Августо Кури - Продавец грез

• Название: Продавец грез
• Автор: Августо Кури
• Издательство: Издательство КЛУБ СЕМЕЙНОГО ДОСУГА
• Жанр: Философия
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9910-0999-7

Современная философская притча от феноменально популярного бразильского писателя, ученого, психотерапевта Августо Кури.

Загадочный персонаж появляется на вашем жизненном пути и заявляет, что все мы живем в огромном сумасшедшем доме, где нормальные люли считаются больными и наоборот. Каждый хочет, чтобы его жизнь была полна необыкновенных чувств, но где их найти в условиях современного общества? Некоторые заплатят за свою мечту слишком дорого, возможно собственной жизнью…

---

— Некоторые настолько забывчивы, — продолжал учитель раскованно, — что кладут ключи от машины в холодильник, а потом ищут их по всему дому. — Слушатели засмеялись. — Самые забавные ищут очки, находящиеся у них на носу. Другие забывают имена коллег, с которыми работали многие годы. Некоторым из-за боязни ошибиться приходится постоянно переспрашивать

их: «Как вас зовуг?«Причем речь идет об имени, а не о фамилии.

Некоторые предприниматели подтвердили это. Думаю, что и мой учитель тоже знал об этом не понаслышке.

— Сеньоры, ваш элементарный дефицит памяти не служит поводом обратиться за врачебной помощью. Почему?

— Потому что у врача тоже дефицит памяти, — ответил господин в синем костюме и пепельно-сером галстуке в кремовую полоску.

Все слушатели посмеивались над тем, что существуют под постоянным стрессом. Они начали понимать, что дефицит памяти в большинстве случаев есть не что иное, как отчаянная попытка мозга оградить себя от лавинообразного потока тревожных опасений.

Бартоломеу поднял обе руки, показывая этим, что о нем позабыли.

— Шеф, почему я никогда не помнил имена моих тещ?

Группа не могла больше терпеть его бесцеремонности. Барнабе, который уже давно знал его, на этот раз ничтоже сумняшеся изложил собственное мнение:

— Краснобай был женат трижды, кроме того, еще имел сношения с семью женщинами. Времени на запоминание имен тещ у него просто не было.

Краснобай оглядел присутствующих и раскинул руки, прося понимания. Ему хотелось сказать: «Я никогда не говорил, что являюсь святым!» Да, на прекрасный цветок он не был похож. Ему, вопреки всем стараниям, так и не удалось притвориться нормальным.

Учитель попытался подбодрить его:

— Я выбрал тебя не за твои ошибки или успехи, а за то, кто ты есть, за твое сердце. Не за сердце в физическом смысле, а в духовном.

Потом учитель переключил внимание собравшихся на другое.

— Я тоже забывчив, Бартоломеу. Некоторые говорят мне: «Учитель, с моей памятью творится что-то ужасное». Я отвечаю: «Не переживайте, с моей творится нечто еще более ужасное».

Слова и дела, которым я стал свидетелем, снова сняли завесу с моих глаз. Я тоже был забывчив, но никогда не допускал, чтобы мои студенты проявляли забывчивость. Я был жестоким экзаменатором. Мне вспомнился Жонатас, блестящий полемист, который, тем не менее, не умел конспектировать то, что говорилось на лекциях. За это ему неоднократно делали выговор и я, и мои коллеги. Мы считали его человеком не в своем уме и безответственным, но, вероятно, на самом деле он был всего лишь непризнанным гением. Система исключила его из университета. Наше мнение было гласом системы. Мы выбрасывали в мусорный ящик образования перспективных мыслителей, не чувствуя за собой никакой вины. И только теперь, научившись покупать мечты свободного ума, я обнаружил, что если бы я расширил диапазон своих оценок интеллекта студентов, то смог бы ставить отличные оценки тем, кто путался во всяческих сведениях.

Этот анализ крайне расстроил меня. Я был нетерпим даже к собственному сыну. Жоао Маркос страдал легкой формой дислексии и отставал от своих товарищей. Я же требовал, давил, желая получить от него то, чего он дать не мог. Мне хотелось, чтобы он был выдающимся учеником, подчеркивая блеск моего собственного имиджа отца и профессора. В послании, которое оставят на моей могиле сын и мои ученики, наверняка не будет ни похвал, ни сожалений. Журема, похоже, поняла ход моих мыслей. Она тронула меня за плечо и тихо сказала:

— Как говорит Александр Грейам Белл, «если мы идем путями, уже пройденными другими, то придем туда, где они уже побывали». Если мы не продадим новых идей с тем, чтобы ученики пошли новыми путями, они, в лучшем случае, смогут прожить жизнь предпринимателей, вдребезги разбивших свои чаяния и мечты.

