Николай Князев - Владигор. Римская дорога

• Название: Владигор. Римская дорога
• Автор: Николай Князев
• Издательство: Издательство «АСТ»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-01233-7

Черный маг Зевулус похищает из Пещеры Посвященных магический талисман и скрывается в потоке времени. Владигор отправляется за ним в погоню и попадает в Древний Рим. Третий век до нашей эры. В разгаре борьба за власть — сражения, интриги, убийства. Речь идет не только о том, кто станет императором, под вопросом само существование Великой Империи. В борьбу вступают даже боги. Но в конечном счете все зависит только от людей…

---

Вчера вечером секретарь Сасоний уговорил его отправиться в одежде плебея в отвратительную таверну. Гордиан знал, что на подобные гнусности часто пускались Нерон и Калигула, которых и дед его, и отец всегда презирали. Но Сасоний медовым своим голоском твердил о том, что властителю Рима положено изведать все, что измыслили его предшественники, а тем временем ловкие руки рабов уже облачили Гордиана в тунику из некрашеного льна и накинули на плечи темную накидку с капюшоном. Взглянув на своего секретаря, юноша рассмеялся, вспомнив о недавней женитьбе Сасония. Молодая и красивая женщина из богатой семьи специально вышла за евнуха, чтобы не иметь детей, зато без устали менять любовников. Женившись, Сасоний получил изрядное состояние и право наблюдать за развлечениями супруги из-за занавески.

Вчера вечером Гордиан шагал по темным улицам, а Сасоний, тяжело дыша и плотоядно облизывая губы, шлепал сзади. Он предвкушал безудержную попойку, быть может, с дракой, блудс какой-нибудь дешевкой за четверть асса. Разумеется, все это Сасоний собирался лишь наблюдать. Преторианец, переодетый в темное платье раба, шел в отдалении, готовый защитить императора в случае опасности…

Вспоминая утром об этой нелепой экспедиции, Гордиан удивлялся тому, что так легко поддался на уговоры Сасония. Калигула, Нерон, Элагабал… неужели имя «Гордиан» станет в этот ряд?.. Но эти мысли шевелились в голове, не понуждая действовать, лишь вызывали краткие приступы стыда. Для действия требовалось нечто большее, чем сомнение. При этом Гордиан не был ленив, напротив, его порывистость порой изрядно докучала окружающим, но он не знал, на что употребить свою энергию, и не было рядом никого, кто бы мог подсказать ему это. Он вспомнил о странном поведении мраморной богини на фронтоне, когда его провозгласили Цезарем, и слабая надежда, что, посетив стоящий на Капитолии храм Минервы, он сможет найти ответ на свои вопросы, шевельнулась в его сердце. Но тут же взгляд его упал на Сасония, и он понял, что евнухи ни за что не отпустят его одного, а их появление в храме превратит святилище в дешевый театр, где в скабрезных позах паясничают продажные девки и неумелые мимы.

Гордиан не любил мимов, терпеть не мог представления для плебса с кривляньем и прыжками акробатов, вольными шуточками и грубыми намеками на сенаторов, а порой и на него самого. Он с удовольствием посмотрел бы классическую трагедию, но в римских театрах ее уже не ставили. Когда вокруг жизнь нелепа и страшна, трагедия быстро выходит из моды. Зато во время трапезы кто-нибудь из актеров непременно читал Гордиану отрывок из Еврипида. Евнухи наперебой восхищались высоким слогом и засыпали прямо за столом.

Лежа неподвижно на своем ложе, склонив голову и глядя, как колеблется вино в золотой чаше, он сознавал, что его бездействие отвратительно, но не мог ничего с собой поделать…

«Я император, — подумал Гордиан, — и могу предать блеск всему. Кроме человеческой души…»

— Где ты провел ночь, мой обожаемый и великий Гордиан Август? — Марк вздрогнул от этого слащавого голоса, слова обволакивали слух липкой патокой, им не было сил противиться. Такой голос должен быть у палача, когда он связывает свою жертву веревками перед пыткой.

— Я же сказал — заплутал в Субуре…

— Мы искали тебя и не нашли… стража искала и не нашла…

И пристальный, как укол отравленной иглы, взгляд в упор… Неужели знает? Нет, не может быть. Гордиан почувствовал, как противный холод расползается по спине, и поспешно глотнул из кубка.

— Я был в одном доме…

— Каком? — Сасоний весь подобрался, глаза блеснули, он чуял добычу.

— Неважно… У женщины… Богатой и знатной женщины. Я не хочу выдавать ее имя.

Гордиан лгал, и Сасоний знал, что он лжет. Его ищейки сбились со следа и упустили добычу. Но он безошибочно чуял, что Гордиан совершил нечто такое, что грозило опасностью ему, Сасонию… Если б он знал, где побывал вчера император, то пришел бы в ужас…

Миновала уже третья стража ночи, когда Гордиан наконец очутился перед нужным домом в Каринах. Как сумасшедший, принялся он колотить в дверь. Ему было все равно, спит хозяин или бодрствует, — он должен его выслушать. Наконец привратник отворил дверь. В одной руке он держал светильник, а в другой — здоровенную палку.

