Карл Маркс - Собрание сочинений, том 8

• Название: Собрание сочинений, том 8
• Автор: Карл Маркс
• Жанр: Философия

Восьмой том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса содержит произведения, написанные с августа 1851 по март 1853 года.

---

До сих пор каждый член парламента, чтобы быть туда допущенным, должен обладать земельной собственностью, приносящей по меньшей мере 300 ф. ст. дохода. Это во многих случаях стеснительное условие почти всегда обходили посредством фиктивных покупок и фиктивных контрактов. По отношению к промышленной буржуазии оно давно утратило силу; теперь

оно должно совершенно отпасть. Требование отмены этого условия является одним из «шести пунктов» пролетарской Народной хартии[107], и любопытно наблюдать, как уже один из этих шести пунктов (все шесть носят весьма буржуазный характер и в Соединенных Штатах уже осуществлены) получает официальное признание.

До сих пор избирательная система была организована следующим образом. По старому английскому обычаю графства посылали одну часть депутатов, а города — другую часть. Тот, кто хотел голосовать в графстве, должен был или обладать неограниченной, свободной земельной собственностью (freehold property), приносящей 2 ф. ст. ежегодного дохода, или арендовать земельную собственность, приносящую 50 ф. ст. ежегодного дохода. В городах же, наоборот, избирателем был всякий, кто снимал дом, платил за его аренду 10 ф. ст. и уплачивал налог в пользу бедных в размере, причитающемся с этой суммы. В то время как благодаря такой системе в тех городах, которые посылали депутатов, масса мелких торговцев и владельцев ремесленных мастерских, т. е. вся мелкая буржуазия, пользовалась избирательным правом, на выборах в графствах огромное большинство избирателей составляли подчиненные аристократии tenants at will, т. е. те арендаторы, которым каждый год могло быть отказано в аренде и которые поэтому целиком зависели от своих господ-землевладельцев. В прошлом году г-н Лок Кинг внес предложение распространить и на графства действовавшее в городах требование для съемщиков об уплате 10 ф. ст. арендной платы и собрал за это предложение против министров значительное большинство малочисленной в тот момент палаты. Как говорят, Рассел теперь предполагает понизить требуемый размер арендной платы для графств до 10 ф. ст., а для городов до 5 фунтов стерлингов. Такая мера может иметь весьма серьезные последствия. Тогда в городах лучше оплачиваемая часть пролетариата тотчас же получила бы избирательное право, и это сделало бы весьма вероятным избрание в некоторых крупных городах чартистских представителей, а в средних и небольших городах много новых голосов и мест в парламенте приобрела бы промышленная буржуазия. В графствах же избирательное право сразу получили бы все мелкие и средние буржуа небольших провинциальных городов, не посылающих собственных представителей в парламент; они составляли бы, как правило, подавляющее большинство и благодаря своей массе и сравнительно независимому положению по отношению к тем нескольким аристократическим семьям, которые ныне властвуют в графствах, могли бы положить конец существующему до сих пор избирательному террору этих магнатов. Эти провинциальные мелкие буржуа, которые к тому же все более попадают под влияние промышленной буржуазии, отдали бы таким образом в ее распоряжение значительную часть графств.

Избирательные округа до сих пор в высшей степени неравны по размерам и по значению; число представителей совершенно не соответствует ни численности населения, ни количеству избирателей. Сто или двести избирателей в одном месте посылают столько же представителей, сколько шесть-одиннадцать тысяч избирателей — в другом. Особенно велико это различие в городах. И именно маленькие города с небольшим числом избирателей являются средоточием самых скандальных подкупов (например, Сент-Олбанс) или абсолютной избирательной диктатуры того или другого крупного землевладельца. И вот согласно данным «Daily News» восемь самых мелких городских избирательных округов должны отныне лишиться права посылать своих представителей, а остальные мелкие города, избирающие членов парламента, будут объединены с другими соседними небольшими провинциальными городами, представляемыми до сих пор лишь в составе графства, в результате чего число избирателей значительно увеличится. Это — подражание системе групп городов, существующей в Шотландии еще со времени унии с Англией (1707 г.). Что от такой меры, как бы ни была она робка, промышленная буржуазия также может ожидать усиления своего политического могущества, доказывается уже тем особенным значением, которое она с давних пор придавала уравнению избирательных округов по сравнению со всеми другими вопросами парламентской реформы. Кроме того, как сообщается, Лондон и Ланкашир, т. е. два главных центра промышленной буржуазии, получат увеличенное представительство в парламенте.

