий Федорович Лоза в составе 46-й гвардейской танковой бригады 9-го гвардейского танкового корпуса прошел тысячи километров но дорогам войны. Начав воевать летом 1943 года под Смоленском на танках «Матильда», уже осенью он пересел на танк «Шерман» и на нем дошел до Вены. Четыре танка, на которых он воевал, сгорели, и два были серьезно повреждены, но он остался жив и участвовал со своим корпусом в войне против Японии, где прошел через пески Гоби, горы Хингана и равнины Маньчжурии. В этой книге читатель найдет талантливые описания боевых эпизодов, быта танкистов-»иномарочников», преимуществ и недостатков американских танков и многое другое.

---

До нас дошли тревожные вести — на скорое поступление горючего и боеприпасов не рассчитывать! А приказ командования требовал увеличить темп продвижения на помощь восставшим в Бухаресте. Патронов к стрелковому оружию — мало, снарядов к. танковым орудиям — половина положенной нормы, дизтопливо — на исходе. Картина, одним словом, не из радостных…

На подступах к Бырладу 233-я бригада с ходу разгромила два пехотных батальона, имевших задачу занять оборону на выгодном рубеже, прикрыв город с севера. Были взяты богатые трофеи: оружие, продовольствие. Старший лейтенант Иван Якушкин приказал каждого танкодесантника дополнительно к штатному ППШ вооружить немецкими автоматами. Взять к ним не менее 300 патронов на ствол, а свои боеприпасы беречь! Так же поступили и другие подразделения бригады.

Решив вопрос с вооружением десантников, оставалось решить не менее важную проблему — где взять горючее. Дизельного топлива в Бырладе не было. Нашли только бензин и керосин. Иван Якушкин предложил командиру батальона майору Григорию Городилову подготовить для танков «коктейль» в пропорции — на ведро бензина два ведра керосина и попробовать на одной машине…

Заправили такой смесью танк младшего лейтенанта Константина Степанова, «Шерман» прошел по кругу около двух миль — результат обнадеживающий. Только мотор быстрее перегревался, а раз так, то в ходе движения потребуются более частые остановки для охлаждения дизелей.

Вскоре все танки были заправлены этим «коктейлем» и пошли вперед, на Бухарест.

Боезапас — брать про запас!

Вынесенный в заголовок каламбур — не игра слов. Это кредо танкистов, железный закон, которым руководствовались перед глубокой наступательной операцией. А таковыми были все, проведенные на зарубежных территориях юго-востока и центра Европы (Яссо-Кишиневская, Будапештская, Венская и Пражская). Мы были уверены, что, прорвавшись глубоко в расположение противника, найдем там и продукты, и горючее (хотя бы суррогатное, как в приведенном выше примере), а вот боеприпасы — нет. А без них танк не грозная сила, а так — металлолом. Боекомплект «Шермана» состоял из 71 снаряда, и еще штук 30–40 брали дополнительно. Хотелось бы захватить побольше, но нельзя. Не следует забывать, что М4А2 «нес» на себе не только снаряды, но и дополнительные топливные бачки и около 10 танкодесантников, которым требовалось создать нормальные условия для размещения, чтобы не потерять по дороге. Самое же главное требовалось обеспечить башне круговой поворот для стрельбы…

В боях на Правобережной Украине в конце сорок третьего — начале сорок четвертого года мы еще только привыкали к недавно полученным «Шерманам». Изучали их положительные и отрицательные качества. Что касается снарядов, то они «проявили» себя с самой лучшей стороны, будучи прекрасно упакованными в картонные пеналы и связанные по три штуки. Главное, что в отличие от снарядов «Т-34–76» при возгорании танка они не детонировали.

Выяснилась эта особенность снарядов «Эмча» вот при каких трагических обстоятельствах. Февраль сорок четвертого года. В конце прошедшего месяца завершилась операция по окружению Корсунь-Шевченковской группировки противника. Вторые сутки шли непрерывные ожесточенные бои на направлении Ризино — Лысянка. Мощным танковым ударом враг стремился сокрушить обороняющиеся войска 6-й танковой армии и 47-го стрелкового корпуса и прорваться к попавшим в «котел» своим соединениям.

Как я уже говорил, в этот период я занимал должность начальника артиллерийского снабжения первого батальона 233-й танковой бригады. К обязанностям моей службы относился ремонт вооружения танков и обеспечение их всеми видами боеприпасов. Делать последнее было нелегко, учитывая состояние дорог, превратившихся в болота. Подвоз боеприпасов (2–3 рейса в сутки) выполняла «полуторка», которую приходилось многие километры толкать, десятки раз вызволяя из «объятий» раскисшего грунта.

