Олег Измеров - Дети Империи.

• Название: Дети Империи.
• Автор: Олег Измеров
• Жанр: Научная Фантастика

---

Виктор прислушивался к разговорам своих спутников. Особенного ничего уловить не удалось. Говорили об игре бежицкого «Спартака», о каких-то лабораторках, о вредном Дымовиче, которого студенты летом макнули на рыбалке, о прикольном случае, когда какой-то Карась пытался списать со шпор, сдавая какому-то Жеребко, и списал совсем не то… Вот тебе и поколение романтиков-мечтателей. Сленг тоже был понятен – все эти «чувак», «чувиха», «хилять», «рубать», «хаза», «шузы», «кайф»… однажды только Виктору встретилось незнакомое «пончикрякаю». Причем сленг был какой-то реденький, а в разговорами со старшими вообще не использовался. Может, тут заодно и борьба за чистоту родного языка идет? Превед, кросавчеги!

Они сделали круг и вернулись греться в штаб. Там царила веселая атмосфера – одна из групп вернулась с уловом. Не доходя квартала до БМЗ, был подобран на снегу не вязавший лыка гражданин. Он был усажен на скамейку, что-то невразумительно бормотал и норовил упасть на пол. Старшина куда-то звонил по телефону и просил машину. Виктор вновь обратил внимание на то, как тепло здесь везде топят – градусов двадцать пять, наверное, в помещении.

На втором круге народу на улицах в районе Орловской почти не стало видно, детвора разбежалась по домам. Громкоговоритель у фабрики перешел на какой-то незнакомый блюз, пела актриса с голосом, похожим на Александру Коваленко – а, может быть, она и есть. «Шумят листвой московские бульвары, цветы дрожат в предутренней росе, и мы идем вдвоем, и лишь машины фары скользнут порой по встречной полосе…». Наверное, концерт легкой музыки.

Внезапно Алексей сделал предупреждающий жест рукой: совсем рядом, из-за посаженной в палисаднике небольшой елки, они увидели между тропинкой и черным от времени дощатым забором двух мужчин и женщину. Один, коренастый, в шапке-ушанке с опущенными, но не завязанными ушами, отбирал левой рукой у женщины сумку, держа в правой нож. Другой, помельче, в кепке не по сезону и пальто без воротника, видимо, стоял у елки на стреме, но пытаясь прикурить, чиркал спичками, закрывая огонь ладонью, чтобы не задувало, и, видимо, поэтому не заметил приближения группы. Алексей без слов бросился вперед, к мелкому, и, пока тот не успел опомнится, двинул его левой снизу в челюсть. Мелкий беззвучно осел. Женщина дернулась в сторону; коренастый обернулся, бросил сумку и молча рванул по улице в сторону поймы.

– Сэм, за вторым присмотри! – крикнул Алексей и дунул пару раз на ходу в свисток. Виктор инстинктивно бросился за ними, но тут же подумал, что в свои пятьдесят может и не составить конкуренции. Впрочем, осодмиловской молодежной тройке уступал и грабитель; расстояние между ним и Алексеем видимо сокращалось. «Надо отсекать» – мелькнуло в голове у Виктора; он взял вправо, чтобы уже своим видом препятствовать преступнику рвануть в сторону. Тут впереди, видимо на свист, выскочил из калитки мужик с поленом в руке и завопил: «Держи-и!». Грабитель метнулся от него влево – в сторону Виктора.

«Вот блин! А нож он наверняка не выбросил…»

Виктор расстегнул куртку, полез под нее рукой, будто ища кобуру, и дико заорал:

– Ста-а-ять, я сказал! Буду стрелять!

Грабитель дернулся в сторону, и тут на спину ему прыгнули вдвоем Алексей и еще один из осодмиловцев, повалив его на снег; тут же подскочил третий. Вместе они заломали коренастому руки за спину. Виктор подошел, стараясь насколько возможно более спокойно дышать после пробежки, поднял со снегу шапку и вернул на голову коренастого. Тот заверещал:

– Отпустите руки, больно! За что бьете? Пустите!

– Ишь ты, – хмыкнул Алексей, – артист, однако.

Из домов к месту происшествия сбегался народ, даже женщины. Виктора поразило, как люди тут же, словно по какому-то инстинкту бросились навстречу беде, не думая о возможной опасности. В нашем свободном обществе хоть сколько ори, ни одна душа на помощь не придет, каждый сам за себя. А тут – будто в древнем племени при появлении дикого зверя, всем шоблом даже мамонта вырубят. И всего-то прошли какие-то полвека.

– Потерпевшая, посмотрите, – Алексей подвел преступника к женщине, все еще боязливо жавшейся к забору. – Этот пытался вас ограбить?

– Этот, этот! Говорит, сумку давай, а если пикнешь – убью. Он, он, паразит!

– Ладно, не волнуйтесь, сейчас пройдем в штаб, там дадите показания.

– Врет она! Врет она все! Не верьте ей! Она нас в переулок завлекла, а эти с повязками на нас напали! Он у меня серебряный портсигар вытащил, проверьте! Не осодмильцы они! Помогите, они меня сейчас за углом убьют!

– Вот в штабе это все и послушают. Давай, двигай. Сэм, Виктор, помогите второму подняться, а то он еще не очухался.

