Дим Край - Идеaльный мир

• Название: Идеaльный мир
• Автор: Дим Край
• Жанр: Научная Фантастика

---

Он всё убеждал меня, что я — ангел, посланный с небес, для спасения. И что это знак. Что у него есть предназначение. Какое именно предназначение, это ещё предстояло выяснить. Но то что я ангел во плоти — он не сомневался. А мне же казалось, что безумие, или проще — шоковый удар у него ещё не прошёл. Поэтому он так много и безостановочно говорил, как сильно потрясённый, стоявший на краю жизни и смерти, человек.

Мы подошли к его дому. Оказалось это не так близко, как он рассказывал. Хотя, возможно, если мы бы шли быстрым шагом, дом бы казался ближе. Дом был новый, недавно отстроенный, добротный, высокий, с большими окнами. К счастью, Александр не потерял и не сломал ключи, которые оказались обычными пластиковыми карточками — один для входа в подъезд, другой от квартиры. Мы поднялись на 12 этаж и зашли в его квартиру. Я ожидал, что его будут встречать, однако никого в квартире не было. И обстановка в квартире, довольно большой, была простая, аскетичная, рассчитанная на одного человека. Александр сказал, что здесь живёт он один. У него нет жены и нет детей. А родители вообще живут в другом городе — где-то в Сибири. Меня поразило, то, что трёхкомнатная как-никак квартира была полностью в его распоряжении. И я сразу посчитал, что Саня — человек очень богатый. В чём и прогадал. Да, он был в каком-то смысле богатым, чуть богаче многих остальных. Но не настолько, насколько работала моя фантазия. За обеденным столом на невероятно большой кухне, если сравнивать с моей в 6 квадратных метров, он мне рассказал, кто он и где работает. Прежде он угостил меня полуфабрикатами — разогретыми бёдрышками-гриль и необычайно вкусными пельменями. А я отметил про себя, что это первый случай в этом суровом мире, когда я питаюсь в нормальных, человеческих условиях.

Александр Кузнецов работает ведущим инженером-программистом на 'оборонку'. Он создаёт программы для спутников-разведчиков, спутников-шпионов. Криптография и шифрование кода — это тоже по его части. Он с коллегами создают программы таким образом, чтобы их нельзя было взломать. Такой хакерский метод программирования. Благодаря его компьютерным способностям — многие его считали одарённым — его не взяли на фронт, а оставили в тылу, поддерживать военную космическую мощь. Этакий боец невидимого фронта. Работает он в одной из засекреченных частей кибернетических войск. Да, представьте, есть такие. И подробно чем именно он там занимается, и сколько их там таких, он рассказывать не стал. Это военная тайна… То что он рассказал и так является секретом, но от своего спасителя он не хотел ничего скрывать.

Он назвал несколько языков программирования, которыми он владеет в совершенстве. Но ни один из них не оказался знакомым моему слуху, даже отдалёно. Я вспомнил изучение в студенчестве Turbo Pascal, как это было отвратительно уныло и безынтересно; и понял что программирование для меня всё ещё остаётся непознанной часть космического пространства.

Когда же очередь дошла до меня, я выбирал что мне сказать — правду или ложь. Представиться ли мне Алексеем или Владиславом Губановым, за кого меня здесь принимают, и на что у меня есть, в случае чего, документ подтверждающий личность? Первое было опасно раскрывать, как и военную тайну. Это не поддаётся разумному объяснению, да и любой человек в трезвой памяти не станет про это рассказывать. Второе казалось куда проще и логичней объяснить. Поэтому, я представился Владиславом Губановым. Вкратце рассказал, что со мной произошло и как я здесь оказался. Рассказал свою старую легенду. Что особо не помню, что со мной было до 18 августа сего года. Очнулся в новгородской школе. Как я там оказался — не знаю, и не задавай глупых вопросов. Точнее возле неё — так как школу разнесло в клочья после бомбежки. При падении сильно ударился головой. Видимо поэтому произошло помутнение памяти. Очнулся — весь в гражданской форме, в крови и соплях. Выручил меня один старик — накормил и обогрел. Потом я оправился к военным устанавливать свою личность — вот и оказался я, к своему удивлению, старшим сержантом 63 артиллерийской дивизии, которая дислоцируется на сервере под Сосновым Бором. И мне сейчас 23 года, во что сам верю с трудом, да и ты, парень, я смотрю, тоже… Что я делал в Великом Новгороде? — хоть убей — не помню. Попёрся в Питер, в Мёртвый Город, так как единственное что помнил — это то, что я был оттуда родом и жил там долгое время. Там, разумеется, родичей или родственников я не обнаружил. И вообще, никого не обнаружил. Ни одной души, кроме дикой кошки. Да и возвращаться в свою дивизию было поздновато — отгул, как выяснилось, у меня давно закончился — и там, скорее всего, числюсь в злостных дезертирах. Что я там делал в этой дивизии? — я напрочь не помнил, и как воевать — я тоже забыл. Да и боязно как-то. Поэтому почти неделю шлялся по пригородам Мёртвого Города, стараясь вспомнить своё прошлое, хоть что-нибудь. Но прошлое, что удивительно, не вспоминалось и даже проблесков никаких не было. Вот и решил я тогда уехать подальше от фронта на заработки и т. д. и т. п.

