Елена Домогалова - Регина

• Название: Регина
• Автор: Елена Домогалова
• Жанр: Исторические любовные романы

Исторический роман о любви. Франция, 16 век. На фоне вечного противостояния правящей династии Валуа и семейства Гизов разворачивается трагическая история любви и ненависти младшей сестры знаменитого Луи де Бюсси — Регины де Ренель.

---

— Болван, кто же хозяйке вино в бутылке подаёт? Не мог догадаться в бокал налить? Учишь вас, деревенщину, учишь, всё без толку.

Но Регина тем временем лихо приложилась к горлышку бутылки и, после нескольких глотков обретя способность говорить, вступилась за бедолагу:

— Жанна, не ругай его, я сама велела так подать.

Поварёнок напоследок благодарно блеснул улыбкой и поспешил скрыться подальше от строгой кухарки. Женщина недовольно покачала головой, всем своим видом показывая госпоже, что зря та балует сорванца.

— Жанна, поспеши с ужином, у нас гости. Стол пусть накроют на четверых, будут граф де Лорж с кузиной. Вино нальёте из бочонка в дальнем углу подвала, ну, ты знаешь, для особых случаев, самое лучшее. Кузина Филиппа жуткая сладкоежка, но вообще за столом клюет, как птичка. Я ничего не хочу. У хозяина, думаю, тоже нет аппетита. А вот граф де Лорж с дороги, устал, оголодал, так что побольше мяса, хлеба и рыбы. Думаю, ты меня поняла и распорядишься дальше сама.

Убедившись, что кухарка всё сделает, как надо, Регина вышла из кухни, не выпуская бутылку из рук, и в коридоре нос к носу столкнулась с Филиппом, отправившимся на её поиски. Граф молча забрал у неё вино, одной рукой притянул её голову к своей груди и нежно поцеловал в затылок.

— Всё хорошо, — шепнул он ей, умело скрывая уже привычную горечь в голосе.

Филиппу никогда ничего не нужно было объяснять. То, что Регина его не ждала, было видно невооружённым глазом. Слухи о её бурном романе с герцогом Майенном докатились до порога его дома. А теперь он своими глазами увидел, кого она любила в действительности. И это была не любовь брата и сестры, но обжигающая страсть мужчины и женщины. Вот только Филипп заметил, что боли и отчаяния в каждом жесте, в каждом взгляде Регины было намного больше, чем любви. И что он мог ей сказать? В чём имел право обвинить? Над ней не было судьи и быть не могло. Её красота оправдывала всё, искупала любой грех.

— Не оставляй меня, пожалуйста, — всхлипнула под его ладонями Регина и обвила его руками.

— Я же дал слово никогда тебя не оставлять, — ответил ей Филипп и, к своему несказанному облегчению, Регина не услышала в его словах ничего, кроме всепрощающей любви и теплоты, — Пойдём, Анна и Бюсси, наверное, уже потеряли нас.

Анна и Бюсси никого не теряли, потому как были неожиданно увлечены друг другом. Впрочем, в случае Анны это не было неожиданностью: в темноглазого графа она влюбилась в первого взгляда. И так же мгновенно поняла, что у неё нет и не будет никаких шансов: граф слишком хорош для неё, ему вровень только королевы. Впрочем, безнадёжно теряющийся на его фоне Филипп сумел ведь как-то покорить сердце его красавицы-сестры, которая казалась сошедшей с недосягаемых высот богиней, недоступной, гордой и всемогущей. Быть может, чудо повторится и Благородный Бюсси обратит свой взор на тихую провинциалку. В чём-то Анна оказалась права: Луи действительно обратил на неё своё внимание, и тому были две причины, к чуду мало относящиеся. Во-первых, он жаждал элементарной отместки. Если Регина выбрала Филиппа, то её брат просто не был бы знаменитым Бюсси, если бы в тот же миг не нашёл ей какую-никакую замену. А то, что "заменой" оказалась кузина де Лоржа, только добавляло необходимую остроту к неостывшему блюду под названием "месть". Во-вторых, Луи буквально потрясло сходство двух девушек. Переоденься Анна в платье графини де Ренель и закрой лицо вуалью — и никто не различит их. У них даже форма рук и изгиб шеи были одинаковыми, разве что Анна в силу природной скромности была изящнее и грациознее в движениях, в то время как в каждом жесте Регины струилась властная царственность древней королевской крови.

Она лишь бледная тень, слабый отблеск Тебя. Но зато в её взгляде я вижу чистую, как хрусталь, любовь и простодушную наивность неискушенного создания. На дне её голубых глаз не бушует пламя ада, не клокочет вулкан страстей. И мне хочется окунуться в ласковые волны её обаяния в надежде, что однажды и меня прибьёт к какому-нибудь спокойному берегу, к обыденности семейного очага "как у всех". И не надо будет вечно гореть на огне безумства, беситься от ревности и тоски, и неутолимых желаний. И не надо будет мучить ни Тебя, ни себя.

