Наль Подольский - Кошачья история

• Название: Кошачья история
• Автор: Наль Подольский
• Жанр: Разная фантастика

 Повесть "Кошачья история" была в свое время удостоена в Париже литературной премии имени В. Даля. Речь в ней идет о духовной беспомощности человека, прополосканного в щелочных растворах материализма. Осознав существование иных миров помимо осязаемого физического, он теряет внутренние опоры, попадает в поле действия темных сил и создает в своей душе образ дьявола.

---

Записка мне показалась совершенно загадочной -нацарапанный знакомым проволочным почерком список из шести фамилий: Совин, стало быть Одуванчик, сам Крестовский, моя фамилия, и еще три незнакомые - две мужских и одна женская. У каждой из них, исключая мою и Крестовского, стояли карандашные птички.

- Кто такая Юсупова?

Поглядев на меня с крайним недоумением, он спрятал книжку в карман.

- Вот, вот... люди науки... связался с женщиной и даже фамилию узнать не удосужился!

- Вы-то, конечно, спросили бы сперва документы! - я съязвил механически, по привычному ходу мыслей, и тотчас пожалел об этом: слишком уж нервозно он выглядел, и от реплики моей отмахнулся невеселой усмешкой.

- Здесь шесть человек, все, кто были тогда на пустоши. Учитель в больнице, и от ран его вылечили - так он еще и заболел. Представьте, та же болезнь: вроде бы грипп, но не поддается лечению, не действуют ни инъекции, ничего. Правда, он сам выкарабкивается, пошел на поправку - то ли живучий, то ли просто везет человеку... Юсупову вы видели, у нее практически никаких шансов... Мой шофер, рядовой - слег через неделю. Я его - в окружной госпиталь, потом диагноз запрашивал - само собой, вирусный грипп, состояние тяжелое... И наконец, сержант. Отпросился на пару дней, к родственникам, свадиба там, что ли, и вот его нет и нет - тоже заболел, в госпиталь переправили. Диагноз - вирусный грипп... Остаются только двое - вы да я... У меня вот второй день голова болит, у них тоже болела... Я отправил доклад начальству, и еще - шифровку в Москву, есть у меня там знакомые в одном специальном отделе. Среагировали, требуют в область, срочно, сегодня же. Выпросил час на разговор с вами...

Он замолчал, собираясь с мыслями для дальнейшего, повидимому, сложного для него разговора, а я ощутил такое же неприятное сосущее чувство, как в начале беседы с Одуванчиком, той, самой первой, в подземном баре, но теперь я знал точно, что это за чувство - предощущение вторжения в жизнь чего-то беспокойного и нелепого. Он сидел, немного ссутулившись, и я стал над его головой смотреть в окно; над кажтанами небо сделалось прозрачным, и голоса с улицы доносились уже по-вечернему - отдельные негромкие фразы, словно сами по себе, без людей, плывущие вдоль бульвара.

Не желая демонстрировать майору мою невежливость, я заставил себя вернуться мыслями в комнату. По углам сплетался пятнами сумрак, но Крестовский не зажигал света, и от этого стало как будто спокойнее.

Наконец, он был готов продолжать:

- Ваш учитель умом не блещет, и псих к тому же - но нюх у него есть, кое-что он учуял. И ничего не понял. Кошки-де к власти ятнутся, того и гляди установят кошачью диктатуру... псих... Взял верный след, и по нему - в обратную сторону. Я смотрел все его записи. А верный след, вот он: да, могут оказывать определенное влияние на людей, действительно. Эти самые белые кошки, пушистые... А как пользуются? Лишь бы жить в учреждениях или дома, у кого им положено... ну об этом потом... Я сержанту, ночному дежурному, говорю: не пускать! Понимать не обязан, а пускать, не пускай, это приказ! И что же, прихожу утром, в приемной - кошка. Негодяй, как смел? Не могу знать, товарищ майор - сам трясется - смотрела она, смотрела, и вроде бы мне кто приказал... Оставляю еще на ночь: пустишь -на губу сразу! А утром, само собой, сидит кошка, облизывается. Понимаете - ведь они могли бы здесь форменный рай построить... кошачий - так нет ничего такого! Едят где что, есть и бездомные, шелудивые, тощие, не лучше обычных кошек живут. Есть и такие, конечно, что как сыр в масле... кому как повезет. Но тут главное что - куда-нибудь сунуть нос им важнее хорошей жизни! Какой вывод?

Последний вопрос прозвучал резко и громко, как-то по-солдафонски, и я на миг испытал былую неприязнь к майору.

