Эрик Линклэйтер - Мистер Бикулла

• Название: Мистер Бикулла
• Автор: Эрик Линклэйтер
• Издательство: Азбука
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2000
• ISBN: 5-267-00383-2

Детективный роман шотландского писателя Эрика Линклэйтера «Мистер Бикулла» отличается интригующим развитием сюжета и утонченным психологизмом, и философский подтекст выводит это произведение за рамки чисто детективного жанра. На русском языке публикуется впервые.

---

— Дай мне, я ее обменяю.

— Я не могу держать ее у себя. Я этого не переживу.

— Понимаю.

Клэр встала, нетвердой походкой подошла к столу, где лежала ее сумочка, и сказала:

— У меня три, нет, четыре фунта. Четыре фунта, семь шиллингов и шесть пенсов. Это все, что есть, Ронни. Я отдам тебе остальное в другой раз.

— Хорошо. Я не могу хранить ее у себя.

— Конечно, дорогой, но я не вижу в этом ничего страшного. Абсолютно ничего. Потому что не верю, что твой отец совершил нечто подобное и что он вообще способен на такое.

— Я сидел и думал в полном одиночестве, сидел и думал, пока мне не стало казаться, что схожу с ума. Ты знаешь, что за человек мой отец.

— Я его прекрасно знаю. И считаю, что ты ошибаешься.

— Мне больше некуда было идти и не с кем поделиться.

— Теперь тебе легче, так ведь? Потому что ты совсем, совсем неправ, и сейчас, мой бедный Ронни, я налью тебе еще джина, а потом ты пойдешь домой.

— Джордж приезжает сегодня?

— Нет, он все еще в Шрусбери. Его мама сломала ногу…

— Тогда я останусь здесь.

— Нет, ни в коем случае!

— Не гони меня. Иначе ты потеряешь меня навсегда и никогда больше не увидишь. Впрочем, я и так уже пропал. Я погиб! Каждый, чей отец — убийца, может считать себя погибшим человеком.

— Ты пьян, Ронни. И потому тебе так плохо.

— Ты не лучше. Разве ты не пьяна?

— Хоть раз попытался бы вести себя прилично. Ты находишься в моем доме…

— Будь проще, Клэр. Ты ведь знаешь, кто мы такие.

Глава XII

Клэр проснулась разбитая и злая и, вспомнив о немытых бокалах и грязных, заваленных окурками пепельницах в гостиной, торопливо оделась, чтобы прибраться раньше, чем проснется Эльза и увидит весь этот беспорядок. Открыв окно, она впустила в комнату утренний воздух. Вчера они поступили крайне неосмотрительно, и теперь страх разоблачения мучил ее — никогда прежде она не прибиралась в такой спешке, а головная боль удваивала ее мучения. Даже зеркало было безжалостно к ней.

Она вернулась через некоторое время с чашкой чая и разбудила Ронни.

— Не шуми, — шепотом сказала она. — Вчера мы вели себя как круглые идиоты, но пока Эльза, по-моему, ничего не заподозрила. Я встала вовремя и успела навести порядок.

— Она австрийка. Ее ничем не удивишь.

— Напрасно так думаешь. Она порядочная девушка, встает в семь утра, чтобы попасть на утреннюю службу.

— Ладно, что я должен делать?

— Оденься, только тихо. Главное — не шуметь. Я сейчас отправлю ее за покупками. Она это любит. И тогда ты сможешь выйти.

— Я не тороплюсь. У тебя есть свежие газеты?

— Сейчас принесу.

Клэр принесла «Таймс» и «Дейли экспресс», причесалась и вышла из комнаты. Как ни в чем не бывало, поговорила с Эльзой, одела и накормила Клариссу. Примерно через час она вернулась в спальню и увидела, что Ронни лежит на кровати в рубашке и брюках, уткнувшись лицом в подушку. Газеты валялись на полу.

— Просыпайся, — раздраженно сказала она. — Тебе пора идти.

Он не ответил, и, когда Клэр стала тормошить его за плечи, Ронни повернул к ней по-детски беспомощное лицо в красных пятнах от плача и произнес:

— Я больше никогда не засну.

— Прекрати кривляться, — разозлилась Клэр. — Ты вчера вдоволь наговорился, у меня не хватит терпения, чтобы еще раз все это выслушивать.

— Почитай газету.

Она подняла с пола «Экспресс» и прочитала заголовок: «СМЕРТЬ НА ПИККАДИЛЛИ. Трагическая гибель бывшего губернатора».

«Жертвой самого густого тумана в этом году, — читала она, — стал сэр Симон Киллало, видный политический деятель, правитель индийских колоний. Бывший губернатор упал и разбился насмерть у станции метро на Грин-парк.

Трагедия произошла без очевидцев, тело покойного было найдено на ступеньках лестницы у входа в гостиницу „Пиккадилли“. Вероятно, упав головой вперед, покойный разбил лицо и скончался от перелома шейных позвонков…»

Она села на кровать рядом с Ронни, запустив пальцы в его волосы.

