Карл Маркс - Собрание сочинений, том 14

• Название: Собрание сочинений, том 14
• Автор: Карл Маркс
• Жанр: Философия

Четырнадцатый том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса содержит цикл статей, написанных ими для прогрессивного буржуазного издания «Новая американская энциклопедия», и большое полемическое произведение Маркса «Господин Фогт». По времени написания (июль 1857 — ноябрь 1860 гг.) эти работы примыкают к произведениям, входящим в состав 12, 13 и отчасти 15 томов настоящего издания.

---

Тем не менее сражение при Лаоне сломило физические и моральные силы Наполеона. Тщетно пытался он внезапным захватом 13 марта Реймса, попавшего в руки Сен-При, восстановить свое положение. Состояние его дел было теперь до такой степени очевидным, что когда 17 и 18 марта он стал наступать на Арси-сюр-Об против главной армии, то даже сам Шварценберг, несмотря на то, что он имел не более 80000 человек против 25000, находившихся под командой Наполеона, осмелился остановиться и принять сражение, которое продолжалось 20 и 21 марта. Когда Наполеон прекратил сражение, главная армия последовала за ним до Витри и соединилась в тылу у него с Силезской армией. В отчаянии Наполеон прибег к последнему средству — отступлению на Сен-Дизье, пытаясь таким путем с горстью своих людей поставить огромную армию союзников перед угрозой нарушения ее главной линии коммуникаций и отхода между Лангром и Шомоном; на этот маневр союзники ответили наступлением на Париж. 30 марта произошло сражение близ Парижа, в котором Силезская армия штурмовала Монмартр. Хотя Блюхер еще не оправился от болезни со времени сражения при Лаоне, он все же появился на короткое время на поле боя, верхом на коне, укрыв глаза от света, но после капитуляции Парижа сложил с себя командование; предлогом для этого явилась болезнь, но действительной причиной — несогласие Блюхера, не скрывавшего своей ненависти к французам, с тем показным дипломатничанием, к которому считали нужным прибегать союзные монархи. Таким образом, он прибыл в Париж 31 марта как частное лицо. В течение всей кампании 1814 г. он единственный в союзной армии был поборником принципа наступления. Сражением при Ла-Ротьере он расстроил планы шатильонских миротворцев; решимостью, проявленной им в Мери, он избавил союзников от катастрофического отступления, а сражением при Лаоне предрешил первую капитуляцию Парижа.

После первого Парижского[202] мира Блюхер сопровождал императора Александра и прусского короля Фридриха-Вильгельма во время их посещения Англии, где его чествовали как героя дня. Он был осыпан наградами, получив все военные ордена Европы; прусский король учредил для него орден железного креста; английский принц-регент {Георг. Ред.} подарил ему свой портрет, а Оксфордский университет присвоил ему ученую степень доктора канонического и гражданского права»

В 1815 г. Блюхер снова решил исход последней кампании против Наполеона. После понесенного им 16 июня сокрушительного поражения в сражении при Линьи Блюхер, несмотря на свои 73 года, сумел заставить свою разбитую армию оправиться и двинуться по пятам своего победителя, что позволило ей вечером 18 июня появиться на поле сражения при Ватерлоо. Это был подвиг, беспримерный в истории войн. После сражения при Ватерлоо преследование им бегущих французов от Ватерлоо до Парижа имеет в прошлом только одну параллель — столь же замечательное преследование Наполеоном пруссаков от Йены до Штеттина. На этот раз он вступил в Париж во главе своей армии и даже назначил своего генерал-квартирмейстера Мюфлинга военным губернатором Парижа. Он настаивал на том, чтобы Наполеон был расстрелян, Йенский мост на Сене взорван, а сокровища, награбленные французами в различных столицах Европы, возвращены их первоначальным владельцам. Первому его желанию воспрепятствовал Веллингтон, второму — союзные монархи, и лишь последнее было осуществлено. Он оставался в Париже в течение трех месяцев, весьма часто появляясь за игорными столами в залах для игры в «rouge et noir» {«красное и черное» (азартная карточная игра). Ред.}. В годовщину сражения при Кацбахе он посетил свой родной город Росток, где жители на общие средства воздвигли памятник в его честь. Когда он умер, вся прусская армия носила восьмидневный траур.

