Феликс Крес - Громбелардская легенда

• Название: Громбелардская легенда
• Автор: Феликс Крес
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-42170-1

Громбелард — край вечных дождей и неприступных гор. Эти земли навеки прокляты и отравлены могущественными силами — Шернью и Алсром, — не совместимыми, как свет и тьма, лед и пламя, и ведущими между собой бесконечную войну. Лишь королева гор, прозванная Охотницей, чувствует себя здесь хозяйкой. Она охотится на стервятников, которым подвластно небо, ее равно уважают разбойники и подданные империи, и сам князь — представитель императора — склоняет перед ней голову. Причина в том, что эта полудикая женщина таит в себе величайшую из загадок — тайну сил, которые держат мир в равновесии, сил, способных или этот мир уничтожить, или избавить его от гибели.

---

— Наш комендант там был? И видел этих… тварей? — допытывался один из солдат.

— А ты что, дурак, не знал? — возмутился другой.

— Ну, не знал. Откуда?..

— Да ведь каждый знает.

— А у вас? — спросила Каренира. — Я здесь уже довольно долго, но носа не высовывала из гарнизона. Только стрельба и стрельба, надсотник все время подгоняет…

Все улыбнулись, ибо знали, что это правда. Комендант Арген никому не позволял бить баклуши, не давал поблажек, был требователен к своим офицерам; те же, волей-неволей, — к своим солдатам.

— Я все время слышу о какой-то облаве, — добавила подсотница. — Что была облава…

Ей не слишком хотелось в этом признаваться, но она стыдилась расспрашивать об этом других подсотников, которые смотрели на нее как на незваного гостя — армектанку, задирающую нос, обучающую их солдат искусству, которому они сами научиться были не в состоянии.

— Была облава, — подтвердил Барг. — Предыдущий комендант Громбелардского легиона, всего легиона, тот, из Громба, что был здесь очень недолго, хотел себя показать… Так говорят. Пришел и устроил облаву. Все были против, все коменданты гарнизонов, наш тоже. Ну если на тракте и в городах спокойно, или почти спокойно, чего искать в горах? Разбойники дерутся между собой, ну и хорошо. Но были такие доводы — мол, спокойно лишь оттого, что разбойники спускаются в низины, а в горах все платят Крагдобу. Купцы, что возят товар, а в городах лавочники, даже какой-нибудь портной или сапожник… Может, это и правда. Что было, то было, но устроили в горах облаву. Мы тоже ходили. — Он кивнул своим солдатам, и трое ответили ему тем же. — Столько солдат было в горах, госпожа, аж не передать. Но с самого начала дело не заладилось, — признался он. — Вроде бы и в тайне держали ту облаву, но все в гарнизоне знали. А Крагдоб, наверное, знал даже раньше, чем мы все… Там, где мы шли, либо никого не было, либо нас ждал столь хорошо подготовленный отпор, что сломя голову бежать приходилось, такая вот правда… А больше всего не хватало лучников, — сказал он, и видно было, что говорил он это вовсе не для того, чтобы доставить ей удовольствие. — Я, госпожа, не умею стрелять из лука, но знаю, что это за оружие, знал даже еще до того, как ты появилась в Бадоре. Арбалет. О! — Он похлопал по массивному самострелу, лежавшему на расстоянии вытянутой руки. — Эта машина, госпожа, бьет без промаха и так далеко, что никакому луку с ней не сравниться. Обычно в горах легче заметить кого-нибудь, чем его поймать, поскольку если он идет по узкой тропе, да еще по крутому склону, сколько времени пришлось бы потратить, чтобы до него добраться? Но арбалет, госпожа, тяжелый арбалет — если хорошо прицелишься, с шестисот шагов попадешь этой вонючке прямо в крестец, и никакая кольчуга не поможет! Но тогда все было не так — битвы, засады… приходилось и отступать, и преследовать… Мы как-то раз окружили одно ущелье недалеко от Эгдорба. — Он показал куда-то на восток. — Они вышли прямо нам под нос, как на ладони, госпожа, а мы все дело испортили… То ли камень у кого-то из-под ноги сорвался, то ли кто-то не выдержал и слишком рано выстрелил… Никто уже не знает, но разбойники развернулись и пустились наутек. Мы послали им вслед все, что у нас было, госпожа, но потом… Если бы они спустились глубже в ущелье, было бы больше времени. Мощный арбалет не натянешь так, как лук, нужна лебедка или рукоятка, даже те легкие, ничего не стоящие, со стременем… нужно время! Твои лучницы, госпожа, всех бы их перебили, до последнего! А мы только тетивы наших арбалетов накручивали.

Барг тряхнул головой.

— И выяснилось во время всей этой облавы, что арбалет в горах, конечно, хорош, — закончил он, — но немного лучников тоже бы пригодилось. Чтобы они прикрывали арбалетчиков, пока те взводят тетивы и накладывают болты, или приканчивали разбойников, которые уже бегут.

— Немногому я вас научила, — сказала Каренира.

