Андрей Буторин - Работа над ошибками (Puzzle)

• Название: Работа над ошибками (Puzzle)
• Автор: Андрей Буторин
• Издательство: АСТ, Сталкер
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-025813-5

Тихое село — на границе ЧЕТЫРЕХ МИРОВ!

Мир средневековых «меча и магии» Вакла, над которым реет черная тень могущественного колдуна…

Антиутопический мир «хронистов», где жестко сражаются между собой группировки «властелинов времени»…

Мир инопланетян-наннгов — создателей сверхскоростных планетолетов и великих ученых…

И — НАШ мир. Мир, откуда попал на этот странный «перекресток» человек, которому попросту НЕЧЕГО ТЕРЯТЬ, потому что все самое страшное с ним уже случилось. Человек, которому предстоит решить судьбу ВСЕХ остальных миров…

---

— Ну, это-то я знаю, — улыбнулся Алексей. — В школе учили! Только ведь здесь наши привычные физические законы могут, наверное, и не сработать! Октаэдр вон какой маленький, а сила тяжести на нем нормальная…

— Да, — нахмурился Митрич. — В этом с тобой трудно не согласиться: от здешнего мира можно ждать чего угодно… Тут уж все в руках Господних…

— Или Хозяевых, — вставил Алексей.

— Вполне возможно, что это — одно и тоже… — понизив отчего-то голос, сказал Митрич.

— Ладно, похоже, делать нечего! — Алексей хлопнул ладонями по коленям и поднялся с «кресла». — Надо лететь. Илма, а ты присмотри пока за Митричем.

Молчавшая до сих пор Илма неожиданно резво вскочила на ноги. Хотела что-то сказать, но осеклась, виновато глянув на Митрича. Тот понял все без слов.

— Нечего за мной присматривать! Говорю же тебе — я не жилец! И, скажу тебе честно, не сильно об этом жалею. Надоела мне эта наннгская шкура — сил нет! Жаль только, что голова моя отдельно от родного тела покоиться будет… — Старик просительно глянул на Алексея и неожиданно жалобным голосом попросил: — Леша, если возможность будет… Загляни потом еще разок сюда… Понимаю, что не дело прошу, но если сможешь… если не противно будет… Забери отсюда мою голову, похорони ее вместе с телом… Тело ведь в Никольском похоронено?

— Забрали ваше тело друзья-чекисты… — виновато опустил голову Алексей.

— Ну, тогда просто зарой в земную землю, — еле слышно сказал Митрич и вдруг засмеялся-заухал.

Алексей непонимающе глянул на старика. Тот пояснил:

— Земная земля — казалось бы, тавтология, ан нет — в данном случае все верно! Так что, выполнишь мою просьбу? Уважишь старика?

— Постараюсь, Михаил Дмитриевич, — не стал обещать Алексей. — Если сам жив буду…

— Ну-ну! — Старик посуровел. — Ты это брось! У тебя вон — жена молодая, красавица, а ты помирать собрался!

Илма при этих словах Митрича зарделась, но уверенно пообещала:

— Митрич! Пока я с Алексеем — я не дам ему умереть!

Глава 22

И вновь сидел Алексей в знакомой тесной кабине наннгского корабля. Только рядом, в соседнем кресле-ложементе, находилась теперь Илма. Это и грело душу, и бередило ее одновременно. Одно дело — рисковать только собой, а когда рискуешь еще и любимым человеком… Впрочем, все их теперешнее существование — сплошной риск. Уж пусть лучше Илма будет рядом — так все же спокойнее. Тем более, Алексей стал замечать, что после свертывания Октаэдра Илма очень изменилась: ушла в себя, стала молчаливой, невыносимо грустной. Конечно, гибель отца, брата, соплеменников, друзей — все это сказалось… Но не только это. Пожалуй, сам факт всего случившегося сильно повлиял на психику девушки. Самому-то Алексею каково! Но он хоть жил, воспитывался в технологическом мире, он изучал и физику, и астрономию, читал фантастику, научную литературу, был очевидцем освоения человеком космоса. А Илма? Как ни крути — средневековая цивилизация, пусть и «культурная». И вдруг — сразу такое! Тут не только в себя уйти — свихнуться запросто можно! Илма еще молодец, держится!

Алексей посмотрел на возлюбленную и улыбнулся ободряюще. Илма попыталась ответить тем же. Но улыбка вышла жалкой.

— Леша, мне страшно! — прошептала девушка.

— Потерпи, родная, я ведь с тобой…

— За тебя мне еще страшнее.

— С нами все будет хорошо, вот увидишь!

— Поцелуй меня…

Алексей потянулся к Илме, но мешали ремни кресла. Только он начал их отстегивать, как мягкий толчок оповестил о начале полета. Но Алексей знал, что до начала работы ракетных двигателей есть еще немного времени, поэтому все же отстегнул ремни, наклонился над креслом своей любимой и нежно поцеловал ее в мягкие теплые губы.

— Я люблю тебя, — прошептал Алексей проникновенно-нежно.

— И я люблю тебя, — ответила та, которую он назвал своей женой.

— Значит все будет обязательно хорошо!

