Ежи Брошкевич - Тайна заброшенной часовни

• Название: Тайна заброшенной часовни
• Автор: Ежи Брошкевич
• Издательство: Коллекция «Совершенно секретно»
• Жанр: Детские остросюжетные
• Год: 1996
• ISBN: 5-89048-011-1

Что делать компании веселых, сообразительных, обожающих детективы ребят, если в первый же день каникул зарядил нудный дождь, конца которому не видно? Впрочем, поскольку в окрестностях объявились самые настоящие похитители сокровищ, каждый дождливый день оказывается полон увлекательнейших загадок и приключений…

---

И при этом улыбнулся так чарующе, как умел только он один.

«Как у него это получается?» — невольно подумала судья Альберт.

Пацулка тем временем заглянул в кладовку: у него появилось ощущение, будто он о чем-то забыл. В кладовке его осенило, что забыл он про второй завтрак, а поскольку — вопреки видимости — судьба чужих желудков была ему далеко не безразлична, он отрезал от буханки аппетитного деревенского хлеба сеть толстых ломтей. Намазав их маслом и положив сверху по куску сыра, он отнес два бутерброда Икиным родителям (отец, утонувший в своих бумагах, пробормотал: «Да, да… сейчас иду, дорогая», — а мать, погруженная в чтение толстой книги, сказала: «Спасибо, доченька!»), а пять оставшихся притащил на веранду. Чтобы не перепутать, на каком из бутербродов самый толстый слой масла и самый большой кусок сыра, он украсил его несколькими кусочками своего шоколада, а именно: двумя квадратиками молочного и тремя — горького.

Когда Пацулка появился на пороге веранды, Влодек как раз заканчивал вступительную речь. Его молодой бас впечатляюще вибрировал и звенел не хуже колокола.

— …и потому, Высокий Суд, — вибрировал и звенел Влодек, — я считаю, что это ребячество, то есть мура, то есть дикая чепуха. Предложенная нашим коллегой неосуществима, и сейчас я вам это докажу. Первое. Каким образом вы намерены объявить по радио или в печати о том, что в нашей часовенке хранятся сокровища, которые могли бы привлечь циничных преступников? Второе. Я не вижу технических возможностей устроить в указанной часовне мало-мальски эффективную ловушку для вышеупомянутых преступников. Третье. Я не вижу физических возможностей для поимки вышеназванных преступников в том случае, если они будут, например, вооружены. Или если сюда нагрянет целая банда. Ко всему прочему никому не известна, — с торжеством заключил он, — степень упомянутого в печати цинизма.

И умолк. Остальные тоже молчали, завороженные его красивым голосом, манерой излагать свои мысли и, главным образом, жестом, известным по некоторым памятникам эпохи романтизма, — воздетой к небесам рукой. Даже Ика и Брошек на мгновенье поддались чарам обвинителя, а уж судья была просто сражена наповал.

И — сама того не заметив — громко вздохнула.

Влодек поклонился.

Но в эту минуту Пацулка поставил на стол бутерброды. Чары мгновенно рассеялись. А Влодек с горечью уловил на лице судьи выражение, свидетельствующее, что в данный момент хлеб с маслом и сыром оказался важнее, чем блестящая речь, романтические жесты и прорезавшийся бас.

— Перерыв! — поспешно объявила судья.

Пацулка быстренько схватил свой бутерброд и вонзил в него зубы. Половины куска как не бывало. Катажина так и подпрыгнула.

— Что этот ребенок делает?! — воскликнула она. — Он же подавится и умрет!

— Ты плохо разбираешься в жизни, — невозмутимо заметила Ика.

Ику неожиданно поддержал Брошек.

— Судьям не пристало быть такими наивными, — сказал он. — Однажды мама варила земляничное варенье и уронила в таз совсем новые часы. Пацулка ел это варенье. Увы! — вздохнул Брошек. — Часов никто никогда больше не видел.

— Хе-хе, — ухмыльнулся Влодек. — А какие были часы — «Омега» или «Победа»?

Пацулка смерил Влодека долгим презрительным взглядом. Потом сказал:

— Будильник.

Катажина и Ика поперхнулись. А Влодек покраснел от злости.

— Хватит говорить о посторонних вещах. Где защитники? Теперь ваша очередь.

Брошек встрепенулся и замахал руками.

— Выой уу! — прокричал он.

— Ты бы сперва проглотил, дорогой, — попросила Ика.

Брошек проглотил.

— Высокий Суд! — повторил он. — Напрасно уважаемый предыдущий оратор выпендривается и доказывает, что он самый умный.

— Вот именно, — дожевывая свой бутерброд, пробормотала Ика.

— Во-первых, — продолжал Брошек, — всем известно, что у нас, а точнее, у меня в средствах массовой информации есть свой человек. И если удастся уговорить этого человека, точнее, моего предка, чтобы он данный вопрос обдумал, то — готов поручиться головой — мы сможем опубликовать в газете весьма любопытную заметку.

