Кейт О'Мара - Негодяйка

• Название: Негодяйка
• Автор: Кейт О'Мара
• Издательство: АО "Издательство «Новости»"
• Жанр: Триллер
• Год: 1995
• ISBN: 5-7020-0916-9

Девятнадцатилетняя красавица Аманда Уиллоуби, воспитывавшаяся в скромной английской семье, внезапно узнает, что ее настоящими родителями являются знаменитая голливудская звезда и видный политический деятель Великобритании. Потрясенная, девушка решает отомстить бросившим ее отцу и матери, а заодно и добиться финансового благополучия, чтобы осуществить свою мечту – стать киноактрисой.

---

– Откуда ты знаешь?

– Как ты думаешь, глупая? У меня задержка. – Аманда с вызовом вскинула голову.

– И что ты собираешься делать?

– Разумеется, избавиться от этого. – Мелани опять испуганно вздохнула. – Ты, надеюсь, не воображаешь, что я осмелюсь прийти следующим летом на экзамены с детской коляской?

– А что говорит твоя мама? – сгорая от любопытства спросила Мелани.

– Я ей ничего не сказала, тупица, вот почему я первой пришла к тебе. Мне необходимо было с кем-нибудь поделиться, я в страшном волнении. А теперь послушай: твой брат ведь врач, так?

– Не совсем. Он еще только учится на первом курсе медицинского.

– Не важно, на каком он курсе, он все равно должен знать, где мне можно сделать аборт. Если ты не выведаешь это у него, можешь забыть о том, что мы подруги. – В голосе Аманды послышались угрожающие нотки.

Мелани всегда испытывала благоговейный страх перед своей волевой подругой и не смела ослушаться ее. Через две недели, когда брат приехал домой на уик-энд, она энергично взялась за дело. Поначалу брат был шокирован ее вопросами, но, выяснив, что речь идет не о самой Мелани, посоветовал передать подруге, чтобы та обратилась к своему гинекологу. Время шло, и Аманда все сильнее паниковала. Когда же Мелани сообщила ей о своей неудаче, она пришла в ярость.

– И что же, по-твоему, мне теперь делать, черт возьми? – со злостью спросила она подругу.

Мелани затрепетала:

– Ты должна обо всем рассказать родителям.

– Не будь дурой, это невозможно. Ты не знаешь, какие они у меня.

– Я видела твою мать, она мне показалась очень милой.

– Это точно, так оно и есть. Только ей и в голову не приходило, что я могла пройтись с мальчиком за руку, я уж не говорю об остальном. Она сойдет с ума; да они оба свихнутся. – Бледная от ярости и горя, Аманда убежала прочь.

Однако через два дня, когда Мелани пришла утром в школу, навстречу ей, улыбаясь, шла Аманда.

– Все в порядке, у меня началось. Началось! – победно воскликнула она.

– Ты хочешь сказать, что ты все-таки не беременна?

– Нет! Это ли не здорово?

– О, Аманда, какое облегчение!

– Да уж. Послушай, ты идешь в эту субботу на вечеринку к Дону?

– Мама меня не пустит. Да к тому же ты ведь знаешь, что он из себя представляет, этот Дон. Весь вечер будет пытаться затащить тебя в постель.

– Ему особо и не нужно стараться. Я нахожу его очень сексуальным.

– Менди, как ты можешь!

Мелани наивно полагала, что эпизод с несостоявшейся беременностью отрезвит Аманду, положит конец ее безрассудству. Не тут-то было. И если до сих пор буйный нрав Аманды был известен лишь горстке ее школьных подруг, теперь она словно выплеснула его на окружающих, не считая нужным более сдерживаться.

Дома она стала грубой, угрюмой и непослушной. В классе же бывала поочередно то замкнутой и мрачной, то вызывающе дерзкой, ставя учителей в тупик своими наглыми остротами и повергая остальных учениц в приступы бешеного хохота. Успеваемость ее сразу же резко снизилась; оценки становились все хуже и хуже. Берил и Арнольд были в отчаянии. Они так бережно воспитывали ее, а вышло, что вырастили чудовище. Неужели они не заслужили лучшего после всех страданий, которые выпали на их долю?

Как-то поздним вечером, ожидая возвращения Аманды с очередной вечеринки, которые она посещала чуть ли не каждый уик-энд, Берил, молча уставившись на мерцающие огоньки домашнего камина, с грустью думала о том, что, может, не зря Арнольд так противился перспективе иметь ребенка. Она знала, что многие ее друзья и знакомые испытывали подобные проблемы со своими детьми-подростками, но Аманда, казалось, была особенно безжалостна в своем бунтарстве. А может, это удел всех приемных родителей? Они никогда не говорили Аманде о ее происхождении, но вдруг девочка каким-то образом почувствовала, что она не их дочь?

По крайней мере, в ее отсутствие в доме воцарялась тишина. Стоило же Аманде появиться, как тут же она включала на полную громкость эту ужасную рок-музыку, доводя бедного Арнольда чуть ли не до помешательства. Берил глотнула бренди, которое стала попивать на ночь все чаще и чаще, в надежде уснуть. Она ничего не говорила Арнольду, но была убеждена, что и Аманда постоянно наведывается в домашний бар.

