Автор неизвестен - Энциклопедия - Туристическая энциклопедия (маршруты по СНГ)

• Название: Туристическая энциклопедия (маршруты по СНГ)
• Автор: Автор неизвестен - Энциклопедия
• Жанр: Путешествия и география

---

Мы честно прошли порог Еловый слева от руин древнего деревянного моста, и нам даже пришлось разобраться с панками, причем тогда и оказалось, что они из Москвы. Мы устроили долгий перекус, удивительно обильный из-за того, что от сэкономленных дней осталась прорва продуктов. Мы пропустили все боле-менее сносные места для стоянок, уповая на то, что уж дальше проблем со стоянками нет. Это Ченцов накаркал. Он еще в Москве сказал, что проблем со стоянками нет, так как нет самих стоянок. Стоянок действительно там нет. Мы шли вперед и вперед, как последние идиоты, высматривая сначала хорошие места для дневок, потом просто места для дневок, потом наконец и вообще хоть какие места, а вечер уже стал неумолимо приближаться.

Скоро почувствовалось, что мы еще ни в один день не прошли столько, а впереди был порог Тютерин. Нас вынесло к нему, когда уже никто не хотел ничего обносить, и вообще никто уже не хотел работать. Тютерин пришлось обносить. Это объективно самый непроходимый порог на всем маршруте. Мощная струя воды сваливается вниз с большой скоростью под заметным углом по гигантским плоским плитам по всей ширине реки. При этом основной струи нет, вода валится вниз сплошной массой, все бурлит, и абсолютно невозможно точно сказать, где есть в воде камни, а где нет. Порог Тютерин берется не столько техникой, сколько везением, и проходить его неприятно. Никто его и не ходит. Дорога обноса Тютерина никак не меньше дороги обноса Кивиристи, причем проходит не в лесу, а по траве, так что там запросто проедет и самолет. Там сосредоточено трудновообразимое количество мошки, летучие гады нетерпеливо поджидают там очередную группу туристов и деловито набрасываются на них. Поэтому обнос порога Тютерин потребовал от нас большого нервного напряжения, и как только мы покидали вещи в байдарки, мы отгребли на середину реки на максимальной скорости, которую только из наших байдарок удалось выжать.

В середине реки было больше ветра и меньше мошек. Из зарослей на другом берегу выбрался некий старичок и опасливо осведомился, не хотим ли мы там встать. Мы самоуверенно обрадовали его отказом и отправились дальше. Больше стоянок нам не попадалось. Уже совсем никому не хотелось идти последний на маршруте порог, называющий себя порогом Курна. Но пришлось. Благостная идея вставать как раз на пороге, как и в прошлую стоянку, с треском провалилась, точнее сказать, она утонула в том болоте, которое окружает порог.

Курна-порог не слишком интересен, там чистый и бурлящий слив, но уж очень не хотелось снова мокнуть. Вдруг мы с Даниловым заинтересовались, нельзя ли пройти порог сбоку от всех валов, это выглядело очень реальным. Подслушав наши разговоры, так прошли, почти даже не намочив деку, и суровый Фионин, и грустный Лебедь, и по обыкновению замышляющий недоброе Ченцов. Мы шли последними. Пока мы всех ждали, да пока опять надевали спасы, да юбки, да натягивали фартук, нас так заели местные мошки, что мы уже не знали, как спастись от них. В итоге мы, как только смогли выйти, сразу рванули вперед не разбирая дороги. Наверно, не стоит объяснять, что мы, инициаторы идеи безболезненного прохождения последнего на маршруте порога, вошли почти в самую середину всех валов и только что не наглотались воды. Юбку, разумеется, сорвало, и я опять почувствовал, что сижу в луже. Так часто бывает выдвигают прекрасные идеи гении, а пользуются ими всякие тормоза. Жизнь так несовершенна, и я лишний раз ощутил это сидя в холодной луже на рюкзаке.

День подходил к концу, а стоянка и не думала появляться. В воздухе принялись носиться озорные мысли пройти сегодня до Кеми, собраться и уехать домой. Это стало бы прохождением трех дней московского графика за один ходовой. Но судьба решила иначе. Следующим оказался порог Охта. Его тоже надо обносить, хотя можно и пройти, и это все, что о нем следует сказать. На Охта-пороге много мест для стоянок, но, естественно, дров там еще меньше, чем на Кивиристи. Около трех групп, и в том числе наши ненаглядные так же жестоко прокинутые отчетом панки, уже стояли на Охта-пороге, и ожидалось прибытие еще многих. Места так себе, главным образом потому, что там все лето постоянный проходной двор, и совершенно нет дров, и много опять же мошек.