— Чего бузишь, паразит?! — гаркнул он, разглядев серый плащ плебея, и уже замахнулся огреть наглеца палкой по спине, но тут мальчишка ударил его ногой в пах.

Здоровяк согнулся от боли и заверещал сдавленным голосом, а Гордиан прыгнул в раскрытую дверь. Он очутился в атрии, освещенном двумя светильниками. Попавшийся ему навстречу раб с кувшином вина завопил истошно:

— Грабят!

Гордиан схватил его за край туники и заорал:

— Мне нужен хозяин! Где хозяин?

Раб, мальчишка чуть старше Марка, в ужасе выронил кувшин, и вино разлилось по мозаичному полу. А двое слуг с палками уже бежали к ним. Гордиан отшвырнул от себя раба и кинулся в первую попавшуюся дверь. Ему повезло: он оказался в триклинии, где после обильного пира хозяин и его гости неторопливо пили вино и наслаждались беседой.

— Векций! — выкрикнул Гордиан. — Выслушай меня!

Сенатор приподнялся на локте и взглянул на гостя. Несмотря на то что он уже изрядно выпил, Векций мгновенно оценил ситуацию и предостерегающе поднял руку. Слуги, влетевшие в триклиний вслед за Гордианом, замерли, повинуясь его жесту.

— Все в порядке. Это мой клиент. Пусть пройдет в кабинет, я сейчас с ним поговорю…

— Векций, милашка, — залепетала какая-то дама заплетающимся языком, — клиентов принято принимать с утра, а не ночью…

— Мои клиенты так прожорливы, что готовы жрать и утром, и днем, и вечером. Когда я пригласил одного из них на обед, он сожрал в три раза больше меня и ни разу не проблевался… — захохотал толстяк, и его тучное тело заколебалось под шелковой туникой, как студень.

— А мой клиент…

Векций, решив, что разговор достаточно увлек гостей, поднялся и вышел. Дерзкий нарушитель покоя сидел в кабинете в плетеном кресле хозяина, по-прежнему в плаще, низко надвинув капюшон на глаза. Его трясло, будто он был в лихорадке.

— Что-нибудь случилось, Гордиан Август? — спросил Векций.

Марк наконец откинул с головы капюшон и поднял голову.

— Мне плохо… — пробормотал он.

— Велеть принести вина?

Гордиан отрицательно замотал головой, — он боялся, что, если выпьет глоток, его тут же вырвет.

— Нас не услышат? — спросил он шепотом.

— Никто…

— Мне нужна помощь… Спаси меня… от НИХ… — Лицо юноши исказилось, как будто он говорил о пауках или змеях.

Векций прекрасно понял, о ком идет речь…

— Завтра… жди… — сказал он, невольно перейдя на шепот.

И вот это долгожданное «завтра» наступило, но никто не пришел. Гордиан по-прежнему был один во дворце, а Сасоний следил за каждым его жестом, словом, вздохом…

— Не соизволит ли мудрейший и любимейший Гордиан Август выслушать одного человека? — Голос Сасония заставил его поднять голову.

— Что за человек? Что он хочет сказать? — Гордиан хмуро взглянул на евнуха, но тот смотрел на него с такой лаской и преданностью, что отказать было просто невозможно.

— Пусть войдет…

Мелькнула мысль, что это может быть посланец Векция, и тогда…

Вошедший, маленький и грязный человечек, не человечек даже, а червячок с огромной лысой головой и водянистыми глазами навыкате, тут же упал на пол и забормотал торопливо:

— Ради сохранения твоей власти, о богоподобный Гордиан Август, я решился сообщить тебе о том, что некто Гай Фурий Мизифей, учитель риторики, произносит непотребные речи и чернит твое имя…

Вместо спасителя явился доносчик.

— Вон! — заорал Гордиан так, что голос его сорвался. — Вон!

Он вскочил с ложа и, схватив старика за ветхую, просоленную застарелым потом тунику, швырнул к дверям.

— Вон!

Старичок как ошпаренный вылетел из кабинета императора.

— О, ты поступил весьма опрометчиво! — покачал головой Сасоний. — Дурные речи — это непременный путь к предательству, а ты…

— Ни одного доносчика, — прошипел Гордиан. — Я же велел: ни одного доносчика не пускать ко мне! И только попробуй не исполнить…

— О, ты не так понял, богоподобный Гордиан Август! — Евнух изогнулся и чмокнул императора в колено, будто перед ним не человек, а божество. — Я пекусь лишь о твоем благополучии. Лучше казнить десять невиновных, чем одного виновного пропустить. Такие люди, как Мизифей, погубят Рим. — И Сасоний вновь наклонился, чтобы чмокнуть колено.

Гордиан изо всей силы пнул евнуха ногой в лицо. Сасоний отер пальцем разбитую губу и с наслаждением лизнул каплю собственной крови. При этом его масленые круглые глаза с собачьей преданностью смотрели на Гордиана.