Ариадна Громова - Кто есть кто (фрагмент)

• Название: Кто есть кто (фрагмент)
• Автор: Ариадна Громова
• Жанр: Научная Фантастика

---

Вообще-то я на Эдика даже с удовольствием всегда смотрю - красивый, зверюга, тренированный, чистенький весь такой, ухоженный, и пока не говорит, все в порядке, гомо сапиенс на высшем уровне. Но сейчас он как-то нехорошо ухмылялся и подмигивал мне, и сразу обнаружилась его обезьянья основа.

- Сердце красавицы! - восторженно заявил Эдик, кивая вслед уходящей Нине. - Склоино к измене! И к перемене! Как ветер мая!

- Ты чего это? - спросил я, отступив на шаг, потому что Эдик навис надо мной и слова арии громозвучным шепотом вдувал мне в ухо. - Изменил джазу ради оперной классики?

- Труха! - Эдик обалдело уставился на меня своими незамутненными голубыми глазами. - В гробу я видел все эти оперы!

- Я думал, у тебя новое хобби объявилось, - вяло пробормотал я. Ходишь, арии распеваешь в рабочее время.

- Вот это, что ли, ария, про сердце красавицы? - заинтересовался Эдик. - А я думал, это блатная песенка... Воры, они, знаешь, про любовь очень впечатляюще сочиняют...

Мне даже смеяться не захотелось: ну, что возьмешь с обезьяны! Уйти бы поскорей...

- Ладно, - сказал я, поворачиваясь, - продолжай в том же духе, и ты далеко пойдешь!

Но Эдик ловким маневром загородил мне дорогу и начал озабоченно хлопать себя по бедрам.

- Спичек нет, - пожаловался он. - У тебя не найдется?

- Не найдется, я не курю, - ответил я, тщетно пытаясь обойти Эдика.

- Слушай, друг! - проникновенно заговорил Эдик, нацелясь на меня незажженной сигаретой. - Чего у тебя с Берестовой-то?

- Слушай, друг, иди ты! - сказал я, разозлившись не на шутку. - Знаешь куда...

- Да брось ты, не лезь в бутылку, я же по дружбе! - оглушительно шептал Эдик. - Я тебе же помочь хочу, я на нее влияние имею, на Берестову, ну не веришь, так потом наглядно убедишься. Ну вот, хочешь, я вас в два счета помирю? Обрисуй только вкратце, из-за чего у вас началось, и я все ликвидирую.

- Если ты мне еще раз... - начал я, но потом сдержался и сказал только: - Не лезь ты не в свои дела, Эдик. Занимайся лучше анкетами.

- Ну, ты все же зря так... Я к тебе по-хорошему... - обиженно заявил Эдик.

А тут еще Чернышев... Нет, впрочем, Чернышев при первом разговоре вроде бы ничего такого не сказал. Кажется, нет. Я к нему забежал на минутку предупредить, что Линьков придет с ним поговорить в три часа. Ленечка мялся и жался, как всегда, и говорить с Линьковым ему явно не хотелось. Мне показалось, что он не прочь бы поговорить со мной, но я побоялся: вдруг Линьков обидится на меня за такое самоуправство - и разговора не поддержал.

- П-понимаешь, Борис, - забормотал тогда Ленечка, причудливо изогнув длинную шею и внимательно разглядывая ладонь своей левой руки, понимаешь, мне говорить... ему говорить... ну, ничего я не могу сказать!

- Ну-ну, не паникуй, - подбодрил я его. - Скажешь правду, всю правду, только правду и ничего, кроме правды. Понятно тебе?

- П-понятно, - еле слышно пробормотал Ленечка, уткнулся в свои расчеты и вроде перестал меня замечать.

После обеда засел я в своей лаборатории и попытался все обдумать, в том числе и причины своего сегодняшнего настроения. Линьков должен был появиться через час. Приниматься за работу поэтому не имело смысла. И я мог сидеть на табурете и мыслить сколько влезет.

Прежде всего я понял, что со вчерашнего вечера перестал действовать. Просто ничего не делал, ни по хронофизике, ни по криминалистике. Этого, вообще-то говоря, было бы вполне достаточно для того, чтобы подпортить мне настроение при любых обстоятельствах. У меня ведь это на уровне рефлекса: в любом случае немедленно принимать решение и действовать. Хотя действую я иной раз по-дурацки и прихожу к выводу, что поторопился, а лучше бы посидеть да обдумать все как следует.

Но уж в эти-то дни откладывать действия и спокойно обдумывать было невозможно! Вот я и мотался туда-сюда, и все, в общем-то, впустую. Один сдвиг, да и то не в мою пользу, - отношения с Линьковым испортились почему-то... Но о Линькове потом, сначала надо проанализировать результаты.