Мы долго ходили и прикидывали, что же делать дальше. Выходило, что надо вставать, так как идти дальше слишком рискованно, а здесь медлить нельзя, - будет совсем мало места и, главное, дров, которые так необходимы, чтобы посидеть у костра и проводить поход. Встали мы быстро, а вот дрова всем скопом искали еще очень долго. Но в итоге нашли сразу две сухие сосны, и стоянка удалась.

Свободных продуктов за счет экономии сразу нескольких дней оказались целые горы, что-то здесь Ченцов не рассчитал. Ну да ладно, от него и не стоит многого ожидать. Зато было много разнообразной еды. Все наелись и сели вокруг костра петь песни и просто так, ничего не делая, не беспокоясь о завтрашнем дне и не экономя время наслаждаться мельканием рыжих всполохов костра, отдаленным шумом порога и мягким шорохом листвы и невозможным в городе чувством душевного спокойствия от того, что ты так сидишь среди чувствующих то же, что и ты, и просто греешься у костра под звездным небом, и ни о чем не заботишься. Это чувство почти не проявляется в течение всего похода, и только когда действительно остается последний такой вечер, последние несколько часов, оно вдруг остро ощущается всеми и от того только усиливается. Я так понимаю это, и, видимо, за этим мы идем в горы, на воду, в лес. И всегда хочется продлить это состояние, и всегда обидно, когда все разбредаются от костра, и оно уходит. Так заканчивается поход. Поэтому я думаю, что наш поход закончился в половине четвертого утра в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое августа. Потом еще были свои замечательные моменты, и мы в ту же ночь, разойдясь от костра, веселились и хотели побродить вокруг палатки панков и попеть сдавленными голосами "Э, але, болюа-болюэ"; потом мы утром грузились, и вода то уходила от финиковской Мурены, то снова приходила, а Денис стоял и удивлялся; потом и Ченцов так же неумело, как Финик, использовал пакет с зеленой гадостью, которая якобы способна помочь самолетам найти на воде потерпевших крушение; потом еще мы топили на устье Охты в реке мелкие деньги и лебедевская байдарка с Наташей впереди, как первая вошедшая в Охту из Козледеги, первой же вышла из Охты в Кемь. А еще мы потешались над тем, как Данилов вылавливал с гневными криками ченцовскую байду, одиноко отплывающую в сторону ГЭС, и разбирали байдарки, и сжигали разное оставшееся барахло. А еще мы ждали под тучами мошки автобус, а потом ехали не без приключений в поезде. Но поход-то кончился уже тогда, ночью на Охта-пороге, когда погас костер.

Moral level:

Утром: 10 (Highest);

Вечером: 4 (Satisfactory);

Ночью: Уже никакой.

Эпилог

Это был хороший поход. Прекрасный поход, по которому даже в один безумный момент захотелось написать записки. И неважно, как они получились, они лишь кусочки памяти об удавшемся походе. Нам очень повезло с составом, при котором мы даже отлично обошлись без системы дежурств, так, что ни разу не возникло никаких претензий друг к другу, нам повезло с тем, что мы выбрались в поход все вместе, - единственный раз за семь лет, что мы вместе с восьмого класса, нам даже повезло с атмосферой, которая в равной мере навалила на нас плохую погоду без мошки и хорошую с мошкой, и, кстати говоря, пороги-то лучше проходить именно в пасмурную погоду, когда солнечные блики на воде не бьют в глаза, а мы только по пасмурной погоде пороги и проходили, в общем, нам повезло с тем, что поход удался. Отвечайте все быстро - когда еще мы пойдем в такой поход?

Послесловие

Представленная вниманию читателя повесть изначально не претендовала на то, чтобы быть лоцией по пройденному маршруту. Однако отдельные участки маршрута описаны настолько субъективно, что могут ввести этого самого читателя в заблуждение. Автору настоящей повести не хотелось бы уподобляться авторам того убогого отчета, по которому пришлось проходить маршрут, поэтому родилось данное послесловие. Кроме общего предупреждения о художественной интерпретации маршрута, здесь помещены некоторые замечания по отдельным участкам, которые, как строго указал автору его капитан (и все остальные капитаны), описаны чересчур вольно.

На том автор выразил капитану признательность и с удовольствием перевалил на него составление нижеследующих замечаний.

1. Маршрут проходился по высокой воде, так что некоторые его сложности, вполне возможно, прошли для нас незамеченными. Следите за такими местами внимательно.

2. Как оказалось впоследствии, плотину при выходе из Алозера мы проходили действительно не в том месте, где ходят нормальные люди. Если Вы видите перед собой совсем никудышную плотину, лучше поищите, не сливается ли основной поток где-то сильно левее.