Раннее утро 13 февраля. Наконец, притолкали, притащили, можно сказать, принесли на себе автомашину с боеприпасами. «Шерманисты» очень обрадовались, поскольку в танках осталось по 7–10 снарядов и по сотне патронов, а грядущий день наверняка будет еще напряженней минувшего. Гитлеровцы, не считаясь с потерями, рвались на север к своим окруженным войскам, при неудаче на одном направлении немедля перенося усилия на другое. В их атакующем эшелоне находились только «Тигры» и пехота на бронетранспортерах. Одним словом, высокоманевренные подразделения и части…

От «Шермана» к «Шерману» колесила полуторка. Экипажи быстро перебрасывали снаряды и ящики с патронами из кузова автомашины на жалюзи моторного отделения. Потом они раскупорят артвыстрелы, откроют «цинки» и погрузят в башню на их штатные места. Мы спешим к последнему танку младшего лейтенанта Алексея Васина. Пополним его — и, не задерживаясь, в обратный трудный рейс. В это время совершенно неожиданно из-за длинной возвышенности выползли четыре «Тигра». Их никто сначала и не заметил, будучи занятыми разгрузкой боеприпасов. И только сверлящий звук выпущенной противником «болванки» заставил всех встрепенуться. В этот момент последовал сильный удар в корму «Шермана». Огонь моментально объял мотор.

Танкисты и артснабженцы с М4А2 посыпались на землю. Второй вражеский снаряд превратил «полуторку» в костер. Погиб ее шофер младший сержант Юрий Удовченко, пытавшийся увести машину из-под огня. Экипаж танка кинулся тушить пожар. Мы бросились помогать «шерманистам», и тут серия разрывов неприятельских мин легла недалеко от танка. Осколком был тяжело ранен механик-водитель… Через мгновение может последовать второй, более точный минометный залп. Ведь все мы, восемь человек, как на ладони. Кругом чистое поле — рядом ни кустика, ни овражка, куда можно было бы спрятаться. Одно укрытие — под горящим танком. Подаю команду: «Под машину!» Вовремя забились под его носовую часть. Разрыв за разрывом подняли черные султаны земли в одном-полутора метрах от «Шермана». Будь мы с ним рядом, наверняка погибли бы.

Итак, целая группа офицеров и сержантов была загнана в тупик: если мы побежим, то нас убьют минометчики, если останемся — огонь доберется до башни и взрыв боеукладки разметет танк и нас вместе с ним. И в том и в другом случае исход один — смерть. В этом я был на сто процентов уверен, насмотревшись на «тридцатьчетверки», боеукладка в которых сдетонировала от пожара.

В летних боях сорок второго года машина моего друга по танковому училищу командира роты лейтенанта Петра Тунина была подожжена. Два члена экипажа погибли, два были ранены. Тунин, истекая кровью, пытался подальше отползти от пылающей «тридцатьчетверки»… Их разделяло 15–20 метров, когда произошел взрыв снарядов в башне. Куски брони полетели в разные стороны. Один из них настиг Тунина… Позже уже холодное тело офицера подобрали в борозде на гречневом поле. Выяснилось, что увесистый осколок металла раскроил ему череп… Я уже сказал, что мы еще только осваивали недавно полученные американские танки и поэтому новую для нас технику мерили своим аршином по опыту службы на отечественных машинах.

Мы, плотно прижавшись друг к другу, лежали под все более раскаляющимся днищем танка и ждали взрыва боеукладки в башне и снарядов на моторном отделении. Пройдет немного времени, и на нашей земле появится еще одна братская могила…

Огонь давал о себе знать. У тех, кто был ближе к моторной части, начали дымиться комбинезоны. Мы вертелись под танком, терлись о землю, пытаясь покрыть одежду слоем грязи как дополнительной защитой. Один из танкистов, не выдержав испытание огнем, выскочил «на волю». Два разрыва мин — и он распластался на пашне. Шансов убежать нет. Начали срабатывать боеприпасы на автомашине: глухой выстрел и шлепок снаряда о землю. Меня удивило, что за этим не последовало взрыва. Подумалось, что это произошло по той причине, что вышибленный снаряд на своей траектории не встретил препятствия и его взрыватель, следовательно, не сработал. Таких благоприятных условий в танке не будет. Наоборот, в боевом отделении для летящего снаряда кругом преграды.

Кульминационный момент приближался. Шипя, огонь ворвался в боевое отделение танка. Люки башни были открыты, что усилило тягу. Температура под днищем М4А2 сразу поднялась на несколько градусов…

Мы прислушивались, стараясь определить, на каком расстоянии от нас идет бой, но он шел на прежнем рубеже, и, следовательно, наш танк все еще находился под прицелом немецких минометчиков. Нестерпимо жарко и страшно под танком, но покидать укрытие нельзя, если не хочешь погибнуть от минометного огня.