Александр Потупа - Контакт, или Несколько мыслей и диалогов, подслушанных долгим зимним вечером XXI века

• Название: Контакт, или Несколько мыслей и диалогов, подслушанных долгим зимним вечером XXI века
• Автор: Александр Потупа
• Жанр: Научная Фантастика

---

Александр Потупа Контакт, или Несколько мыслей и диалогов, подслушанных долгим зимним вечером XXI века

На белом свете чуда нет,
Есть только ожиданье чуда.

Арсений Тарковский

Эта обидная обыденность

Скоро совсем разучусь ходить — ухитрился споткнуться даже на этой чистой и ладной дороге, сквозь настоящий лес, сквозь славный зимний вечер, сквозь те пару десятков лет, которые привели к этой дороге и к мыслям, идущим то чинным шагом, то пускающимся вприсядку.

Впрочем, нет тропы, где человек не изыскал бы способа споткнуться — и чаще именно в тот момент, когда вот-вот воспаришь и пойдешь подобно древнему чудотворцу по-над кромкой утоптанного снежка. И оно, должно быть, не столь уж плохо — земля хоть таким незамысловатым способом напомнит тебе, что лишь дух в иные моменты запросто срывается с привязи тяготения и в два счета уходит туда, к далеким раскаленным шарам, к бегающим вокруг них планетам, по одной из которых наверняка топает такое же существо — такое же в смысле любви к воспарениям.

Скорее всего, более разумное существо, хотя бы более волевое, способное, согласно данному себе слову, воздержаться от размышлений о всяких там проблемах и результатах, способное просто впитывать лес и дорогу и тысячи огоньков над головой, впитывать, удивляясь этой лепоте и соразмерности. И просто брести к дому, где его ждут немного — если не сказать, изрядно — заброшенные дети, оттиснутые как бы на задний план всеми этими вечно горящими идеями, моделями и расчетами. Между прочим, ждут независимо от твоих результатов и многих прочих достоинств, ждут, потому что ты — их неотъемлемая часть, будто случайно добившаяся самостоятельности и злоупотребляющая ею, всегда злоупотребляющая.

Я, сам себе неподкупный свидетель, на пороге Центра дал слово не думать о сегодняшних делах до следующего утра, ну хотя бы на протяжении этих нескольких километров выключиться из всех логических оценок.

Но не выходит, ни черта у меня не выходит с такими вот выключениями, и вряд ли когда-нибудь выйдет. Особенно сейчас, когда ощущаешь себя владельцем с неба свалившегося клада… Нет, не то! Скорее — тем безгранично любопытным путешественником со средневековой картинки: вот дополз до края земли, пробил головой небосвод — не просто дополз, но всю жизнь свою вложил, дабы доползти, — пробил, и что дальше? И оказывается, ты только у порога иного мира, и его постижение потребует тысячи твоих жизней, а тут и одна почти позади…

Если настроиться возвышенно, так и есть. Похоже, наша группа пробила головой какой-то небосвод — не знаю уж хрустальный или, скажем, суперлаттиковый, — и эту дыру уже не залатать, она может втянуть и поглотить без остатка нашу цивилизацию, а может стать окном в непостижимо привлекательное бытие…

А если ближе к реальности — или слишком далеко от нее? — перед глазами скользит иная картина во всех своих ярких и обыденных деталях, без тени какой-либо трансцендентности или исторического величия.

Где-то около полпятого Интя, точнее наш «Интеллектрон-7», выдал на экран нечто примитивное: «90 %», и еще: «Поздравляю!!!» И все мы, семь человек, застывшие перед экраном, как перед алтарем, дружно вздохнули. Вздохнули и сразу, просто мгновенно, размякли, растеклись по залу. И не было никаких приличествующих случаю воплей, не прозвучало хотя бы завалящей исторически значимой фразы. Только лаборантка Лиза, существо не только очаровательное, но и вполне мыслящее, подошла к окну и тихо сказала:

— Весна на носу, а теперь вот комиссии замучают…

Ее «весна на носу» войдет теперь в учебные программы, и в этих словах отыщут таинственный символ нашего открытия. Но я могу поклясться, что адресовались они зимнему белоснежью за окном, и грядущая возня с комиссиями и всевозможной шумихой была на уме у каждого. А Лизе ужасно хотелось упорхнуть из этого белоснежья в гораздо более южные субтропические места, где она надеялась решить некую серьезную личную проблему и потому давно уже выпрашивала у меня недельку-другую, а теперь почувствовала, что отрыв от группы ей не грозит, что весну мы встретим здесь вместе, отбиваясь от потока естественного любопытства, но все любознательное человечество не заменит ей того единственного, который так и останется вдали…

Но создатели учебных программ ничему такому не поверят, не поверят, что Лизочкин призыв к весне обусловлен ее субтропическими настроениями, а не той космической весной, в которую мы вступили сквозь частокол восклицательных знаков, выданных Интей.

