Елена Логунова - Вкус заката

• Название: Вкус заката
• Автор: Елена Логунова
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-42805-2

Тамара Тарасова сходила с ума от беспокойства – ее дочь, студентка-отличница, пропала! – и обратилась к писательнице Анне Ливановой, занимающейся расследованием запутанных историй. Оказалось, Марина улетела в Ниццу в обществе… своего пожилого преподавателя! Анна как раз собиралась в отпуск, поэтому согласилась помочь женщине. Отель на Лазурном Берегу встретил ее местной сенсацией – в номере по соседству недавно случилось жуткое происшествие: там нашли мертвой старушку, и погибла она во время любовного свидания! Постепенно Анна начала понимать, что это и есть Марина, из которой кто-то выпил молодость и жизнь, как вампиры выпивают кровь у своих жертв…

---

И чем больше разница в возрасте, тем больше преимущество женщины, которая старше! Вот вам, говорят психологи и социологи, и ответ на вопрос о том, почему многие разновозрастные альянсы счастливее и стабильнее традиционных.

К тому же если мужчина моложе своей подруги, он зачастую относится к ней не только как к любовнице, но и как к матери, ощущая постоянную трогательную заботу с ее стороны. Это дополнительно привязывает молодого мужчину к опытной женщине. И особенно крепкой эта привязанность бывает тогда, когда при всей заботе мужчина не ощущает своей подчиненности, а наоборот – реализует потребность в доминировании над женщиной в определенных ситуациях.

Например, в постели. Ведь еще один чрезвычайно важный фактор успешности таких союзов связан именно с психологией и физиологией брачных отношений.

Если у мужчин пик сексуальной активности приходится примерно на двадцать – двадцать пять лет, то у женщин он происходит на десятилетие позже. Даже когда мужчине под сорок, а женщине за пятьдесят, эта сексуальная совместимость сохраняется. А для традиционных союзов достижение гармонии в постели становится чем дальше, тем проблематичнее.

Стоит отметить и факт, установленный наукой: продолжительность жизни мужчины в счастливом союзе с более зрелой подругой в среднем больше, чем срок жизни, отпущенный партнеру ровесницы.

– Ну да, все верно, вот и наш Аполлон пережил свою Герофилу! – съязвил мой внутренний голос.

Я промолчала.

Не знаю почему, но мне было жаль эту пару. Обоих: и умершую женщину, и ее мужчину. Может быть, они прекрасно знали, что делают и к чему придут в результате… А если нет? Если смерть Герофилы стала для влюбленного Аполлона неожиданной и страшной трагедией? Как он пережил этот удар? И пережил ли?

Как писательница, я находила новейшую историю Аполлона и Герофилы незаконченной, и это меня раздражало. Я никогда не любила книги и фильмы с открытым финалом.

– Значит, кто-то должен этот финал дописать! – шепнул внутренний голос.

Это был прозрачный намек, но я сделала вид, будто не поняла его, и сосредоточилась на ростбифе.

Он оказался недурен, хотя повар не сумел в полной мере наступить на горло своей знойной аргентинской песне и все-таки припудрил мясо обжигающими специями. В горле у меня разгорелось пламя, которое не удалось потушить одним бокалом вина. Пришлось повторить заказ спиртного.

Я тянула неплохое мерло маленькими глотками, одновременно рассматривая народ на улице.

Мимо протопали двухметровые немецкие парни со своими безобразно расплывшимися, несмотря на молодость, подругами. Сгибаясь под тяжестью бумажных пакетов из модных магазинов, на шпильках проковыляли по ребристой мостовой две красавицы типично российского производства. Шустро, как муравьи, пробежали не то японцы, не то китайцы – их было много, и все сверкали улыбками и фотоаппаратами. Потом несуетно и величаво проследовал шикарный пожилой господин в самовязаном жилете под распахнутым кашемировым пальто и велюровой шляпе с брошью. У него были пышные белые-пребелые усы с подкрученными вверх острыми кончиками и тонкие черные-пречерные брови. Я подумала, что у цирюльника этого кокетливого старца непростая задача – поддерживать в идеальном состоянии такой разительный контраст.

А потом появился он. Мой вчерашний соблазн!

Нет, не Павел – тот юноша, которого я не то привлекла, не то оттолкнула… Странно, что я не могла вспомнить его лицо, однако узнала, едва увидела.

Врать не буду, писаным красавцем он не был. И совсем уж мальчиком тоже – лет двадцати с небольшим, я думаю. Примерно моего роста или чуть выше, несколько тяжеловесный, с «кирпичным» подбородком и упрямым выпуклым лбом, не прикрытым волосами – стрижка у него была короткая, без затей, в стиле «свежескошенный газон». Зато глаза сияли такой голубизной, что мне вдруг вспомнилось давным-давно забытое: как моя первая свекровь, самозабвенная дачница, пыталась научить меня правильно готовить раствор медного купороса. А мне было жаль нещадно разводить этот самый медный купорос, потому что он оказался невероятно красивого сапфирового цвета…

Парень медленно шел по тротуару по другой стороне улицы – нога за ногу, руки в карманах немодного пиджака, взгляд рассеянный. Я сквозь стекло неотрывно смотрела на него, мысленно настойчиво повторяя: «Сюда, давай сюда, иди ко мне, заходи сюда, ну, давай же!»