Рассказывал я кратко без детальной прорисовки общей картины. А Саня (он предложил называть его так) внимательно слушал, понимающе кивал, а в некоторых местах, как бы соболезнуя, качал головой: это ж надо так — всё забыл.

— Да-а, Влад… — протянул Саня после моего рассказа, разливая вино по фужерам. — Тяжёлый случай… Можно сказать, ты сейчас в бегах.

— Наверное, так оно и есть, — подтвердил я. — И не понимаю, что мне делать?

— Ага… На фронт уже поздновато возвращаться тебе… Хотя есть у меня кое-какие связи с высшими чинами армии… Могут помочь. Расстрелять тебя как дезертира, конечно, не расстреляют, а взбучку дадут. Но… согласись, это куда лучше трибунала. Так, отматерят прилюдно, да и отстанут…

— Но я же ничего не помню, — сказал я. — Чем занимался на фронте? Что делал? Может в атаку ходил? — я не помню этого. Может никуда и не ходил, а просто сидел на месте, не рыпался? Я даже не помню армейского устава и что вообще нужно делать в армии?

В армии я действительно не был ни разу и не знал, что, собственно, там нужно делать. На военную кафедру я так и не пошёл. По окончанию политеха, я поступил в очную аспирантуру. Там просидел 3 года, как положено, усиленно проводил научные эксперименты и, не особо стараясь, писал кандидатскую диссертацию до 27-летия. Кандидатскую я так и не защитил, а как исполнилось 27 лет, сразу пошёл в военкомат за военным билетом и поспешно покинул аспирантуру.

— Ну, не знаю, — ответил Саня. — В бегах долго находится тоже не хорошо. Но может время тебе поможет — вспомнишь ещё… Давай выпьем за моё невероятное спасение! За тебя, мой друг-спаситель!

Мы выпили. Вино, оказалось по вкусу знакомым, приятным, вкусным, хотя по этикетке было не понятно откуда оно.

— Каберне-Савиньон. Из Франции. Ещё до войны прикупил. Вот хранил на случай… Вот случай произошёл. Сейчас это всё запрещено. Но мне плевать, — пояснил Саня и продолжил уверенно. — Работа у тебя будет. Можешь не сомневаться. Не смотри что я такой молодой. У меня есть хорошие связи в этом городе. Так что пристроиться, считай, тебе уже удалось. Завтра переговорю с начальством… Что у нас завтра? Воскресенье?.. Отлично! Думаю, что в понедельник ты уже будешь обеспечен новой работой… А-а! Кстати. Что ты умеешь делать?

— Ну, — замешкался я, — у меня есть диплом о высшем образовании по специальности 'Техническое производство'… Э-э… точнее был когда-то. Сгорело, видимо, всё… В общем — технолог я.

— Это автоматизированное производство или кибернетическая технология? — зачем-то спросил Саня.

— Нет… А чё это такое?

— А-га… В общем, понятно… Ты в строительстве разбираешься? — поинтересовался он.

— Да. На инженерно-строительном факультете учился…

— Успел закончить?

— Конечно, — ответил я и хотел сказать — уж года 4 прошло, но потом вспомнил, что мне вроде как 23 года сейчас и промолчал.

— Хорошо. Но восстановить твой диплом будет сложно. Сам понимаешь почему. Но работать почти по специальности ты будешь. Нет проблем. Тут строители нужны, как вода. После каждой бомбёжки нужно отстраивать заново, восстанавливать… Знаешь, Влад. Я прекрасно тебя понимаю, даже если ты и не совсем правду мне говоришь. Встречался я с друзьями, которые возвращались с фронта, на неделю-другую в отгул или на лечение… Видел я как им тяжко приходится. Они мне такого нарассказали — про кишки, про мясо на полях да в болотах, что даже волки обезумили от крови и зверьё всё сума посходило. Я понимаю, что не у всех нервы крепкие, стальные. И иногда сдают сбой. Ну, так это же все понимают! И бегут, бегут с фронта покуда живы. Ведь с фронта сейчас две дороги — либо в гробу, где тебя там по частям собрали, соскоблили с деревьев, либо раненым возвращаться без ноги, без руки или без всего разом. Выбор не ахи… А война эта затянулась… Да ненавижу я её!! — вдруг выкрикнул он. — Надоело мне это. Неделю назад сообщили, что Виктор умер — фугасной бомбой его разворовало на части. А такой хороший был пацан! Ты не представляешь. Весёлый, заводной. Уж лучше бы он сбежал. Говорил же я ему, да не суйся ты в это пекло. Давай, я тебя пристрою, у нас в тылу. Руки, ноги будут целы. Нет, попёрся… Эх… Глупая, бездарная, никчёмная война.