Владимир Набоков - Комментарий к роману "Евгений Онегин"

• Название: Комментарий к роману "Евгений Онегин"
• Автор: Владимир Набоков
• Издательство: Искусство-СПб / Набоковский фонд
• Жанр: Критика
• Год: 1998
• ISBN: 5-210-01490-8

Это первая публикация русского перевода знаменитого «Комментария» В В Набокова к пушкинскому роману. Издание на английском языке увидело свет еще в 1964 г. и с тех пор неоднократно переиздавалось.

Набоков выступает здесь как филолог и литературовед, человек огромной эрудиции, великолепный знаток быта и культуры пушкинской эпохи. Набоков-комментатор полон неожиданностей: он то язвительно-насмешлив, то восторженно-эмоционален, то рассудителен и предельно точен.

В качестве приложения в книгу включены статьи Набокова «Абрам Ганнибал», «Заметки о просодии» и «Заметки переводчика». В книге представлено факсимильное воспроизведение прижизненного пушкинского издания «Евгения Онегина» (1837) с примечаниями самого поэта.

Издание представляет интерес для специалистов — филологов, литературоведов, переводчиков, преподавателей, а также всех почитателей творчества Пушкина и Набокова.

---

4 Дымные — опечатка, должно быть «зимние». Забавное повторение в опечатке того же слова, что упоминает Пушкин в примечании 17{234}.

Вариант

13—14 ПБ 18, л. 7 об.:

И я как эти господа,
Надежду мог бы знать тогда!

[XV]

Блажен кто стар! блажен кто <болен>!
Над кем лежит судьбы рука!
Но я здоров, я молод, волен,
4 Чего мне ждать? — тоска! тоска!..
Простите, снежных гор вершины,
И вы, Кубанские равнины!
Он едет к берегам иным,
8 Он прибыл из Тамани в Крым.
Воображенью край священный:
С Атридом спорил там Пилад,
Там закололся Митридат,
12 Там пел Мицкевич вдохновенный
И, посреди прибрежных скал,
Свою Литву воспоминал.

1—8 Беловая рукопись (ПБ 18).

6 Кубань — река, текущая с ледника у подножия Эльбруса на север и затем на восток, к Азовскому морю.

6—8 …кубанские равнины Крым — Покинув Центральный Кавказ, Онегин проезжает около четырехсот миль на северо-запад, к оконечности Таманского полуострова, где садится на корабль, плывущий в Крым. Тем же маршрутом в начале августа 1820 г. двигался Пушкин. В письме из Кишинева брату в Петербург (24 сентября 1820 г) он писал:

«Видел я [8 августа 1820 г.] берега Кубани и сторожевые станицы — любовался нашими казаками. Вечно верхом; вечно готовы драться; в вечной предосторожности! Ехал в виду неприязненных полей свободных, горских народов. Вокруг нас ехали 60 казаков, за ними тащилась заряженная пушка…»

Первый раз поэт увидел Крым не с корабля, а с Тамани в середине августа 1820 г., через Керченский пролив (то же письмо к брату). Здесь нельзя не вспомнить, что в повести Лермонтова «Тамань» (1840) Печорин, находясь в одноименном городе, лазурным утром любуется «на дальний берег Крыма, который тянется лиловой полосой и кончается утесом, на вершине коего белеется маячная башня» (обратите внимание на лиловый цвет — в классической палитре Пушкина он отсутствует).

Из Тамани Пушкин приплыл в Керчь, это была его первая остановка на Крымском полуострове. Там (15 августа, на закате) он ходил смотреть развалины башни, известной под именем Митридатовой гробницы, где «сорвал цветок для памяти и на другой день потерял без всякого сожаления», — читаем в «Отрывке из письма Д[ельвигу]» (впервые опубликованном в «Северных цветах» на 1826 г), нарочито надменных заметках, которые поэт предпослал третьему изданию (1830) «Бахчисарайского фонтана».

Оттуда Пушкин поехал южнее, в Феодосию (древнюю Кафу), расположенную на юго-восточном побережье Крыма, в шестидесяти трех милях от Керчи; путешествие заняло день. Там он заночевал (по нынешнему адресу — в доме № 5 по Ольгинской улице), а на следующий день (18 августа) вместе с Раевскими сел на военный бриг, на котором они поплыли вдоль крымского берега, держась юго-западного направления. Во время этого путешествия Пушкин написал байроническую элегию («Погасло дневное светило…»), в конце года напечатанную журналом «Сын Отечества» вместе с ошибочной датировкой Льва Пушкина («сентябрь»), который получил эти стихи вместе с сентябрьским письмом брата.

На рассвете 19 августа бриг причалил к гурзуфскому берегу (о разгадке сердечной тайны последних стихов строфы XVI см. мой коммент. к гл. 1, XXXIII, 1). Там поэт провел три блаженные недели с семейством Раевских — теперь уже в полном составе — на вилле, предоставленной в их распоряжение Арманом Эммануэлем дю Плесси, герцогом де Ришелье

Примерно 5 сентября Пушкин вместе с генералом и его сыном выехали из Гурзуфа; осмотрев по пути «баснословные развалины храма Дианы» около Георгиевского монастыря, они по Балаклавской дороге доехали до самого центра Крыма — Бахчисарая, что милях в шестидесяти от побережья. «Бахчи Сарай» означает «садовый дворец» и полностью оправдывает свое название. С начала XVI до конца XVIII в. здесь располагалась резиденция татарских ханов. В прохладный зал стремительно влетают ласточки; из ржавой трубки небольшого фонтана сочится вода, капая в мраморные выемки. Я был там в июле 1918 г. во время экспедиции за чешуекрылыми.