Не дожидаясь ответа, он заговорил снова:

- Вот еще случай. У меня в отделении две кошки, разумеется, белые. Я кормить запретил, и слежу - отощали они, запаршивели. Вижу раз, сержант что-то за спину прячет, подхожу - колбаса. Почему приказ нарушаете? Виноват, товарищ майор, исправлюсь! Ну, коворю, ладно, если хочешь, бери домой и корми, сколько влезет. Он их взял, и там, натурально, дочь и жена вокруг пляшут... понимаете, в общем, какой им там санаторий устроили... И что же? Через два дня оттуда сбежали, обе сразу, и здесь опять голодают. Получается видите что - у каждой кошки вроде бы свое рабочее место, каждой киске - свой пост! И дисциплина - моим бы такую! И чего я с ними только не делал! Одну из этих двоих, у другой на глазах, задушил... И вторая, вы думаете, сбежала? И усами не повела, в двух шагах сидела и на меня таращилась. Через несколько дней у нее новая напарница появилась... А любопытны!.. В отделении любой разговор - кошки уже тут как тут. А если собрание или приказ перед строем, в общем, когда много людей собирается - тут их не выживешь, хоть удави. За каждым словом следят. Читать - не читают, оставляю приказ на столе - ноль внимания, а когда объявляешь его, готовы на потолке висеть, я на хвост каблуком наступил, и то не ушла. Так на кой же черт им все это? Я проверить решил, понимают ли они хоть, что подслушивают? Благодарность двоим объявляю - мужество при задержании и прочее... тут же кошки, я будто не замечаю, дал все выслушать. А через два часа снова выстроил, и опять тот же самый приказ... вот тогда-то слушок и пошел, что я сдвинулся... так опять те же кошки. Отставить, кошек убрать, говорю... через три минуты уже на заборе, сидят, слушают... я одну моим стеком - терпит, вторую - все равно сидят... Заманил сюда в отпуск знакомого, эксперт по биотокам... детекторы лжи, знаете?.. и всякое такое... делал записи. И уж если кошка липнет ко мне подслушивать, эти самые биотоки, осциллограммы кончно, точннько повторяют мои. Получается натуральная запись, будто магнитофон... И какой же вывод?

В этот раз он задал вопрос тихо и вкрадчиво, и опять ответа не получил.

- А вывод простой и единственный: наши кошечки на кого-то работают! Кому-то хочется знать, как мы жвем, и очень подробно.

Вот они, эти слова... наконец-то... легче все-таки, когда диагноз понятный... как они тут все... прав был Юлий, что-то есть в здешнем воздухе этакое... уж майор-то, крепкий мужик, с дисциплиной, службист... да, что-то такое в воздухе... может и я уже... только не замечаю... ведь никто сам не замечает.

Он смотрел на меня терпеливо и, пожалуй, даже участливо.

- Это все интересно... с кошками, - начал я осторожно, - и весьма интересно... но, по-моему, вы уж слишком...

- А что, собственно, вас смущает? Чем магнитофон лучше кошки? Если уметь ее расшифровывать, эту самую кошечку? Для хранения информации годится любая вещь, даже вот эта рюмка... а как считывать, уже вопрос техники, - как бы в подтверждение своих слов он налл в рюмки коньяк.

Справа от себя он выдернул ящик стола и, одну за другой, выложил несколько пухлых нумерованных папок.

- Вы потом полистайте. Вот здесь "материалы" Совина, само собой копии, а в остальных - документы. Почти все оформлено юридически, как показания... вроде вашего.

- Итак, - повторил он с нажимом, - наши кошечки на кого-то работают... На кого же?

Он упорно ждал моего ответа, и наступило безнадежное молчание. Я решил отшутиться:

- Не на уругвайскую ли разведку? Или на марсианскую?

- Вы почти угадали... но здесь не все просто... Вы, наверное, знаете, для подслушивания кошек используют, но пока до крайности примитивно. Вживляют под кожу миниатьрные передатчики - вот и все. А тут высший класс: записывающий аппарат - весь кошачий мозг. Я специалистов запрашивал -говорят, не бывает. Ни в Америке, ни в Японии, нигде. Не бывает, и еще долго не будет!

Он уставился на меня напряженно, и глаза его напоминали атовые серые линзы.

- Понимаете, - он понизил голос, - за нами следят, а кто - можно только гадать. Неизвестно кто и неизвестно откуда - но следят, и очень тщательно!

Я снова принялся смотреть в окно над его головой, небо стало уже черно-синим, и деревьев не было видно, словно дом окружала пустота, и со всех сторон, и сверху, и снизу - только бесконечная пустота.

- Можете, конечно, считать меня сумасшедшим, если вам так удобнее. Но за этими кошачьими шашнями все равно нужно присматривать.

Он говорил еще что-то, я же старался придать моему лицу осмысленное выражение. К счастью, его подгоняло время, и он вылил в рюмки все, что оставалось в бутылке:

- Пью за ваше здоровье!

Листок из записной книжки все еще лежал на виду, и тост мне показался несколько зловещим.

Он выложил на стол два ключа и сложенный лист бумаги:

- Ключи и поручение вам следить за моей квартирой. Заверено у нотариуса.

Обойдя стол вокруг, он энергично пожал мне руку и вышел. Через секунду хлопнула наружная дверь и лязгнула дверца машины.

Я озирался с недоумением - один в пустом доме. Странное наследство... неуютно, и словно тут кто-то прячется...

Я обошел все комнаты - две внизу и две на втором этаже, зажигая свет всюду, включая все лампы подряд, и светильники под потолком, и бра, и настольные лампы, и все они загорались исправно. В этой яркой иллюминации везде открывались идеальная чистота и порядок. Повинуясь все тому же бессознательному импульсу, включать все без разбора, я нажал клавишу радиоприемника, оттуда сквозь свист донесся мужской глуховатый голос, произносящий слова на незнакомом шепелявом языке, с той механической интонацией, с какой читают длинный перечень чисел, потом голос стал тише и на него наложился пронзительный писк морзянки. Я нажал клавишу снова, и все умолкло.