— А мы в это время пили джин, — сказала она.

— Мы говорили о нем. Именно мысли о нем привели меня сюда. Когда я пришел, он был уже мертв.

— Что я могу сказать на это? — спросила она. — Что толку в моих соболезнованиях?

— В «Таймс» напечатали некролог, — проговорил он.

На седьмой странице она нашла статью почти в полколонки и стала читать:

«Сэр Симон Киллало, кавалер ордена Индийской империи и „Звезды Индии“, о чьей вчерашней случайной гибели в густом тумане сообщается повсеместно, посвятил много лет своей жизни государственной гражданской службе в Индии и достиг замечательных успехов на этом поприще. Родившийся в 1886 году, сэр Симон Киллало, сын ныне покойного генерал-майора, вице-консула, кавалера ордена Индийской империи, „Звезды Индии“ и ордена Бали, Ф. Г. Ст. Дж. Киллало, пережил всех своих братьев и сестер…»

— Ненавижу некрологи! — воскликнула она, откидывая газету в сторону. — В них пишут только о прошлых великих достижениях. Они лишают жизнь всякого смысла.

— Меня там тоже упомянули, — заметил Ронни. — «Покойный оставил после себя сына». Надо было добавить, «которого он ненавидел и презирал».

— Это не так.

— Увы, это так. Именно в этом заключалось преимущество моего отца передо мной. Я его всего лишь ненавидел. Особенно сильно ненавидел его, когда гордился им. Если бы я узнал нечто такое, что опорочило бы его, — например, какой-нибудь мерзкий поступок, — мне бы стало намного легче. Я почти желал, чтобы он оказался убийцей Фанни. Сейчас мне не было бы так тяжело.

— Бога ради, хватит стонать.

— Действительно, какой теперь смысл строить гипотезы. Мы никогда не узнаем правды. А сейчас, как я понимаю, ты хочешь, чтобы я ушел, пока дорога свободна.

Он сел и обулся. Клэр спросила:

— Что ты сейчас будешь делать?

— Разве это имеет значение? — ответил он. — Теперь уже неважно.

Глава XIII

Одетая в траур Клэр бросила одобрительный взгляд на свое отражение в большом зеркале и пришла к выводу, что черная шляпа ей, пожалуй, идет. Черный цвет был ей к лицу, а легкий макияж оживлял ее холодные черты.

— Все утро, — торжественно и мрачно произнесла она, — я думала, что на месте несчастного сэра Симона могла бы быть твоя мама.

— Моя мама проживет еще лет десять, — раздраженно ответил Лессинг.

— Я знаю, что она прекрасно себя чувствует, но тем не менее опасность не миновала. В ее возрасте…

— Если бы я не уехал оттуда, ее жизнь в самом деле была бы в опасности. Прошлым вечером я чуть было не схватил шприц для инъекций.

— Дурные у тебя шутки, — холодно заметила Клэр. — Так или иначе, сейчас не время шутить.

Она вышла, а Лессинг продолжил заниматься своим туалетом. Он искал костяную пилку для ногтей, с помощью которой он обычно увеличивал петли для запонок на крахмальных воротничках. В поисках он по привычке заглянул в кожаную сумочку, из которой Клэр только что переложила несколько мелких предметов в другую сумку, из черного шелка, более подходившую к ее траурному наряду.

В сумке был кармашек, откуда выглядывал уголок сложенной вдвое бумажки. С удивлением он вытащил пятифунтовую купюру и, разгладив ее, пришел в полнейшее замешательство. Недоумение парализовало разум, и в первое мгновение он даже не пытался найти какую-то связь между знакомой ему купюрой и сумочкой жены. Даже через минуту он не мог взять в толк, какое отношение могут иметь друг к другу оба предмета. Лессинг хорошо помнил эту купюру, чей номер невозможно было забыть. Он отправил ее, хотя и с опозданием, сэру Симону Киллало, на чьи похороны он сейчас собирается. И вот она снова в его руках, в праздном любопытстве он извлек ее из сумочки жены и не видел абсолютно никакой взаимосвязи между отправкой этой купюры по назначению и ее возвращением.

Затем его сознание начало проясняться, и он нашел вполне возможное, но очень неприятное для него объяснение. У сэра Симона был сын — сын, которого с Клэр связывала слишком крепкая дружба. А что, если Ронни — разносчик болезни, имя которой «супружеская неверность»? Лессинг почувствовал, как темная волна ревности, порожденная подобной жуткой мыслью, прокатилась по его жилам и затопила грудь и сердце заколотилось быстро-быстро, как водяная мельница. Лессингу и прежде доводилось бороться с этим наваждением, противостоять бурному потоку, несущему его к острову, населенному безумцами. Громадным усилием воли он повернул поток вспять, и встал на твердую почву здравого смысла. Клэр, возможно, даст иное объяснение, вполне невинное и удовлетворительное.

— Клэр! — крикнул он, открыв дверь. — Откуда взялась эта купюра?

— Где ты ее нашел? — спросила она.

— В твоей сумочке. Я искал пилку для ногтей…