Le vieux diable {Старый черт. Ред.}, как называл его Наполеон, «маршал Вперед», как прозвали его русские солдаты Силезской армии, Блюхер был по существу кавалерийским генералом. В этой специальности он был превосходен, ибо она требовала только тактических навыков, но не стратегических знаний. Разделяя в полной мере народную ненависть к Наполеону и французам, он был популярен в массах за свои плебейские симпатии, за присущий ему в большой мере здравый смысл, за простоту манер и грубоватость речи, хотя в нужных случаях он и умел придавать ей характер пламенного красноречия. Он был образцом солдата. Подавая пример наивысшей храбрости в бою и крайней неутомимости там, где требовалось напряжение сил; пользуясь неотразимым влиянием на рядовых солдат; сочетая с отчаянной храбростью тонкое умение оценивать свойства местности, способность быстро принимать решение в трудных положениях, упорство в обороне и равную ему энергию в наступлении; обладая достаточным умом, чтобы самостоятельно определять правильный образ действий в более простых ситуациях, а в более сложных полагаться на Гнейзенау, — Блюхер был как нельзя более подходящим генералом для боевых действий 1813–1815 гг., носивших наполовину характер регулярной, наполовину повстанческой войны.

Написано К. Марксом и Ф. Энгельсом 22 сентября — 30 октября 1857 г.

Напечатано в «New American Cyclopaedia», т. III, 1858 г.

Печатается по тексту энциклопедии

Перевод с английского

Ф. ЭНГЕЛЬС АРТИЛЛЕРИЯ

Изобретение пороха и применение его для метания тяжелых тел в определенном направлении, как это теперь признается почти всеми, принадлежит восточным странам. В Китае и Индии почва изобилует природной селитрой, и вполне естественно, что местное население рано ознакомилось с ее свойствами. Пиротехнические средства, изготовляемые из смеси селитры с другими воспламеняющимися веществами, в Китае выделывались в очень ранний период и употреблялись как для военных целей, так и во время общественных торжеств. Мы не имеем сведений, когда именно стала известна особая смесь селитры, серы и древесного угля, взрывчатые свойства которой придали ей такое огромное значение. Согласно некоторым китайским летописям, на которые ссылался г-н Паравей в одном из докладов Французской академии, представленном в 1850 г.[203], пушки были известны уже в 618 г. до н. э.; в других древних китайских рукописях описываются зажигательные снаряды, выбрасываемые из бамбуковых труб, и нечто вроде разрывных бомб. Во всяком случае использование пороха и пушек для военных целей, по-видимому, не получило достаточного развития в ранние периоды китайской истории, так как первый достоверный случай их широкого применения относится лишь к 1232 г. н. э., когда китайцы, осажденные монголами в Кай-фын-фу, защищались посредством пушек, метавших каменные ядра, и употребляли разрывные бомбы, петарды и другие виды огневых средств, действие которых основывалось на использовании пороха.

Индийцы, по свидетельству греческих писателей Элиана, Ктесия, Филострата и Фемистия, по-видимому, обладали какими-то пиротехническими средствами, использовавшимися в военных целях, уже во времена Александра Великого. Но это был безусловно не порох, хотя в состав этих средств в больших количествах могла входить селитра. В индийских законах имеются, по-видимому, указания на какое-то огнестрельное оружие; в них, несомненно, упоминается порох, а, согласно профессору X. X. Уилсону, в древних индийских медицинских сочинениях описывается его состав. Однако первое упоминание о пушке почти точно совпадает по времени с самой ранней бесспорно установленной датой ее появления в Китае. Стихотворения Хазеда, относящиеся примерно к 1200 г., рассказывают об огнестрельных машинах, метающих ядра, свист которых был слышен на расстоянии в 10 косс (1 500 ярдов). Мы читаем об огнестрельных орудиях на повозках, принадлежавших примерно в 1258 г. властителю Дели. Спустя сто лет артиллерия уже широко применялась в Индии, и когда в 1498 г. там появились португальцы, они нашли, что индийцы в употреблении огнестрельного оружия так же преуспели, как и они сами.

