Барбара Вайн - Черный мотылек

• Название: Черный мотылек
• Автор: Барбара Вайн
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-11622-2

Знаменитый писатель Джеральд Кэндлесс умирает от сердечного приступа. Его любящая дочь начинает писать книгу воспоминаний и вскоре выясняет, что ее обожаемый отец — не тот, за кого себя выдавал. Он даже не Джеральд Кэндлесс. Но кто же он? И что за ужасная мрачная тайна заставляла его лгать все эти годы? Только черный мотылек может указать дорогу к правде тому, кто осмелится дойти по этому пути до конца.

Захватывающая детективная история с элементами психологического триллера, неожиданные повороты сюжета, которые держат в напряжении от первой до последней страницы, — роман Барбары Вайн (литературный псевдоним Рут Ренделл) «Черный мотылек» впервые на русском языке.

---

— Нужно разобраться с происхождением отца, его родственниками, установить, по возможности, предков. Я почти ничего не знаю про его родителей, наших бабушку с дедушкой. Его звали Джордж, а ее Кэтлин, они жили в Ипсвиче. Он был типографом, а она медсестрой. Об этом упомянуто в некрологе, напечатанном в «Таймс».

— И в его свидетельстве о рождении, — подсказала Урсула.

— Верно. Надо взглянуть на него. Бабушка с дедушкой умерли задолго до нашего рождения, так?

— Еще до того, как мы поженились, — ответила Урсула.

— Он рассказывал нам о своем детстве, когда мы были маленькими. Ты знала об этом? Фантастические истории про то, каким он был мальчиком, сплошные выдумки, мы даже тогда это понимали: мальчик умел летать, проплывал несколько миль под водой, а в одной сказке его матерью была русалка.

— Я помню про трубочиста, — кивнула Урсула.

— Ну конечно. Наша любимая, — вздохнула Сара. — Он был единственным сыном, ни племянников, ни племянниц мы не найдем, но, может, остались двоюродные? Скорее всего, да. У Джорджа и Кэтлин были же братья и сестры. Кэндлесс — редкое имя. Если мы разыщем людей с такой фамилией в справочнике Ипсвича, это, скорее всего, родственники. Не знаю только… Он когда-нибудь упоминал о дядях или тетях?

— Не припомню.

Сара попросила настойчивее:

— Постарайся вспомнить, ладно? Подумай хорошенько. Мне все пригодится. И как вы с папой познакомились — кажется, он выступал с лекцией в каком-то клубе, куда ты ходила? Мне нужно поговорить с тобой. Ты постараешься побольше вспомнить к моему следующему приезду, ма?

Как будто она не думала об этом постоянно, не вспоминала чаще, чем самой бы хотелось, упрекая, винясь, сожалея.

— У вас было счастливое детство? — спросила она Дафну Бетти и сама удивилась тому, как невзначай вырвался у нее этот вопрос.

— Конечно. Детство — лучшие годы жизни. — И Дафна запела: — «Там в Теннесси, у мамочки на коленях…» — Но тут же оборвала песню, завздыхала: — Правду говорят эти старые песни. Хоть и не в Теннесси, конечно, в Вестон-супер-Мар.

— Полагаю, Вестон звучит вполне экзотично для тех, кто родился в Мемфисе, — утешила ее Урсула, — или, скажем, в Пурли.

Пурли. Симпатичный пригород, чистый, безопасный, уютный, с видом на зеленые холмы. И почему люди смеются над пригородами? Почему Джеральд смеялся? Там она родилась, младшая дочь, последыш, брату Яну к тому времени уже сравнялось двенадцать, сестре Хелен — десять. Хотя Урсула была «прибавочной», а возможно, и случайностью, родители любили ее, ласкали, баловали и старались беречь. Герберт Вик был строителем, он сделал деньги на послевоенном строительном буме, и хоть не стал чересчур богат, к тому времени, как Урсуле исполнилось пятнадцать, нажил вполне приличное состояние. Тогда-то Герберт и его супруга переехали из коттеджа на Кройдон-энд в большую усадьбу — или «ранчо» — на Кулсдон-энд.

Урсула училась в муниципальной школе Пурли, сдала восемь промежуточных экзаменов, а спустя два года — три выпускных, получив две четверки и тройку. Директор советовал ей поступать в университет, но Урсуле не хотелось покидать родной дом, к тому же, как напоминал отец, много ли пользы принесли Хелен два курса Лондонского университета, если сразу по окончании колледжа она выскочила замуж? Вот курсы стенографии и машинописи — другое дело, ремесло всегда пригодится, а выучившись, она получит место в «Г.П. Вик и Ко.», в симпатичном маленьком офисе-коттедже на Хай-стрит в центре Пурли.

Курсы машинописи пришлись Урсуле не по вкусу, но учеба длилась недолго, а работа в фирме отца оказалась, по ее понятиям, вполне приятной. Отец отвозил ее утром в офис, привозил домой на ланч, а дважды в неделю разрешал не возвращаться на работу во второй половине дня, потому что на целую неделю дел для нее не хватало. Тогда они с матерью отправлялись на долгие прогулки.