А ее одежда! Не считая школьной формы, в которой она выглядела, по крайней мере, скромной девочкой, Аманда не вылезала из застиранных драных джинсов, прикрытых сверху безразмерным свитером, тоже не очень чистым. Волосы свисали длинными сальными прядями, лицо было мертвенно-бледным и прыщеватым. "О, моя некогда красавица-дочка, – подумала Берил и облегченно вздохнула, услышав стук хлопнувшей входной двери, внутренне приготовившись к неизбежной стычке с Амандой, когда та обнаружит, что ее возвращения ждали, – если бы твоя настоящая мать увидела тебя сейчас, она, возможно, была бы только рада, что отказалась от тебя".

В день шестнадцатилетия Аманды Арнольд и Берил решили, что стоит найти особый подход к дочери, и договорились вывести ее на праздничный ужин. Но в этот вечер Аманда вообще не пришла из школы. Сам по себе этот факт родителей не удивил. Аманда иногда позволяла себе оставаться на ночь у подруг, не предупреждая заранее. Но на следующее утро позвонила ее классная наставница, чтобы узнать, почему Аманда не появилась на занятиях, и, когда к вечеру она так и не дала о себе знать, родители в панике бросились звонить в полицию.

Аманда не появлялась неделю, пока ее не нашли на окраине города в компании безработных молодых ребят, самовольно заселившихся в огромном, викторианского стиля доме, огороженном рифленым железом и предназначенном к сносу. Она так и не сказала, почему ушла из дома и что делала все это время.

Вновь в родных стенах, Аманда бесцельно слонялась по дому, бледная и апатичная. Идти в школу она отказывалась; бывали даже дни, когда она не вылезала из постели. Казалось, в ней угас интерес к жизни.

Последовавшие за этим два года показались Берил и Арнольду леденящим душу кошмаром, который затягивал их все глубже. Они пытались любыми средствами вернуть Аманду в нормальное состояние, консультировались с врачами, социологами и даже с психиатром. Но усилия их были напрасны. Аманда оставалась вялой, безразличной и замкнутой и несколько оживлялась, только лишь когда встречалась со своими мерзкими дружками-бездельниками, а возможно, и наркоманами.

Берил по натуре не была экспансивной женщиной, но однажды, отчаявшись добиться от Аманды хоть какой-то реакции на свою просьбу, впервые подняла на дочь руку, однако в ответ получила кучу оскорблений. Не сдержавшись в очередной раз, в порыве гнева и возмущения она, сама того не ожидая, вновь ударила дочь. Но на этот раз Аманда восприняла атаку матери с ужасающим спокойствием, и эта пассивность испугала Берил больше, чем любой агрессивный выпад.

Итак, Арнольд и Берил несли свой тяжкий крест, воспринимая деградацию Аманды с молчаливой покорностью. Глубокий стыд пришлось им испытать, когда классная наставница Аманды пригласила их на беседу. Она объявила несчастным родителям, что их дочь по-прежнему прогуливает занятия, а когда все-таки появляется в классе, демонстрирует полное пренебрежение к учебе, и в итоге мягко, но достаточно красноречиво дала понять, что средства, которые Уиллоуби затрачивают на обучение своей дочери в Святой Монике, с большей пользой можно было бы расходовать в другом месте. В конце летнего семестра Аманда, так и не сдав выпускных экзаменов, покинула школу и стала подрабатывать секретаршей в различных конторах.

Огромное нервное напряжение, под гнетом которого находились все это время супруги Уиллоуби, начинало сказываться. У Арнольда участились сердечные приступы; он потерял аппетит, постарел и поседел. Хоровое общество он оставил, полностью утратив к нему интерес, и все чаще запирался после ужина в своем кабинете, оставаясь там на весь вечер. Берил продолжала посещать хоровые занятия, стараясь хоть там отвлечься от своих тревог и забот. Возвращаясь домой, она тут же спешила к бару за спасительным алкоголем, который помогал забыться хотя бы на какое-то время.

Конец наступил неожиданно и сразу, когда в четыре утра в дверь позвонили. Арнольд открыл двум полицейским, которые сообщили, что Аманда вместе с группой каких-то юнцов арестована за хранение наркотиков.

Слушание дела в суде состоится в ближайшие два месяца. Полицейские вежливо попросили родителей обеспечить присутствие их дочери на процессе. Сама же Аманда сидела в патрульной машине в сопровождении женщины-констебля.

Вновь отданная на попечение родителей, Аманда, войдя в дом, молча плюхнулась на диван. Арнольд сел к камину, с выражением отчаяния на лице уставившись на тлеющие огоньки. Ему было всего шестьдесят пять, но в этот момент он показался Берил глубоким старцем. За все эти годы, исполненные мук и страданий, они так ни разу и не собрались втроем, чтобы серьезно обсудить поведение Аманды. И вот сейчас наконец Арнольда словно прорвало – он потребовал объяснений.