Алексей не успел все-таки до включения ракетного двигателя. Причем, похоже, что включился сразу основной, минуя вспомогательный, потому что перегрузка нахлынула слишком уж резко.

«Это все из-за Октаэдра, из-за его дурацких законов!» — раздраженно подумал Алексей, с трудом втискиваясь в кресло и пристегиваясь.

— Почему так… тяжело? — испуганно спросила Илма.

— Это перегрузка, потерпи, она скоро кончится.

— А почему мы ничего не видим кругом?

— Ты не видишь?! Наверное, это от перегрузки потемнело в глазах…

Илма возмущенно фыркнула:

— Я вижу! Тебя, кресло, стену. А что за стеной — не вижу! Мы ведь полетели «посмотреть»!

— Прости меня, я балбес! — хлопнул себя по лбу Алексей.

Он вспомнил последние инструкции Митрича и нажал одну из выпуклых клавиш на панели управления. В прошлый раз управление кораблем было для них с Колькой Пеструхиным недоступно, панель заблокировали наннги, чтобы «подопытные кролики» ничего не смогли испортить. Теперь же Митрич снял блокировку и пояснил некоторые полезные из возможных действий. Например, и это, собственно, являлось самым важным, он рассказал, как можно включить экраны наружного наблюдения. В прошлый полет Алексей с Колькой ничего не видели, кроме надоевшей тесной кабины — наннги не посчитали нужным развлекать «кроликов». Теперь же без внешнего наблюдения полет вообще мог оказаться бессмысленным. Но Алексей все сделал правильно, и часть стены перед ним и Илмой словно бы растворилась, открыв перед собой… однородную светло-серую пустоту, которая словно излучала из себя мягкий свет.

Перегрузка резко кончилась вместе с оборвавшимся шумом двигателя. Наступила невесомость, которая понравилась Илме гораздо больше. Девушка даже тихонечко засмеялась от непривычных ощущений: внутри «защекотало», как при раскачивании на качелях.

Алексею, однако, смеяться вовсе не хотелось.

— Где же космос? — пробормотал он, тупо уставившись в светлую пелену перед кораблем.

— Зачем он тебе? — продолжая улыбаться, спросила Илма.

— Он мне не нужен, просто он должен быть!

— Кому?

— Что кому? — Алексей удивленно поднял брови.

— Ну, у вас же как говорят: Васька мне червонец должен, или там: ты должен помочь маме вскопать огород… А космос — он кому что должен?

Алексей растерялся.

— Космос мне, конечно, червонец не должен… Но быть-то он все равно должен — и мне, и тебе, и всем! Это ведь незыблемо! Тут слово «должен» играет несколько иную роль, чем в приведенных тобой примерах. В данном случае оно означает непременное, неизбежное свершение! Космос должен быть, потому что он быть должен! Ясно?

— Не очень, — пожала плечами Илма. — А ты меня любить должен?

— Непременно и неизбежно! — Алексей наконец-то улыбнулся.

Корабль между тем огибал Октаэдр по своей невысокой орбите. Поверхность маленького странного мира была видна сверху очень отчетливо. «Километров десять, — прикинул Алексей. — Как с самолета». С такой высоты Октаэдр действительно казался октаэдром — фигурой, состоящей из восьми треугольных граней. Каждая из этих граней отчетливо выделялась по доминирующему цвету среди соседних. После красного треугольника Рега начался внизу зеленый участок Земли, затем — серая грань глиняной пустыни. А вот за ней…

…за ней должна была начаться следующая грань — та самая, видеть которую еще никому не доводилось. Но, похоже, что даже отсюда, с десятикилометровой высоты, неведомое оставалось неведомым. Хуже того — оно было страшным. Потому что его просто не было! Не в том даже смысле «не было», что в поверхности планеты зияла на его месте черная треугольная дырка, или еще что-нибудь типа того… «Не было» — значит просто НЕ БЫЛО! Ни на поверхности Октаэдра, ни над ним, ни под ним, ни внутри его… НИГДЕ и НИЧЕГО!

«Так было со мной до моего рождения», — подумал вдруг Алексей, невольно повторив почти «дословно» мысли Спиридонова, впервые достигшего границы нечто. Про Спиридонова, кстати, и про всех остальных погибших и умерших Алексей в этот миг вспомнил, осветив сознание лампой-вспышкой: «Они сейчас, наверное, там. И… Лариса тоже…»

В страшном сне бывает, что не можешь ухватить сути увиденного: форма, цвет, назначение предметов порой меняется непрерывно и нелогично. Но там хотя бы можно оперировать самими понятиями «цвет», «форма», «логика». Здесь же нелогичной была сама логика, если она вообще существовала в этом пространственно-временном участке… Да нет же, нет! Не было здесь никакого пространства, никакого времени тоже! В «лучшем» случае то, что открылось перед Алексеем и его спутницей можно попытаться назвать «входом в Бесконечность». Но только попытаться. Называть все же не стоит…

Смотреть в жуткую пустоту становилось уже невозможно. Алексей почувствовал, как на голове зашевелились волосы. Сознание не могло воспринимать больше увиденного (точнее — НЕувиденного), впрочем, оно его и не воспринимало. Оно стонало и выло от ужаса!