Может, это и нечестно с моей стороны. По отношению к Тебе, по отношению к Анне. Но сейчас это единственный выход. Я устал от той боли, которую Ты ежеминутно причиняешь мне.

Ты права сейчас, выбирая Филиппа. И для меня лучшим выходом была бы Анна. Пусть хоть двух человек на земле мы сделаем счастливыми. А наша с Тобой любовь погубит всех…

Регина за ужином давилась куском хлеба. Вино постоянно проливалось из бокала то на скатерть, то на рукава; сыр крошился и попадал не в то горло и она кашляла до слёз; мясо не отрезалось от костей и нож то и дело вываливался из рук и со звоном падал под стол. Недоумевающая Анна удивлённо смотрела на подругу, не понимая, куда вдруг исчезли её безупречные манеры и крестьянский аппетит. Сама-то баронесса была на высоте и даже пару раз блеснула довольно остроумными шутками, чего Филипп отродясь за ней не замечал. В-основном, говорили наперебой только она и Бюсси, Филипп включался в разговор, только если обращались непосредственно к нему. Регина хранила тяжёлое, мрачное, как родовой склеп, молчание. Де Лорж не сводил с неё погрустневших, встревоженных глаз и молился, чтобы этот ужин поскорее закончился.

Притихшие слуги двигались бесшумно, словно тени, разве что недавно принятая служанка пару раз с грохотом уронила огромное фамильное блюдо, к счастью, пустое. Но этот оглушительный звон заставлял всех вздрагивать, пока Регина, потеряв всяческое терпение, не сверкнула гневным взглядом на неумеху так, что та выпорхнула из залы и спряталась на кухне. Дрожащее пламя свечей отражалось в сверкающих зеркалах, играло в серебре и хрустале посуды и в этих волшебных отблесках оживали старинные гобелены и портреты. Библейские царевны и рыцари в роскошных доспехах молча взирали со стен на хозяев замка и их нежданных гостей и, казалось, покачивали головами. Многое повидавшие на своём веку, вышитые и нарисованные герои знали прошлое и будущее и видели витавшие над столом призраки затаившихся страстей и грядущих бурь.

— Так что же, всё-таки, заставило тебя покинуть свой замок и вернутся в столь нелюбимый тобой растленный Париж? — поинтересовался Луи, ополаскивая руки в глубоком золотом блюде с розовой водой.

— Наверное, потому что ангелы живут только в этом городе, — улыбнулся Филипп и красноречиво посмотрел на Регину.

Луи качнул головой, хищно оскалился:

— Вполне предсказуемый ответ. Я мог бы и не спрашивать. Но ведь ты же приехал не только за тем, чтобы полюбоваться несомненной красотой моей сестры? Насколько я могу судить, в Бордо тоже есть на что посмотреть, да и ангелы там с некоторых пор появились.

Анна зарделась, пряча счастливую улыбку.

Регина метнула в сторону брата ревнивый, яростный взгляд.

Филипп, чувствуя приближающуюся бурю, поспешил перевести разговор в другое русло:

— Нет, конечно, хотя эта причина — основная. Но я давно обещал кузине показать ей Париж, вывести в свет, пусть развеется немного.

— А у тебя временами бывают неплохие идеи, дружище! — почти натурально хохотнул Луи, делая вид, что не заметил презрительного фырканья сестры.

— Но у меня был особый повод вернуться в Париж. Насколько я понимаю, ты только сегодня приехал из Анжу, так что тебе, наверное, хотелось бы поговорить сначала с Региной, разобрать семейные дела, пересмотреть корреспонденцию и прочие мелочи. Так что давай причины моего визита отложим до завтра.

Луи пожал плечами:

— Не возражаю. Утро вечера мудренее. Заодно и с Региной обсудите свои дела. Наедине. При мне она что-то не хочет откровенничать.

— Потому что мои откровения в этом доме никому особо-то и не нужны, — обронила Регина с отсутствующим видом.

За столом воцарилось неловкое молчание.

Анна чувствовала себя не в своей тарелке. До сегодняшнего дня о взаимоотношениях в семействе Бюсси она знала только из редких рассказов Филиппа и самой Регины, и потому ей представлялись возвышенные, трогательные чувства, которые питали друг к другу брат и сестра. Регина, по её мнению, боготворила брата — ну, здесь-то она почти не ошибалась, — и его слово являлось для неё истиной в последней инстанции, а благородный Луи, должно быть, баловал и всячески опекал младшую сестрёнку и видел в ней прелестного беззащитного ребёнка. Как выяснилось, бури в доме Бюсси гремели довольно грозно и без каких бы то ни было явных причин, и нежно любящие друг друга родственники обменивались злыми, некрасивыми упрёками и обвинениями. Хотя, по твёрдому убеждению Анны, Регина как младшая, и к тому же женщина, могла бы и не перечить графу. Благородный Бюсси не может просто так, безо всяких оснований разговаривать с ней в таком тоне, следовательно, за Региной действительно есть вина.