— Пожалуй, не мешало бы закруглиться, — протянул, оборачиваясь ко мне, Дикки Сноу, наш новый стажер.

И я тоже не сообразил ничего достойно-антологического.

— Пора, — буркнул я и подумал, что сегодня мои чада будут приятно поражены ранним отцовским приходом.

Теперь понимаю, что при желании из этого «пора» можно сделать символ почище, чем из Лизочкиной «весны». Но тогда меня попросту окатило усталостью — с ног до головы, и я больше всего мечтал забраться в унимобиль и дать соответствующую команду автоводителю. Идея пройтись пешком родилась много позже…

Все в высшей степени естественно, но и как-то дико — даже такой момент окрасился неяркими тонами текущих забот. А ведь именно тогда в нашем зале произошло событие, способное невероятно повлиять на всю земную историю, событие, которого ждали тысячелетиями, к которому несколько сот лет рвались вполне сознательно. Проценты, показанные Интей, означали всего-навсего его оценку достоверности того, что некая спектральная характеристика звезды Тау Кита имеет искусственное происхождение. При такой достоверности можно смело сказать, что нашему космическому одиночеству пришел конец. Это сверхсобытие, вроде бы сразу ставящее нашу цивилизацию в иное положение, и мне как порядочному руководителю следовало немедленно залезть на стул и, вперив очи в потолок, долженствующий замещать бескрайние небесные дали, произнести нечто из ряда вон выходящее.

Но вот дела. Я просто промолчал, а Лизочка тихо сказала:

— Весна на носу, а теперь вот комиссии замучают…

Тень Николы Кузанца

Да, все в высшей степени естественно. Просто человек, когда он один на один с зимней лесной дорогой, воспринимает мир несколько по-иному, совсем не так, как в кругу единомышленников, много лет скользивших по кромке надежды, открывавших и закрывавших инопланетные сигналы, измотавшихся в борьбе с проклятым 50-процентным барьером достоверности, с ошибками телескопов, с ошибками Инти и его многочисленной родни, а главное — с собственными заблуждениями.

Суть именно в том, что открытия приходят незаметно в такие вот серые рабочие дни, и не являются к нам герольды небесные упредить историческую минуту. В один прекрасный момент единственным образом сочетаются сотни или миллионы отдельных данных, пропущенных сквозь мощные, в поту и бессоннице рожденные модели, и лишь позже осознаешь, сколь прекрасен был этот мелькнувший и сразу же ставший прошлым момент…

Потом, конечно, произошел небольшой взрыв. Мы радовались вовсю — не то чтоб пустились в дикарскую пляску, громя драгоценную аппаратуру, но повеселились вволю. Мы швырялись нелепыми шуточками, смешными и понятными лишь в такой ситуации, мы шли на свой результат штурмом смеха, как в штыки на редут.

Появилась бутылка шампанского, и даже сугубо символические дозы довели нас до забавной эйфории. Дик полез с восьмой склянкой прямо к Инте, настаивая, чтобы тот не важничал и не отрывался от коллектива. Но Интин синтезатор обозвал нас проклятыми алкоголиками, и мы прямо корчились от смеха, а Дикки, грозя экрану кулаком, пытался с помощью Лизы распределить лишнюю дозу по-честному. И это выглядело чудом с хлебами, притом реальным, самым реальным чудом в этот день…

И все-таки не обошлось без философии — не такой момент! Завел свою любимую пластинку другой наш стажер, без пяти минут штатный сотрудник Герман Вайскопф, по-простому — Гера.

— Чего вы так обрадовались? — огорошил он нас. — Мы ведь только проверили чужую гипотезу, притом очень старую. Просто жаль, что дожидаться проверки пришлось едва ли не шесть столетий…

— Ты серьезно? — переспросил его Сноу, еще не успевший просветиться насчет всех любимых пластинок и коньков нашей группы.

— Вполне, — обрадовался этой зацепке Гера. — Никола Кузанец выпустил свое «Ученое незнание» еще в 1440 году, и там все было сказано. Там содержались не только идейные основы коперниковской теории, но и четкие прогнозы по поводу внеземных цивилизаций. Могу процитировать: «В отношении других звездных областей мы равным образом подозреваем, что ни одна из них не лишена обитателей, и у единой Вселенной, по-видимому, столько мировых частей, сколько звезд, которым нет числа…» Хватит?