Карл Маркс - Собрание сочинений, том 14

• Название: Собрание сочинений, том 14
• Автор: Карл Маркс
• Жанр: Философия

Четырнадцатый том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса содержит цикл статей, написанных ими для прогрессивного буржуазного издания «Новая американская энциклопедия», и большое полемическое произведение Маркса «Господин Фогт». По времени написания (июль 1857 — ноябрь 1860 гг.) эти работы примыкают к произведениям, входящим в состав 12, 13 и отчасти 15 томов настоящего издания.

---

19 мая 1849 г. вышел последний номер «Neue Rheinische Zeitung» (красный номер). Пока газета еще выходила, Фогт терпел и молчал. И вообще когда какой-нибудь парламентарий заявлял протест, то делал это всегда в приличных выражениях, — примерно так:

«Милостивый государь, я не меньше ценю резкую критику вашей газеты из-за того, что она одинаково строго следит за всеми партиями, и всеми лицами» (см. № 219 от 11 февраля 1849 г., протест Везендонка).

Неделю спустя после закрытия «Neue Rheinische Zeitung» Фогт решил, наконец, что наступил момент воспользоваться долгожданным случаем и, прикрываясь щитом парламентской неприкосновенности, превратить накопившуюся за долгое время в глубине души его «материю» в «силу»[433]. Один из редакторов «Neue Rheinische Zeitung», Вильгельм Вольф, будучи заместителем, вошел вместо одного скончавшегося силезского депутата во Франкфуртское собрание, уже «находившееся в процессе разложения».

Чтобы понять описанную ниже сцену, разыгравшуюся на заседании парламента 26 мая 1849 г., нужно вспомнить, что в то время восстание в Дрездене и отдельные выступления в Рейнской провинции уже были подавлены, Баден и Пфальц находились под угрозой имперской интервенции, главная русская армия шла на Венгрию и, наконец, имперское министерство просто отменило все постановления Собрания. На повестке дня стояли два «Воззвания к немецкому народу»: одно было отредактировано Уландом и исходило от большинства, а другое — от принадлежавших к центру членов Комиссии тридцати[434]. Председательствовал на заседании дармштадтец Рэ, превратившийся потом в зайца{53} и тоже «отложившийся» от находившегося в процессе «полного разложения» Собрания, Цитирую по официальному стенографическому отчету (№№ 229, 228) заседания в соборе св. Павла[435].

Вольф (от Бреславля):

«Господа! Я записался в число ораторов, выступающих против составленного большинством и оглашенного здесь воззвания к народу, потому что считаю его совершенно несоответствующим настоящему положению, потому что нахожу его слишком слабым, пригодным разве в качестве статьи для ежедневных газет партии, составившей это воззвание, но не как обращение к немецкому народу. Так как только что было оглашено еще и другое воззвание, то я мимоходом замечу, что против него я высказался бы еще резче по причинам, на которых не считаю нужным здесь останавливаться. (Голос из центра: Почему же нет?) Я говорю только о воззвании большинства; в самом деле, оно составлено так умеренно, что даже г-н Бусс немного мог сказать против него, а это, конечно, худшая рекомендация для воззвания. Нет, господа, если вы хотите вообще иметь еще хоть какое-нибудь влияние на народ, вы должны говорить с ним не так, как вы говорите в воззвании; не о законности должны вы говорить, не о законной почве и т. п., а о незаконности, — так, как говорят правительства, как говорят русские, а под русскими я разумею пруссаков, австрийцев, баварцев, ганноверцев. (Волнение и смех.) Всех их я объединяю под одним общим названием — русские. (Большое оживление.) Да, господа, и в этом собрании представлены русские. Вы должны им сказать: «Точно так же, как вы становитесь на законную точку зрения, становимся на нее и мы. Это — точка зрения насилия, и разъясните кстати, что для вас законность состоит в том, чтобы пушкам русских противопоставить силу, противопоставить хорошо организованные боевые колонны. Если вообще нужно выпустить воззвание, то выпустите такое, в котором вы без всяких околичностей объявите вне закона главного предателя народа — имперского правителя {эрцгерцога Иоганна. Ред.}. (Крики: к порядку! Оживленные аплодисменты на галереях.) А также и всех министров. (Волнение возобновляется.) О, вы не остановите меня; он главный предатель народа».

Председатель: «Я считаю, что г-н Вольф преступил и нарушил все грани дозволенного. Он не может называть пред этим Собранием эрцгерцога — имперского правителя предателем народа, и я должен поэтому призвать его к порядку. Одновременно я в последний раз призываю публику на галереях не вмешиваться в такой форме в наши дебаты».