Что и говорить, результаты пока чепуховые. Линия "человека с усиками" явно привела в тупик, ничего этот Марчелло не знает. Вернее, знает то, что косвенно подтверждает версию самоубийства... Да нет, никакое это не подтверждение! Аркадий мог относиться ко мне как угодно, мог в глаза и за глаза обзывать предателем и мерзавцем (хотя это не в его стиле), мог переживать всю историю с Ниной гораздо сильней, чем я предполагал, но он не стал бы из-за этого кончать самоубийством. Тут меня не собьешь, слишком хорошо я Аркадия знаю!

Да, но все это еще не доказывает, что моя версия насчет эксплуатационника неверна. Ведь совсем не обязательно, чтобы Аркадий с этим человеком сдружился или вообще как-то связался именно на загородной прогулке. Он же ходил потом к Лере... а может, и не только к Лере...

Если б у меня с Линьковым не подпортились отношения, так я бы его просто умолял не бросать эту версию, проверить все, что возможно. Ведь есть же у них там какие-то научные методы! Да я, дай мне волю, и без научных методов, пользуясь обычной логикой, кое-что смог бы выяснить.

Я еще раз просмотрел всю "версию посетителя". И с огорчением признал, что она, в сущности, совершенно бездоказательна. Сконструирована логично, это правда, и многие факты в нее укладываются. Но полностью отсутствует мотив - я даже представить себе не могу, по какой причине кто-либо мог желать смерти Аркадия. А фактам в конце концов можно найти и другое объяснение. Аркадий умышленно затеял ссору, чтобы выгнать меня из лаборатории. А если неумышленно? Если он и в самом деле разозлился на меня, хотя бы попусту?

Ведь он же сам не свой был весь этот день! Мог и на пустяке вдруг сорваться.

Затем: Аркадий уходил-куда-то и при этом зачем-то запер лабораторию. Выходил он, может, потому, что живот разболелся. Зачем запер лабораторию? Не знаю.

Но, допустим, у него там было что-то спрятано. Те же таблетки (нет, чепуха:

таблетки он вполне мог сунуть в карман!) или, скажем, расчеты какие-то...

Расчеты? А если все дело именно в этих расчетах? Если это их вырвали из записной книжки, а с ними и записку - возможно, даже по ошибке, второпях, вовсе не думая об этой записке и не желая ее уничтожить? Да, но какие расчеты мог вести Ариаднй отдельно от меня? С кем и над чем он мог работать и почему делал это в полнейшей тайне? Оставим пока эксплуатационника - пусть это будет кто угодно или даже никто другой, кроме самого Аркадия... Все равно - какие расчеты, какая тема, почему тайком ото всех? Непонятно! Может, именно здесь надо искать разгадку, может, мы зря забываем о специфике нашей работы?

Тут какая-то тень мысли на сверхзвуковой скорости промчалась сквозь мои мозги, я не успел ее поймать и только ощутил смутную тревогу. Специфика работы... расчеты... что же это такое мне пришло в голову... прошло сквозь голову... Надо бы попросить у Линькова хоть на часок записную книжку Аркадия: может, там еще где-нибуць есть "посторонние" расчеты. Да ведь не даст Линьков теперь, надо было мне сразу попросить... Еще у Шелеста спросить можно, - вдруг он что-нибудь знает.

Я пошел к Шелесту и спросил, не знает ли он, накую работу и с нем вел Левицкий за последнее время, кроме нашей с ним совместной. Шелест очень удивился, сказал, что он ни о чем таком не слыхал. Я тогда объяснил, что работа могла вестись даже и секретно. Шелест уставился на меня, недоумевая, но потом, видимо, что-то вспомнил и задумался. В конце концов он сообщил, что проходил как-то вечером, с неделю назад, мимо нашей лаборатории и видит:

свет горит; он было толкнул дверь, дверь заперта. Часов в десять это было.

Он подумал, конечно, что мы ушли оба, а свет забыли выключить, но на проходной ему сказали, что Левицкий еще в институте.

- А Аркадий потом что сказал на эту тему? - спросил я.

- Да не спрашивал я его... Чего спрашивать-то, мало ли кто в институте по вечерам засиживается...

- И дверь запирает? - перебил я.

- Дверь? Что ж, может, кто и запирает, я не проверял. А вы, что ли, никогда не запирали? Ну, не знаю. И вообще я этот случай только потому припомнил, что ты спрашивать начал, вот мне и показалось немного странно, задним числом... А, собственно, все это чепуха и ни о чем не говорит.

Я не стал спорить и ушел. Значит, Аркадий и раньше запирал дверь, когда уходил... Куда же он все-таки уходил? Получается вроде таи, что он к кому-то бегал, а в нашей лаборатории никто не бывал. В десять вечера, сказал Шелест.

Неужели он бегал в это время к эксплуатацнонникам? Там вахтер стоит, не пропустил бы... Да, но если этот загадочный компаньон Аркадия сам вышел и уговорил вахтера?.. Они с Аркадием созвонились, он и вышел встречать... Но такой случай вахтер должен запомнить... Надо только уточнить, когда это было и кто дежурил у того корпуса... "Сам проверю, при помощи Леры, не буду просить Линькова", - решил я, и это меня немного успокоило. Ненадолго, впрочем, - появился Линьков, и сразу мне стало муторно.