Вокруг Пурли еще оставались красивые незастроенные места, хотя Герберт Вик лез из кожи вон. Порой они доходили до Фейрдин Даунс или Кенли Коммон. Раз в две недели Бетти Вик ездила за покупками «в город», то есть в Вест-энд, и Герберт неизменно предоставлял дочери отгул, чтобы она могла поехать вместе с матерью. Они садились на поезд в Пурли и ехали до Лондонского моста или до Ватерлоо.

И мать, и дочь часто посещали публичную библиотеку, Бетти состояла секретарем Ассоциации читателей Пурли. Урсула всегда любила читать и в ту пору проглатывала по пять-шесть книжек в неделю. Только романы. Теперь, без малого сорок лет спустя, она понимала, что никакой другой литературы тогда не знала. Разумеется, существовали учебники и научные книги, она видела в библиотеке полки мемуаров, поэзии и драмы, но, словно слепая, проходила мимо них.

Девушка читала детективы, дамские романы, приключенческие и исторические книги. Вот почему Бетти и Урсула решили пригласить Колина Райтсона выступить на ежегодном собрании Ассоциации — обе они обожали его романы о королеве Виктории, викторианском Лондоне, императрице Евгении, о дамах и джентльменах, изящно влюблявшихся в английских усадьбах.

Тихая, налаженная, без приключений, жизнь. Через субботу Герберт, Бетти и Урсула ездили в Сайденхем выпить чаю с Яном и его женой Джин в уютном новом домике (который построил Герберт, и он же гарантировал ссуду, а Ян выплачивал проценты банку, где работал). После чая всей семьей ходили в кино. Кроме этого Бетти и Урсула ходили в кино каждую неделю без Герберта, на ранний сеанс, и возвращались домой засветло, чтобы приготовить ужин. Изредка Урсула ездила в Уимблдон к Хелен, иногда оставалась на ночь. У Хелен родился сын Джереми, и она снова была беременна. Урсула вела столь размеренную жизнь, что даже эта поездка с ночевкой, самостоятельное путешествие с чемоданчиком — а еще надо пройти пешком от станции и в урочный час позвонить в дверь Хелен, — все это казалось опаснейшим взрослым приключением, требовавшим отваги.

Раз в году родители и Урсула отправлялись в отпуск. Почти всегда они выбирали остров Уайт, но не обязательно одно и то же место. Однажды съездили во Францию, на юг, но там им не понравилось, так что на следующий год они вернулись в Вентнор. На Рождество собирались все вместе: Ян с Джин, Хелен с Питером и Джереми, а потом и с крошкой Полин. Хелен попросила Урсулу стать крестной матерью Полин, и Урсула, обрадованная, польщенная, тут же согласилась.

Мало кто настолько меняется, пусть и за сорок лет, размышляла теперь Урсула. Да, конечно, люди меняются внешне. Хелен, например (хотя Урсула никогда бы ей об этом не сказала), в шестьдесят семь лет столь разительно отличается от себя тридцатилетней, что эти два лица, старое и молодое, вполне могли бы принадлежать двум разным, даже не состоящим в родстве женщинам. Двум женщинам разных рас могли бы принадлежать эти тела, столь несхожие объемами, ростом, цветом кожи и чертами лица — ничего общего. Разумеется, то же самое (за исключением роста и веса) можно сказать и о ней. Но Урсулу удивляли не физические перемены.

Она была тихой, совершенно невинной и невежественной, довольной собой, уступчивой, привязчивой, всему радующейся, застенчивой, но веселой девушкой. Страусом, спрятавшим голову в песок. Никаких амбиций. Никакого представления о жизни. Ее не следовало выпускать на улицу одну. Теперь она избавилась от неведения, с ее невинностью жестоко расправились, об уступчивости можно и не вспоминать, привязанности загублены, умение радоваться померкло, веселое расположение духа сменилось настороженной и ироничной сдержанностью. Да, она изменилась так, что и не узнать.

Она была хорошенькой девушкой. Именно хорошенькой, не красавицей. Кошачье лицо с мелкими чертами, серо-голубые глаза, светлые волосы — коротко постриженные, с перманентом. Хорошая фигура и, по словам матери, недурной бюст. Отец платил ей щедро — до смешного щедро, как она поняла спустя годы, — и благодаря регулярным походам по магазинам недостатка в нарядах она не испытывала. Ничего супермодного, дерзкого, из ряда вон выходящего — юбки в складку пастельных, розовых и желтых оттенков с водолазками в тон, несколько твидовых костюмов, приталенные вечерние платья с длинной юбкой для отпуска на острове Уайт и невероятное количество обуви. У нее никогда не было парня.

Несколько раз ее приглашали на свидания. Мужчина, с которым она познакомилась на танцах в Вентноре. На следующий день он сводил ее в кино, однако по возвращении домой она не стала переписываться с ним. Хелен пригласила одного из коллег Питера к обеду специально, чтобы познакомить его с сестрой, и тому она явно приглянулась. Они опять-таки сходили в кино, потом покатались в его машине, но Урсула рассердилась, когда кавалер попытался ее поцеловать, и в следующий раз попросила маму ответить за нее по телефону и сказать, что она уехала. У нее почти не было знакомых мужчин, а те, что имелись, не дотягивали до ее тайного романтического идеала.