Вольф: «Я, со своей стороны, принимаю призыв к порядку и заявляю, что я хотел нарушить порядок и что он и его министры — предатели». (Крики со всех сторон зала, возгласы: к порядку, это грубость!)

Председатель: «Я должен лишить Вас слова».

Вольф: «Хорошо, я протестую; я хотел говорить здесь от имени народа и сказать то, что думают в народе. Я протестую против всякого воззвания, составленного в таком духе». (Сильное возбуждение.)

Председатель: «Господа, позвольте мне на минуту взять слово. Господа, только что происшедший случай, могу сказать, — первый с того времени, как здесь заседает парламент». (Действительно, то был первый и единственный случай в этом дискуссионном клубе.) «Еще ни один оратор здесь не заявлял, что он умышленно хотел нарушить порядок, основу этого Собрания». (Шлёффель при подобном же призыве к порядку, на заседании 25 апреля, сказал: «Я принимаю этот призыв к порядку и делаю это тем охотнее, что, как я надеюсь, скоро настанет время, когда это Собрание совсем по-иному будет призвано к порядку».)

«Господа, я глубоко сожалею, что г-н Вольф, едва только ставший членом парламента, дебютировал таким образом» (Рэ рассматривает все дело как комедию). «Господа, я призвал его к порядку за то, что он позволил себе грубо нарушить нашу обязанность оказывать необходимое уважение и внимание к особе имперского правителя».

Заседание продолжается. Гаген и Захарие произносят длинные речи, один за воззвание

большинства, другой против него. Наконец поднимается

Фогт (от Гиссена): «Господа! Разрешите мне сказать несколько слов, — я не стану вас утомлять. Совершенно верно, господа, что парламент теперь не тот, каким он собрался в прошлом году, и мы благодарим небеса» (Фогт с его «слепой верой» благодарит небеса!) «за то, что парламент стал таким» [geworden wird] (о да, geworden wird!{54}) «и что те люди, которые перестали верить в свой народ и в решительный момент предали дело его, расстались с Собранием! Господа, я взял слово» (значит, до сих пор благодарственные молитвы были только пустой болтовней), «чтобы защитить кристально-чистый поток» (защита потока), «который вылился из души поэта» (Фогт воодушевляется) «в это воззвание, против недостойной грязи, которую бросили в него или швырнули с целью преградить ему путь» (но ведь поток был уже поглощен воззванием), — «я сделал это, чтобы защитить эти слова» (поток превращается, как и все прочее у Фогта, в слова) «против нечистот, скопившихся в этом последнем движении и грозящих там все затопить и загрязнить. Да, господа! Это» (именно нечистоты) «и есть нечистоты и грязь» (нечистоты — это грязь!), «которую таким образом» (каким образом?) «бросают на все, что только можно считать чистым, и я выражаю свое глубочайшее негодование» (Фогт в глубочайшем негодовании, quel tableau! {что за картина! Ред.}) «по поводу того, что нечто подобное» (что?) «могло случиться».

Что он ни скажет — грязь{55}.

Вольф не произнес ни звука об уландовской редакции воззвания. Он, как дважды заявил председатель, был призван к порядку, он вызвал всю эту бурю тем, что объявил имперского правителя и всех его министров предателями народа и призывал парламент объявить их предателями народа. Но для Фогта «эрцгерцог-имперский правитель», «изношенный Габсбург» («Исследования» Фогта, стр. 28) и «все его министры» — это «все, что только можно считать чистым». Он пел вместе с Вальтером фон дер Фогельвейде:

des fursten milte uz osterriche
froit dem suezen regen geliche
beidiu liute und ouch daz lant.

{Австрии державный вождь,
Словно теплый вешний дождь,
Край и подданных ласкает. Ред.}

He находился ли Фогт уже тогда в «научных сношениях» с эрцгерцогом Иоганном, как он признался в этом позже? (см. «Главную книгу», Документы, стр. 25).

Десять лет спустя тот же Фогт заявил в своих «Исследованиях» на стр. 27:

«Во всяком случае, остается фактом, что Национальное собрание во Франции и его вожди так же недооценили в свое время способностей Луи-Наполеона, как вожди франкфуртского Национального собрания недооценили способностей эрцгерцога Иоганна, и что каждый из этих хитрецов в своей сфере заставил дорого поплатиться за допущенную ошибку. Но мы, конечно, далеки от того, чтобы поставить рядом обоих этих людей. Поразительная беззастенчивость и т. д. и т. д.» (Луи Бонапарта) — «все это свидетельствует о его значительном превосходстве над уже старым и изношенным Габсбургом».