Игорь Губерман - Гарики на все времена (Том 1)

• Название: Гарики на все времена (Том 1)
• Автор: Игорь Губерман
• Жанр: Поэзия
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-18596-2

Этот двухтомник — уникальный шанс стать обладателем самой полной фирменной коллекции Гариков. Таким шансом грех не воспользоваться

---

757

Мечтал бы сыну передать я,
помимо знаний и сомнения,
отнюдь не все мои проклятья,
но все мои благословения.

758

Действуя размашисто и тонко
страхом, похвалой и жирным кусом,
дух эпохи вылепил подонка
с грацией, достоинством и вкусом.

759

В те дни, когда я пал на дно,
раскрылось мне сполна,
что всюду есть еще одно
дно у любого дна.

760

Но взрыв, и бунт, и пламень этот —
избавь нас Бог увидеть снова,
минуй всех нас российский метод
лечить болезнь, убив больного.

761

Я верю в мудрость правил и традиций,
весь век держусь обычности привычной,
но скорбная обязанность трудиться
мне кажется убого-архаичной.

762

Нечаянному счастью и беде
отыскивая место в каждом быте,
на дереве реальности везде
есть почки непредвиденных событий.

763

Жить, покоем дорожа —
пресно, тускло, простоквашно;
чтоб душа была свежа,
надо делать то, что страшно.

764

Слухи, сплетни, склоки, свары,
клевета со злоязычием,
попадая в мемуары,
пахнут скверной и величием.

765

Когда между людьми и обезьянами
найдут недостающее звено,
то будет обезьяньими оно
изгоями с душевными изъянами.

766

Есть люди сна, фантазий и мечты,
их души дышат ночи в унисон,
а сутолока скользкой суеты,
творящаяся днем, — их тяжкий сон.

767

Если бабе семья дорога,
то она изменять если станет,
ставит мужу не просто рога,
а рога изобилия ставит.

768

Поверх и вне житейской скверны,
виясь, как ангелы нагие,
прозрачны так, что эфемерны,
витают помыслы благие.

769

Тускнеет радость от познания
людей, событий и явлений;
на склоне лет воспоминания
живее свежих впечатлений.

770

Думаю, что в смутной ностальгии
нас еще не раз помянут люди:
лучше будут, хуже и другие,
нас уже таких потом не будет.

771

Приходя как возмещение
всех потерь за жизнь напрасную,
понимание — прощение
осеняет осень ясную.

1981-1984 гг.

Московский дневник

771

Напрасно телевизоров сияние,
театры, бардаки, консерватории —
бормочут и елозят россияне,
попав под колесо своей истории.

772

Вернулся я в загон для обывателей
и счастлив, что отделался испугом;
террариум моих доброжелателей
свихнулся и питается друг другом.

773

Евреи кинулись в отъезд,
а в наших жизнях подневольных
опять болят пустоты мест —
сердечных, спальных и застольных.

774

Я вдруг оглянулся: вокруг никого.
Пустынно, свежо, одиноко.
И я — собеседник себя самого —
у времени сбоку припека.

775

Я с грустью замечал уже не раз,
что в тонкостях морального оттенка
стыдливая проскальзывает в нас
застенчивость сотрудников застенка.

776

Люблю я дни и ночи эти,
игру реалий, лепет бредней,
я первый раз живу на свете,
и очень жалко, что последний.

777

Не вижу ни смысла, ни сроков,
но страшно позволить себе
блудливую пошлость упреков
эпохе, стране и судьбе.

778

Забавно, что так озабочена
эпоха печатных клише
наличием личного почерка
в моей рукописной душе.

779

И я бы, мельтеша и суетясь,
грел руки у бенгальского огня,
но я живу на век облокотясь,
а век облокотился на меня.

780

Всегда в нестройном русском хоре
бывал различен личный нрав,
и кто упрямо пел в миноре,
всегда оказывался прав.

781

Нет, не грущу, что я изгой
и не в ладу с казенным нравом,
зато я левою ногой
легко чешу за ухом правым.

782

Забыли все в моей отчизне,
что это грех — путем Господним
идти, взыскуя чистой жизни,
в белье нестираном исподнем.

783

Становится вдруг зябко и паскудно,
и чувство это некуда мне деть;
стоять за убеждения нетрудно,
значительно трудней за них сидеть.

784

Бог очень любит вдруг напомнить,
что всякий дар — лишь поручение,
которое чтобы исполнить,
нельзя не плыть против течения.

785

Выбрал странную дорогу
я на склоне дней,
ибо сам с собой не в ногу
я иду по ней.

786

Стыжусь примет и суеверий,
но верю в то, что знаю точно:
когда стучатся ночью в двери,
то это обыск, а не почта.

787

Покуда жив и духом светел —
не жди, не верь и не жалей;
в России текст авторитетен
посмертной свежестью своей.

788

Весьма уже скучал я в этом мире,
когда — благодарение Отчизне! —
она меня проветрила в Сибири
и сразу освежила жажду жизни.

789

И женщины нас не бросили,
и пить не устали мы,
и пусть весна нашей осени
тянется до зимы.

790

Мы еще живем и тратим сочно
силы, не исчерпанные дочиста,
но уже наслаиваем прочно
годовые кольца одиночества.

791

Не нам и никому не воплотить
усладу и утеху упоения,
когда вдруг удается ощутить
материю мелькнувшего мгновения.

792

В кишении, борьбе, переполохе —
нелепы, кто пером бумагу пашет,
но чахнут величавые эпохи,
а слово отпевает их и пляшет.

793

Когда с утра смотреть противно,
как морда в зеркале брюзглива,
я не люблю себя. Взаимно
и обоюдосправедливо.

794

Он мало спал, не пил вино
и вкалывал, кряхтя.
Он овладел наукой, но
не сделал ей дитя.

795

Который год в крови и прахе
делами, чувством и пером
себе мы сами строим плахи
и сами машем топором.

796

Сталин умер, не гася свою трубку,
и, живя в ее повсюдном дыму,
продолжаем мы вертеть мясорубку,
из которой не уйти никому.

797

Столько пламени здесь погасили,
столько ярких задули огней,
что тоскливая серость в России
тусклой мглой распласталась над ней.

798

Благодарю тебя, отечество,
за изживаемые начисто
остатки веры в человечество,
души тоскливое чудачество.

799

Во тьме и свечка без усилий
подобна пламенной звезде;
гнилушки светятся в России
гораздо ярче, чем везде.

800