Из Бахчисарая путешественники выехали (8 сентября) в Симферополь, и оттуда Пушкин через Одессу (где был в середине месяца) к 21 сентября возвратился в Кишинев.

8 Тамань — черноморский порт на самом северо-западе Кавказа, на берегу Таманского залива (восточное ответвление Керченского пролива), примерно в двухстах пятидесяти милях от Сухума, города на западном кавказском побережье. Здесь переживет приключение и лермонтовский Печорин — в «Тамани», самой неудачной части «Героя нашего времени».

10 С Атридом спорил там Пилад… — Как рассказывается в старых французских mythologies, из которых и Пушкин, и его читатели черпали популярную информацию на подобные темы, легендарные юноши Орест и его верный друг Пилад, успешно осуществив многосложную вендетту, стремились к очищению, и Дельфийский оракул повелел им доставить в Грецию статую Артемиды (Дианы) из таврического Херсонеса (Корсунь, под Севастополем). Друзья поплыли в землю тавров. Но царь Тоант, верховный жрец храма Артемиды, велел, как требовал закон, принести молодых чужестранцев в жертву. Орест и Пилад героически спорили друг с другом: каждый желал умереть за другого. Обоим удалось бежать — вместе с Ифигенией (местной жрицей, оказавшейся сестрой Ореста) и со статуей.

Пушкин называет Ореста Атридом, то есть одним из рода Атридов.

11 Митридат — Митридат Великий, царь Понтийский, в 63 г. до н. э. приказавший себя убить исполнительному галльскому наемнику. Его предполагаемую гробницу и трон можно видеть на горе Митридат — холме недалеко от Керчи (порт на Азовском море, см. выше, коммент. к 6–8).

12—14 Адам Бернард Мицкевич (1798–1855) — польский поэт и патриот, провел в России четыре года (с октября 1824-го по март 1829-го). Осенью 1825 г., то есть через пять лет после Пушкина, он побывал в Крыму и, вернувшись в Одессу, сочинил восемнадцать восхитительных «Крымских сонетов», которые доработал в 1826 г. в Москве. Там же в декабре 1826 г. они были напечатаны по-польски, а первые, совершенно бездарные, русские переводы появились в 1827-м (Василия Щастного) и в 1829-м (Ивана Козлова). В своем сонете VIII Мицкевич возвращается мыслью к «Бахчисарайскому фонтану» Пушкина; сонет называется «Grob Potocki» (мавзолей жены татарского хана, которая, по преданию, была из польской семьи Потоцких). В этом сонете, как и в других, особенно в XIV, под названием «Пилигрим», Мицкевич ностальгически вспоминает родную Литву.

Пушкин познакомился с Мицкевичем в октябре 1826 г. в Москве, но сердечность их дружбы не выдержала последовавших политических событий. 17/29 ноября 1830 г. разразилось польское восстание, продолжавшееся около девяти месяцев. Николай I объявил о варшавском мятеже гвардейским офицерам 26 ноября 1830 г. во время парада, под вынос знамени, выразив уверенность, что они помогут его подавить. Генералы и офицеры разразились криками «ура!» и бросились целовать руки Николая и крестец его лошади — словно царь был кентавром. Пушкин, к большому огорчению Вяземского и А. Тургенева, с чрезвычайным восторгом приветствовал подавление восстания. В ямбическом стихотворении «Клеветникам России» (август 1831 г.) и в одической «Бородинской годовщине» (сентябрь 1831 г.) бушует поток страстного национализма, а о разгроме восставшей Польши наш поэт говорит с холодной насмешкой. В датированном 10 августа 1834 г. и написанном в Петербурге нерифмованном отрывке Пушкин вспоминает счастливую жизнь Мицкевича «средь племени ему чужого» и противопоставляет мирные речи гостя тем «напоенным ядом» стихам (в черновике — «собачьему лаю»; слова эти перекликаются с конечными строчками стихотворения Мицкевича, обращенного к «русским друзьям», в котором голос любого русского, что осудит обличение польским поэтом деспотизма, сравнивается с лаем собаки, кусающей руку освободителя), которые разгневанный Мицкевич ныне шлет в Россию с запада: в 1832–1834 гг. Мицкевич жил в ссылке в Дрездене и Париже и в своих сатирических стихах (переписанных Пушкиным в тетрадь 2373, л. 34 об., 35 об.) обвинял бывших русских друзей в том, что они подкуплены своим правительством, прославляют триумф своего тирана и радуются страданиям поляков. И не столько в силу исторической реальности, сколько благодаря прекрасным человеческим качествам Мицкевича «либерализм» в то время ассоциировался с Польшей — страной, которая в отдельные периоды своей независимости была не менее деспотической, чем Россия.