Предприниматели расходились по одному, внимательно рассматривая склепы, которые миновали. Некоторые вспомнили, что с шестнадцатого по девятнадцатый век бесчеловечная система покупала человеческие существа с черным цветом кожи, словно это были животные, бросала их в проклятые вонючие трюмы кораблей и везла их как рабов в разные места, как в Европе, так и в различных странах американского континента. Позади оставались друзья, дети, жены, свобода. Впереди их ждали ужасное будущее, боль, принудительные работы и неподконтрольная память о прошлом.

Сейчас создается впечатление, что система произвела на свет новых рабов с единственной разницей, заключавшейся в том, что этим рабам платят большие жалования

и дают целый ряд привилегий. Позади у них остались дети, жены, друзья, мечты. Впереди ожидает сомнительное, непостоянное будущее в условиях конкуренции и вечной озабоченности, а также принудительный умственный труд. Как нам сказал продавец идей: история — это процесс циклический.

Дом ужаса

Стараниями основных СМИ последние лекции учителя, в особенности та, что была прочитана на кладбище «Реколета», принесли ему еще большую известность. Местное общество было взбудоражено разговорами о том, что даже предприниматели находились теперь под неизгладимым впечатлением от выступления этого загадочного человека. Вопросы, так встревожившие мое сознание, взволновали и горожан.

Некоторые говорили, что он самый хитрый из всех известных обманщиков, другие отзывались о нем, как о мыслителе, намного опередившем свое время. Были и такие, которые считали его главным возмутителем общественного спокойствия, другие, наоборот, полагали, что он — главный устроитель оного. Кое-кто считал его великим атеистом, другие — носителем не поддающейся пониманию духовности. Некоторые были уверены, что он явился из иного мира, другие, наоборот, признавали в нем одного из немногих людей, еще не потерявших то, что в них было человеческого. А некоторые думали, что к этому человеку либо подходят все перечисленные характеристики, либо не подходит вообще ничего. Его личность, таким образом, стала одной из самых популярных тем дискуссий в барах, ресторанах, кафе и даже в школах. Дискуссии шли на самых повышенных тонах.

По мере роста его славы росли и трудности. Он не давал интервью и не сообшал заранее о своих планах на следующий день, но все равно о них становилось известно, поскольку все его выступления были публичными. Когда нас возмущали репортажи, извращавшие суть его идей, он успокаивал нас: «Свободного общества не существует без свободной прессы. В прессе бывают ошибки, но стоит заткнуть ей рот, как общество окажется в ночи без света, а его коллективный разум потеряет способность говорить».

«Социальная осада» привела к тому, что его фотографировали каждую секунду. Учителю не нравилось быть знаменитостью. Он думал о том, чтобы покинуть либо столицу, либо вообще страну. Думал о торговле мечтами на Ближнем Востоке, в Азии или в любом другом месте, где люди видели бы в нем простого смертного.

Исчезла возможность вести дебаты на небольших площадках. Он был постоянно в центре внимания общественности. Сотни людей собирались, чтобы послушать его. Ему приходилось говорить громче, но все равно задние ряды образовавшейся толпы не всегда понимали, о чем идет речь. Его учение передавалось из уст в уста. Учителю не нравилось участвовать в дискуссиях в закрытых аудиториях или использовать различные средства информации; ему нравилось говорить на открытом воздухе. Одной из причин такого предпочтения было желание предоставить тем, кто не согласен с его мнением, возможность уйти с места встречи.

Наблюдая за ростом популярности учителя, некоторые предприятия захотели, чтобы его имидж ассоциировался с их имиджем, захотели показать перспективным клиентам, что у них инновационные планы, что они не боятся трудностей и вообще непостижимы. Но подобная перспектива бросала его в дрожь. После того как он отказался от многочисленных подарков и предложений взять деньги за использование его имиджа, случилось нечто необычное. Несколько очень хорошо одетых людей из могущественной группы «Мегасофт» встретились с нами без учителя и сделали нам весьма интересное предложение.

Первый контакт состоялся со мной, Соломоном и Димасом. Первым делом они пропели дифирамбы учителю за ту общественную работу, которую он проводит. После его появления в этих краях общество, по их словам, стало более солидарным, более восприимчивым и гуманным. Они добавили:

— Нам известно, что он организует свою жизнь как человек смиренный, что ему не нравится известность, но мы хотим преподнести ему большой сюрприз, устроить его чествование за то, что он сделал для общества. Это чествование не подразумевает вручения ему каких-то материальных ценностей, так как мы знаем, что он их не примет, но мы хотели бы продемонстрировать свою признательность, предоставив ему самый большой крытый стадион, принадлежащий нашей группе, чтобы он мог выступить там перед более чем пятьюдесятью тысячами слушателей. Эта встреча будет показана по телевидению, а затем передачи повторят как специальную программу в лучшее эфирное время на всю страну. Его услышат миллионы людей.