— Те, новенькие, из того клина, что составили из нового набора, уже вполне неплохо стреляют, — возразил десятник. — А я, госпожа, уж как-нибудь сумею командовать десяткой, где одна тройка будет состоять из лучников. Я знаю, что им нужно и как их поставить. Пригодится.

— Возможно. — Ей не хотелось говорить, что в Армекте клин лучников, стреляющих «как те новенькие из нового набора», одели бы в кирасы и перевели в топорники. — Лучше так, чем ничего.

— Они научатся. Им уже хватает умения, чтобы тренироваться дальше. Даже без тебя, госпожа.

Это как раз соответствовало действительности. Упорные тренировки в самом деле могли превратить этих желторотиков во вполне неплохих стрелков. Однако она сомневалась, чтобы кто-то в Бадоре всерьез думал о дальнейшем обучении.

Костер погас. Разговор продолжался в темноте — правда, не столь глубокой, как обычно в Громбеларде, поскольку день был очень погожим.

— Почему… лучницы? — спросил Барг. — Не принимай этого на свой счет, госпожа. Я знаю, что в Армекте девушки идут в легион. У нас порой тоже… но редко, и чаще всего на городскую службу, только иногда попадется какая-нибудь… Но у вас лучниц полно. И самых лучших. Говорят, будто лучницы лучше лучников?

Легионеры вопросительно смотрели на нее.

— Их не так много, как вы думаете. Но они есть, поскольку в Армекте мы принимаем во внимание лишь то, годится ли человек в солдаты, — объяснила девушка. — У нас в каждой деревне детишки учатся держать лук, так было всегда. Каждый может записаться, когда легион объявляет набор. Но что может показать девушка? Силу? Она будет сильнее парней, будет махать топором? Будет более выносливой? Никто, попав в щит, не сбросит ее копьем с коня, если она пойдет в конницу? Таких крайне мало. И в войско принимают только таких, кто, хоть и слабее, в солдаты все-таки годится.

— То есть стреляют из лука как никто другой? И тогда они могут быть даже слабыми, но за такую стрельбу их примут?

— То есть стреляют из лука как никто другой, — повторила она, словно эхо. — Могут быть даже слабыми, но все равно их примут.

— И тебя, госпожа, так приняли?

Она рассмеялась.

— Я умею ездить верхом. Мой отец любил лошадей. Я ездила верхом, как никто другой, сразу стала курьером командира гарнизона. К лучницам я перешла позже, когда уже получила повышение. Но я никогда не была лучшей.

— Но… ведь ты очень хорошо стреляешь из лука, госпожа?

— Что, показать? — спросила она.

Протянув руку к луку, она вложила стрелу и, не вставая, выпустила ее во тьму. Стукнул наконечник…

— Второе деревце, то, со сломанной веткой, — сказала она. — Совсем близко.

Солдаты переглянулись; деревца совершенно не было видно. Один поспешно встал — и тут же вернулся ошеломленный, со стрелой в руке.

— Да, госпожа, — подтвердил он. — Под самой веткой… Мне пришлось на ощупь искать!

— Я вовсе не так хорошо стреляю — некоторые из моих девушек стреляют лучше, а то дерево стоит близко. — Каренира улыбнулась. — Но свои глаза я бы ни на чьи не променяла. Я вижу ночью как кот, я… ночная лучница. — Она снова рассмеялась.

— Когда станет светло, — проговорил разохотившийся десятник, — я тоже покажу, на что способен, ваше благородие! У меня старые глаза, и в темноте я мало что вижу… Но днем мы выберем самое далекое дерево, самое далекое, какое только будет видно. И посмотрим, попаду ли я!

4

Она проснулась сразу же, едва рука часового прикоснулась к ее плечу.

— Сейчас встаю, — спросонья прохрипела она и откашлялась. — Буди десятника.

— Он уже не спит.

Она выбралась из своей палатки. Ночью прошел не слишком обильный, хотя и надоедливый дождь, земля была влажной, и она снова подумала о военном плаще Барга, благодаря которому соорудила себе крышу над головой.

Солдаты сворачивали лагерь; работы у них было немного. Отложив уборку своей палатки на потом, она двинулась в сторону близлежащих кустов.

— Подсотница!

Она остановилась.

— Сейчас вернусь. — Она улыбнулась Баргу. Тот догнал ее на краю рощицы.

— Я пойду вперед, ваше благородие.

— Нет, я только… Сейчас вернусь.

— Ваше благородие, ты офицер и командуешь. Ты не можешь оставить своих людей и уйти, не говоря ни слова. Когда за деревья идет обычный солдат, ему в худшем случае яйца отрежут. Но когда идет командир, кто-то должен сперва тщательно проверить это место.

— Десятник, — сказала она, — со вчерашнего дня ты рассказываешь мне, что в горах царит мир и покой. Я разрешаю развести костер. Теперь я слышу, что среди деревьев кто-то может отрезать мне яйца. Возвращайся к солдатам.

— Я только проверю…

— Возвращайся к солдатам, — приказала она.

Он понял, что девушка решила показать ему, кто тут командует.

Спор решил некто совершенно посторонний.