Словно услышав мое любительское, но экспрессивное заклинание, юноша остановился, посмотрел на вывеску с изображением атакующего быка, скользнул взглядом по витрине… И, увидев за стеклом меня, совершенно окаменел!

Не знаю, что в этот момент почувствовал он, а я почему-то испытала чувство вины. Сижу тут, мясо ем, вино пью и славных юношей пугаю… Хотя чем это я его так напугала? Другие мужчины поглядывают на меня с нескрываемым аппетитом, а этот, посмотрите на него, застыл, как соляной столб!

– Отомри! – с досадой велела я.

Хотя услышать меня странный парень никак не мог, нехитрое заклинание снова подействовало. Он коротко кивнул мне, точно неохотно поздоровался, круто развернулся и быстро зашагал в противоположном направлении.

– Опять двадцать пять! – не удержалась я от резкого жеста.

Пробегавший мимо официант тут же поинтересовался, чего я желаю. Поскольку он вряд ли мог использовать висящее на стене лассо для задержания и доставки к моему столу убегающего парня, я не призналась, что желаю именно этого, и попросила еще бокал вина.

– Напьешься! – укоризненно напророчил мой внутренний голос.

– То же мне, сивилла! Молчи! – дерзко ответила ему я.

И напилась. Не слишком, конечно, не настолько, чтобы выдать свое состояние громким пением русских народных песен, братанием с аборигенами и походкой по синусоиде. По моей собственной десятибалльной шкале напилась я примерно на «пять»: обниматься с незнакомцами я начинаю на отметке «семь», а легкие нарушения координации движений появляются на «шестерке». Тем не менее я порадовалась, что большое зеркало от двери моего номера в «Ла Фонтен» уже убрали. В условиях пониженной маневренности я запросто могла его разбить.

Признаваться, что я среди бела дня некультурно злоупотребила спиртным, не хотелось даже самой себе. Чтобы не рисковать потерять самоуважение, я постановила считать свое состояние следствием естественной усталости после долгой прогулки и негативным проявлением незавершенной акклиматизации. При таком подходе, разумеется, имело смысл немного отдохнуть в постели.

Я забралась под одеяло, замерла, преодолевая головокружение, и вскоре задремала, но ненадолго. За стеной снова, как вчера, послышалось раздражающее царапание и шуршание. Активизировался чесоточный Русский Медведь.

Некоторое время я неподвижно лежала на боку, вжимаясь ухом в подушку и надеясь, что вновь воцарится благословенная тишина, потом со вздохом перевернулась на спину, села повыше, взяла с тумбочки газету и попыталась отвлечь себя чтением. Однако «Утренняя Ницца» оказалась малоинформативным бульварным листком, заполненным, по большей части, различными объявлениями.

Среди них мое внимание привлекло только одно, размещенное в глухом закоулке третьей полосы. «Неопознанная женщина, которую в прессе окрестили Герофилой, ввиду того что ее родственники не объявились, будет похоронена за счет муниципалитета на коммунальном кладбище Кокад».

В соседнем номере что-то шумно упало, и стена за моей спиной содрогнулась.

– Да что же это такое! – рассердилась я и отшвырнула ни в чем не повинную газету.

Захотелось немедленно пойти к соседям, взять их за грудки, прижать к нашей общей стенке и доходчиво объяснить основные принципы человеческого общежития.

Немедленно не получилось: чтобы натянуть майку и узкие джинсы, потребовалось минуты полторы, и еще столько же я искала затерявшиеся тапочки.

Когда я с туго сжатыми кулачками и решительным лицом подошла к соседней двери, оказалось, что выяснять отношения уже не с кем, потому что номер пуст. Я увидела это еще из коридора: дверь была открыта и придавлена снизу кирпичом, в прихожей громоздились бумажные мешки со строительным мусором, а в помещении царил беспорядок.

Администрация отеля «Ла Фонтен» поступила со мной по-свински, не предупредив, что в номере по соседству идут ремонтные работы! Я поняла, что за грудки надо брать не соседей, которых тут нет, и даже не мастеров, которые где-то тут есть, а хозяина гостиницы. И направила свои стопы к лифту.

Его пришлось подождать. Нажав кнопку вызова, я стояла и нервно притопывала ногой в мягкой тапке, с неудовольствием посматривая на змеевидную дорожку известковой пыли, тянущуюся по коридору от ремонтируемого номера к лифту.

Следы перевозки прорвавшегося мешка с мусором обнаружились и в кабине.

Сначала я смотрела на загогулину из пыли и мелкого крошева без интереса, но потом одна темная штучка привлекла мое внимание. Я присела, подняла ее, рассмотрела и присвистнула.