— Хе-хе, — фыркнул Влодек. — Я прямо вижу, как циничные преступники бросаются читать именно эту заметку именно в той газете, в которую ее пристроит твой предок.

Ика достала платочек, вытерла губы, спрятала платочек обратно в карман и преспокойно лягнула Влодека по лодыжке. И с молниеносной быстротой отскочила.

— За такие поступки удаляют из зала! — воскликнула судья Альберт. — Больно, Влодечек? — спросила та же особа, которую в данном случае следовало бы назвать Катажиной.

— Нет! — рявкнул Влодечек.

— Вот и прекрасно, — сказала Ика. — Если не ошибаюсь, предыдущего оратора уже предупреждали, чтобы не слишком умничал. Я, например, уверена, что после сегодняшней заметки преступники будут читать все газеты от корки до корки.

— Справедливо, — признала судья. — Обвиняемая права.

— Какая обвиняемая?! Может, у уважаемой судьи крыша поехала? — возмутилась Ика.

Уважаемая судья густо покраснела и собралась было пролепетать что-то в свое оправдание, но не успела — Брошек продолжил свою речь.

— Прошу Высокий Суд обратить внимание, что первый пункт обвинения мы, по существу, опровергли. Да или нет?

Судья Альберт утвердительно кивнула.

— По существу, да.

— Тем более что письмо к нашему человеку и статья для публикации фактически готовы. Остается переписать.

— Откуда переписать? — удивился Влодек.

— Из головы, — сказала Ика. — А теперь перейдем ко второму пункту. Пускай Высокий Суд сам скажет: неужели великий Альберт не видит технических возможностей для изготовления западни в окрестностях часовни? А? Только честно.

Альберт замерла, устремив взгляд ясных голубых глаз на какой-то сучок в стене. Однако в состоянии глубокой задумчивости она пребывала всего несколько секунд.

— Чепуха, — сказала Альберт, пренебрежительно махнув рукой. — Детские игрушки. О таких элементарных вещах, как капканы, я даже не говорю. Можно устроить электрическую, акустическую или фотографическую ловушку. Подробности потом. Суд утверждает, что такое возможно. И Суд сделает это сам.

Влодек смекнул, что сейчас не стоит вылезать со своим «хе-хе». Уж если Катажина, то есть великий Альберт, берет на себя техническую сторону дела, значит, все будет в порядке. Поэтому, решив, что в данном случае лучше промолчать, он промолчал.

— Два — ноль, — пробормотал Брошек.

А Ика улыбнулась Влодеку самой нежной из своих улыбок. И, мечтательно полузакрыв глаза, сладко заворковала.

— Кто осмелится, — вопросила она, — в присутствии Влодека утверждать, что мы не располагаем физическими возможностями для схватки с преступниками? О Брошеке я уж не говорю. Но Влодек, наш титан Влодек?

— Правильно! — горячо поддержала ее Катажина.

Брошек одобрительно поглядел на Ику. Это было почище самого удачного удара по лодыжке. Влодек открыл рот и… ничего не сказал. Зато расправил плечи и выкатил колесом грудь.

— Я знаю кое-какие приемы дзюдо, — наконец выдавил он. — Если понадобится…

— Три — ноль, — буркнул Брошек.

В этот момент Пацулка, посинев, замахал руками и стал беззвучно и судорожно ловить ртом воздух, словно схваченная за жабры форель. Из-под его опущенных век текли огромные слезы.

— О Господи! — закричала Катажина. — Говорила я, что он подавится!

Но Ика только иронически хихикнула, а Брошек положил недрогнувшую руку на трясущееся Пацулкино плечо.

— Он всего лишь смеется, — объяснил он.

— Ну так как, my dear friend, то есть mon cher ami, то есть мой дорогой друг? — спросила у Влодека Ика. — Три — ноль. Согласен?

Влодек скептически поморщился.

— Допустим, — сказал он, — допустим, что вы правы. Но теория требует подтверждения практикой. Пока вроде бы три — ноль. Но остается еще очень много вопросительных знаков. Напечатают ли? Прочтут ли? Явятся ли? Попадутся ли? Сумеем ли мы их схватить? Не окажемся ли в дураках? Пока ничего не начнет происходить, я отказываюсь относиться к этому всерьез. Бытие определяет сознание.

— Переведи на нормальный язык, — попросила Ика.

— А он, между прочим, прав, — заявил Брошек. — Цитата приведена к месту, и не прикидывайся, что не понимаешь. А если и вправду не понимаешь, перевожу: не говори «гоп», пока не перепрыгнешь.

— Идиот, — ласково сказала Ика.

Но Брошек так на нее посмотрел, что ей стало стыдно.

«Извини, милый Брошек, — мысленно произнесла она, — не сердись, пожалуйста».

Но назло самой себе состроила рожу, притом довольно противную.

— Ну чего? — злобно спросила она. — Чего?

Брошек и не подумал ответить, и всем стало неловко, а уж особенно глупо себя почувствовала сама Ика. Набравшись решимости, она робко потянула Брошека за рукав.