У китайцев и индийцев селитру и пиротехнические средства заимствовали арабы. Два из принятых у арабов названий селитры означают: китайская соль и китайский снег. Древние арабские авторы упоминают «китайский красный и белый огонь». Применение зажигательных средств по времени также почти совпадает с великим нашествием арабов на Азию и Африку[204]. Не говоря уже о maujanitz — почти мифическом огнестрельном оружии, которое, как передают, было известно Мухаммеду и применялось им — представляется несомненным тот факт, что греки Византии впервые познакомились с пиротехническими средствами (впоследствии превращенными в «греческий огонь») у своих врагов — арабов. Марк Грек, писатель IX века, приводит состав смеси — 6 частей селитры, 2 части серы, 1 часть угля, — весьма близкий к действительному составу пороха[205]. Первым из европейских писателей состав пороха с достаточной точностью установил около 1216 г. Роджер Бэкон в своей «Книге о несостоятельности магии»[206], однако еще целые сто лет западным народам его употребление оставалось неизвестным. Арабы же, по-видимому, вскоре обогатили знания, полученные ими от китайцев. Согласно «Истории мавров в Испании» Конде, в 1118 г. пушки употреблялись во время осады Сарагосы, а в 1132 г. в Испании отливались, в числе других пушек, и кульверины 4-фунтового калибра[207], Известно, что в 1156 г, Абд-эль-Мумин взял Мохаммедию, недалеко от Бона в Алжире, при помощи огнестрельного оружия, а в следующем году город Ньебла в Испании оборонялся от кастильцев при посредстве огнестрельных машин, метавших стрелы и камни. Если остается еще не установленным характер машин, употреблявшихся арабами в XII столетии, то совершенно несомненно, что в 1280 г. против Кордовы была применена уже артиллерия и что к началу XIV столетия знакомство с ней перешло от арабов к испанцам. Фердинанд IV взял в 1308 г. Гибралтар с помощью пушек. Артиллерия применялась при штурме Басы в 1312 и 1323 гг., Мартоса в 1326 г., Аликанте в 1331 году; во время некоторых из этих осад пушки стреляли зажигательными снарядами. От испанцев употребление артиллерии перешло к остальным европейским народам. Французы пользовались пушками во время осады Пюи-Гийома в 1338 г., и в том же году немецкие рыцари применили их в Пруссии[208]. К 1350 г. огнестрельное оружие получило распространение во всех странах Западной, Южной и Центральной Европы. Что артиллерия зародилась на Востоке, доказывается также способом изготовления самых старых европейских орудий. Пушка делалась из полос кованого железа, сваренных вместе в длину и скрепленных набитыми на них тяжелыми железными обручами. Она состояла из нескольких частей, причем съемная казенная часть закреплялась для стрельбы после заряжания. Древнейшие китайские и индийские пушки изготовлялись совершенно так же, а они относятся к столь же давнему, или к еще более давнему времени, как и самые старые европейские пушки. Как европейские, так и азиатские орудия, относящиеся примерно к XIV веку, были весьма несовершенной конструкции, свидетельствовавшей о том, что артиллерия переживала еще свое раннее детство. Таким образом, если остается неустановленным, когда был изобретен и применен в огнестрельном оружии порох, то мы можем по крайней мере определить период, когда он впервые сделался важным фактором в военном деле; сама громоздкость пушек XIV века всюду, где бы они ни встречались, доказывает, что как постоянное военное оружие они были новинкой. Европейские пушки XIV века были очень громоздкими. Орудия крупного калибра можно было перевозить только в разобранном виде, причем каждая часть занимала целую повозку. Даже орудия малого калибра были чрезвычайно тяжелы, ибо тогда еще не было установлено правильное соотношение ни между весом пушки и снаряда, ни между весом снаряда и заряда. Когда эти орудия устанавливались на позиции, для каждой пушки сооружалось нечто вроде деревянного сруба или помоста, с которого и производилась стрельба. В городе Генте была пушка, которая вместе с этим помостом занимала в длину 50 футов. Пушечные лафеты были еще неизвестны. Пушки в большинстве случаев стреляли под очень большим углом возвышения, подобно нашим мортирам, и поэтому были весьма малоэффективны вплоть до введения бомб. В качестве снарядов обыкновенно применялись сферические каменные ядра, а пушки малого калибра заряжались иногда железными стрелами. Однако, несмотря на все эти недостатки, пушки употреблялись не только при осаде и обороне городов, но и в полевых условиях и на борту военных кораблей. Уже в 1386 г. англичане захватили два французских судна, вооруженных пушками. Если судить по пушкам, поднятым с «Мари-Роз» (затонувшей в 1545 г.), то оказывается, что эти первые корабельные орудия просто вставлялись в деревянную колоду, выдолбленную для этой цели, и закреплялись в ней, а потому им нельзя было придавать различные углы возвышения.