– А-а, суки, мусора! На понт… на понт взяли! Ты, падло, мусор… – заорал коренастый на Виктора, – меня послезавтра выпустят, я ж тебя, падло, как колбасу…

– Мне показалось, – флегматично спросил Виктор у Алексея, – или задержанный угрожает членам Осодмила физической расправой, отягчая свою вину?

– Не обращайте внимания. Такие всегда грозят.

– Не, я буду страшно переживать. Я теперь не буду спать ночью. Целых три часа. А может быть и три двадцать.

Шагов через десять коренастый сменил пластинку и начал умолять, чтобы его отпустили. Он рассказал про больную мать, про какие-то страшные карточные долги уголовникам, которые он должен был немедленно отдать, иначе его убьют, что только это толкнуло его на путь преступления, которое он не повторит больше никогда в жизни. Мелкий, не обладая ораторским даром, просто дергался и всхлипывал.

Дежурство закончилось около десяти. В общаге, как и предсказывал Гена, Алексей не вернулся, а сами Гена и Вадим сидели за столами и что-то зубрили. Девушек в это время, видимо, водить не разрешалось.

– Ну как дежурство?

– Спасли прекрасную леди от банды разбойников, – отшутился Виктор. Он решил, что надо отдохнуть и осмыслить всю эту кучу событий. – А учебника по истории партии у вас тут случайно нет?

– В смысле, старого что ли?

– Ну, можно не совсем нового… без последнего съезда…

– Так это… теперь не учебник по истории партии, а по истории советского государства и политической борьбы. У нас же две партии.

«Опять влип»

– Да, точно… это меня чего-то после дежурства клинит. Краткий курс-то это еще когда издавался… Надо отоспаться.

«Действительно, надо сначала газет купить и в книжный – я что, его пропустил утром, кстати? А то спрашиваю невесть что… Стоп. Две партии. Так у них теперь в довершение ко всему и система двухпартийная? Не-ет, тут надо осторожно.»

– А зачем вам политистория-то? В агитаторы еще записали.

– Нет, просто завтра идти регистрироваться, вот и боюсь, вдруг чего спросят, а от волнения попутаю.

– А вы никогда раньше не регистрировались?

– Нет.

– Ну и не думайте. Там про это не спросят.

10. Идентификация без Борна.

Эту ночь Виктор спал без снов, словно бы сразу провалившись в какой-то клубящийся сумрак. Утром его поднял звонок вадимовского будильника. Сегодня надо было идти на эту самую загадочную регистрацию, к которой все так легко относились, но никто ничего путного и не сказал. И, самое интересное, никто не сказал, какие туда нужны документы. Вернее, никто не сказал, что туда вообще какие-то документы нужны. Виктору, привыкшему как к советской, так и к постсоветской бюрократии, все это представлялось весьма странным: в его реальности число бумажек и требуемых справок только росло и они приобретали все более немыслимые формы по мере попыток их упразднения.
Взглянув на время, Виктор тут же бросился одеваться и поспешил на Орджоникидзеград. Был шанс пройти через проклятую дверь в то же самое время. Застегиваясь на ходу, он проскочил мимо вахтера и быстрым шагом рванул по улице в сторону ДК БМЗ. Ах да, БМЗ, как он узнал, называется завод Профинтерн. Станция возле него – «Красный Профинтерн», а название завода, наверное, сократили, ну и черт с ним, главное успеть на станцию, может быть, это разом решит проблемы и с регистрацией и со всем. Жаль, паспорт, российские деньги и мобила остались в тайнике, ну это не самая большая беда – паспорт выдадут, в том мире есть кому подтвердить, деньги не последние, а мобилу купим…
Точно по времени Виктор проследовал те же самые двери. Внутри ничего не изменилось. Тот же песочного цвета зал, та же уборщица, пара пассажиров. Он для верности походил еще несколько раз взад-вперед. Бесполезно. На путях громыхали товарные вагоны, которые тащил маневровый паровоз, под фонарями искрился снег и пахло углем. снег и пахло углем. На Вокзальной, на площади у станционного здания, стояли сани-розвальни с лошадью. Виктор плюнул и пошел по перрону в сторону переезда – за ним по Ленина располагались милиция и паспортный стол.
В здании районного отдела МВД ему сразу указали на коридорчик, где занимались регистрацией. Очереди, по крайней мере, с утра, Виктор не заметил. Дальнейшая процедура чем-то напомнила ему профосмотр в заводской поликлинике.
В первом кабинете сидела женщина лет под сорок в форме, перед которой лежала жестяная коробка с леденцами – видимо, надо было отучаться от курения. Ей надо было сдать гарантийное письмо о приеме на работу, и написать на одном бланке заявление о намерении регистрироваться, анкету и декларацию. Причем анкета тоже была какой-то странной: в ней необходимо было указать фамилию, имя отчество, возраст, но не требовалось место рождения. В декларации надо было указать, имеет ли гражданин судимости, не совершал ли проступков, нарушающих законодательство СССР, не скрывается ли от преследования по закону, не должен ли уплачивать алименты, не имеет ли долгов перед физическими и юридическими лицами и тому подобное.

– Интересно, а если допустим, кто совершал или скрывается, – спросил Виктор женщину, – то они что пишут?