Если Рассел в самом деле намерен предложить подобный билль, то это действительно, судя по предшествующему опыту, является весьма солидным для маленького человека. Очевидно, лавры Пиля не дают ему покоя и он вознамерился хоть один раз быть «смелым». Эта смелость, правда, сопровождается всеми присущими английскому вигу проявлениями малодушия, оглядками и опасениями, и при теперешнем состоянии общественного мнения в Англии она никому не покажется смелой, кроме самого Рассела и его коллег — вигов. Но после всех колебаний, шатаний, сомнений, после неоднократных и неизменно безуспешных попыток нащупать почву, которые поглощали все время маленького лорда с момента закрытия последней сессии, от него, пожалуй, можно было ожидать меньшего чем вышеприведенные предложения, если, конечно, предположить, что до вторника он еще раз не передумает.

Нечего и говорить, что промышленная буржуазия требует гораздо большего. Она требует household suffrage, т. е. избирательного права для всякого, кто занимает дом или часть дома и на основании этого привлекается к уплате муниципальных налогов; она требует также тайного голосования и полного перераспределения избирательных округов, которое обеспечило бы равное представительство для одинакового числа избирателей и одинакового богатства. Она будет упорно и долго торговаться с министерством и выторговывать у него малейшую из возможных уступок, прежде чем продать ему свою поддержку. Наши английские промышленники — хорошие купцы и, наверняка, продадут свои голоса по самой высокой существующей цене.

Впрочем, и теперь уже видно, что даже вышеупомянутый министерский минимум избирательной реформы не может иметь другого результата, кроме усиления власти промышленной буржуазии — класса, который теперь уже фактически господствует в Англии и, добиваясь признания своего верховенства также и в политической области, движется в этом направлении семимильными шагами. Пролетариат, самостоятельная борьба которого за его собственные интересы против промышленной буржуазии начнется лишь с того дня, когда будет установлено политическое верховенство этого класса, — пролетариат при всех обстоятельствах также извлечет некоторую пользу из этой избирательной реформы. Но насколько велика будет эта польза, зависит лишь от того, будут ли происходить дебаты и окончательное утверждение избирательной реформы до того момента, как разразится торговый кризис, или же дело затянется вплоть до его наступления; ибо пока что пролетариат выступает на первый план как активная сила лишь в великие решающие моменты, подобно року в античной трагедии.

Манчестер, 30 января 1852 г.

Написано Ф. Энгельсом 23 и 30 января 1852 г.

Напечатано в журнале «Летописи марксизма», книга IV, 1927 г.

Подпись: Ф. Энгельс

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС ПИСЬМО РЕДАКТОРУ ГАЗЕТЫ «TIMES»[108]

Милостивый государь!

Уничтожение на континенте последних остатков независимой печати возложило на английскую печать почетную обязанность отмечать всякий акт беззакония и угнетения, совершаемый в этой части Европы. Разрешите мне поэтому посредством Вашей газеты довести до сведения публики факт, который показывает, что судьи в Пруссии стоят на совершенно той же ступени, что и политические слуги Луи-Наполеона.

Вы знаете, каким драгоценным moyen de gouvernement {средством управления. Ред.} может явиться хорошо инсценированный заговор, если его преподнести в надлежащий момент. Прусское правительство нуждалось в таком заговоре в начале прошлого года, дабы сделать парламент сговорчивым. С этой целью был арестован ряд лиц и полиция была поднята на ноги во всей Германии. Но ничего не было обнаружено, после всех розысков полиция в конце концов задержала в кёльнской тюрьме лишь несколько человек под тем предлогом, будто они являются вождями широко разветвленной революционной организации. Это, в первую очередь, д-р Беккер и д-р Бюргерс, два господина, связанные с журналистскими кругами, д-р Даниельс, д-р Якоби и д-р Клейн — лица, занимающиеся медицинской практикой, из коих двое с честью выполняли тяжелые обязанности врачей попечительства о бедных, и г-н Отто, руководитель большого химического предприятия, хорошо известный в своей стране благодаря своим научным достижениям в области химии. Так как против них не имелось никаких улик, то каждый день ожидалось их освобождение. Однако во время их пребывания в тюрьме был издан «дисциплинарный закон», который давал правительству право с помощью очень короткой и простой процедуры избавляться от любого неугодного ему судейского чиновника. Введение в действие этого закона почти немедленно оказало свое влияние на ход дела против вышеупомянутых господ, тянувшегося до этого крайне медленно и вяло. Их не только перевели в одиночные камеры, им не только было запрещено какое-либо, даже письменное, общение друг с другом и со своими друзьями, а также пользование книгами и письменными принадлежностями (в Пруссии это разрешается даже самым тяжким преступникам до вынесения им приговора), — но и вообще всей судебной процедуре было придано совершенно иное направление. Chambre du Conseil {Судебная палата. Ред.} (как Вам известно, у нас в Кёльне судят по Code Napoleon {Кодексу Наполеона. Ред.}) тотчас же обнаружила готовность признать в отношении их наличие состава преступления, и материалы были переданы в обвинительный сенат, то есть коллегию судей, выполняющую функции английского большого жюри[109]. Я прошу Вас обратить особое внимание на беспрецедентное постановление этой коллегии. В этом постановлении имеется следующее поразительное место, которое мы и приводим в дословном переводе: