Владимир Набоков - Комментарий к роману "Евгений Онегин"

• Название: Комментарий к роману "Евгений Онегин"
• Автор: Владимир Набоков
• Издательство: Искусство-СПб / Набоковский фонд
• Жанр: Критика
• Год: 1998
• ISBN: 5-210-01490-8

Это первая публикация русского перевода знаменитого «Комментария» В В Набокова к пушкинскому роману. Издание на английском языке увидело свет еще в 1964 г. и с тех пор неоднократно переиздавалось.

Набоков выступает здесь как филолог и литературовед, человек огромной эрудиции, великолепный знаток быта и культуры пушкинской эпохи. Набоков-комментатор полон неожиданностей: он то язвительно-насмешлив, то восторженно-эмоционален, то рассудителен и предельно точен.

В качестве приложения в книгу включены статьи Набокова «Абрам Ганнибал», «Заметки о просодии» и «Заметки переводчика». В книге представлено факсимильное воспроизведение прижизненного пушкинского издания «Евгения Онегина» (1837) с примечаниями самого поэта.

Издание представляет интерес для специалистов — филологов, литературоведов, переводчиков, преподавателей, а также всех почитателей творчества Пушкина и Набокова.

---

10 Отвергнутый черновой вариант (2369, л. 8).

С повесами прошедший век…

ХIII, XIV

……………………………………
……………………………………
……………………………………

Эти строфы были опущены. В издании 1837 г. после строфы XII поставлены римские цифры и под ними три ряда точек.

ХIII

Черновой вариант (2369, л. 8–8 об.):

Как он умел вдовы смиренной
Привлечь благочестивый взор
И с нею скромный и смятенный
4 Начать краснея <разговор>,
Пленять неопытностью нежной
…… и верностью надежной
<Любви> которой <в мире> нет —
8 И пылкостью невинных лет!
Как он умел с любою дамой
О платонизме рассуждать
<И в куклы с дурочкой играть>.
12 И вдруг нежданной эпиграммой
Ее смутить и наконец
Сорвать торжественный венец!

XIV

Черновой вариант (2369, л. 8, 7 об., 8 об.):

Так резвый баловень служанки
Анбара страж усатый кот
За мышью крадется с лежанки
4 Протянется, идет, идет
Полузажмурясь, <подступает>
Свернется в ком хвостом играет,
Расширит когти хитрых лап
8 И вдруг бедняжку цап-царап —
Так хищный волк томясь от глада
Выходит из глуши лесов
И рыщет близ беспечных псов
12 Вокруг неопытного стада.
Всё спит — и вдруг свирепый вор
Ягненка мчит в дремучий бор.

14 …дремучий бор — В этом старинном словосочетании эпитет, произведенный от «дремать», передает образ чего-то угрюмого, непроходимого, заросшего лишайником.

XV

Бывало, он еще в постеле:
К нему записочки несут.
Что? Приглашенья? В самом деле,
4 Три дома на вечер зовут:
Там будет бал, там детский праздник.
Куда ж поскачет мой проказник?
С кого начнет он? Всё равно:
8 Везде поспеть немудрено.
Покамест в утреннем уборе,
Надев широкий боливар3,
Онегин едет на бульвар,
12 И там гуляет на просторе,
Пока недремлющий брегет
Не прозвонит ему обед.

5 Там будет бал, там детский праздник. — «Там» не обязательно относится к одному из трех домов, означенных в предыдущем стихе. Далее добавятся еще два приглашения, итого пять, что и подсказывает правильное понимание.

5 …детский праздник. — Такие fêtes d'enfants упоминаются в романе Лермонтова «Княгиня Лиговская» (1836), гл. 5, где у матери главного героя «бывали детские вечера для маленькой дочери: на эти вечера съезжались и взрослые барышни и переспелые девы». Когда дети ложились спать, взрослые продолжали танцевать.

9—12 Ср. у Н. Ж. Л. Жильбера в Сатире II, «Моя апология» («Mon Apologie», 1778):

Tous les jours dans Paris, en habit de matin,
Monsieur promène á pied son ennui libertin.[155]

10 боливар — это была шелковая шляпа, колоколообразная, с широкими, загнутыми кверху полями, особенно модная в Париже и Петербурге в 1819 г. Русские комментаторы, от П. Бартенева до М. Цявловского, описывают ее неверно. Альбер Доза в Этимологическом словаре (Dictionnaire étymologique. Paris, 1938) говорит, что боливар был «à la mode chez les libéraux»[156] (раз он назван в честь южноамериканского освободителя Симона Боливара, 1783–1830). Лупус в комментарии к своему немецкому переводу ЕО, с. 46–47, отмечает, что даже в 1883 г. специальный корреспондент парижской «Фигаро», рассказывая о коронации Александра III, описывает — неточно — цилиндры русских кучеров как «une sorte de chapeaux Bolivar»[157]. Ларусс (Большой универсальный словарь XIX века / Larousse, Grand Dictionnaire universel du XIXe siècle) цитирует Скриба (ок. 1820): «Les avoués maintenant ont des fracs à l'anglaise et des bolivars»[158].

11 …бульвар… — Тенистый Невский бульвар (часть Невского проспекта) во времена молодости Пушкина еще оставался излюбленным местом прогуливающихся пешеходов. Он состоял из нескольких рядов анемичных лип и тянулся по середине Невского проспекта (в XVIII в. — Невской перспективы или першпективы; английские путешественники 1830-х гг. называли его Перспективой; французы официально именовали Невской перспективой (la Perspective de Nevsky) или сокращенно le Nevsky; правильным английским названием будет Nevski или Nevskiy Avenue) от Мойки на восток-юго-восток к Фонтанке. В 1820 г., примерно тогда, когда Пушкина выслали из города на семь лет, большинство деревьев срубили, оставив всего пятьсот (дабы усовершенствовать — в эпоху Совершенства — широкий и торжественный размах проспекта). К концу века Невский «бульвар» был так прочно забыт, что пушкинисты того времени отправляли Евгения на послеобеденную прогулку не на Невский, а на Адмиралтейский бульвар (сразу за Невским, на северо-запад). Впрочем, это тоже был модный променад, где при Александре I росли три ряда лип, и у нас нет никакой особой причины не пускать туда Онегина; разве что летом там гуляли, возможно, чаще, чем зимой. К Талону Онегин вполне мог добраться пешком (а не в извозчичьих санях) и с Мойки, и от Адмиралтейского бульвара (расположенного в двух кварталах от него).

12 на просторе — «на свободе», «под открытым небом». См. коммент. к гл. 8, IX, 8.

13 брегет — изящные часы с репетиром, изготовленные знаменитым французским часовщиком Абрахамом Луи Бреге (1747–1823). Стоило в любое время прикоснуться к пружине, и брегет отзванивал час и минуту. Ср. у Поупа: «…И репетиров серебристый звук» («Похищение локона», I, 18).

По этому поводу А. Дюпон в своем переводе ЕО на французский (1847) вдруг разразился следующим комментарием: «Свой большой боливар, свой брегет… Из уважения к тексту сохраняем это иностранное высказывание, которое у нас почитается безвкусным; в Париже говорят: „мои часы“». При этом привереда-переводчик создает (переводя гл. 2, III и IV) шедевры наподобие «l'almanach de l'an VIII»[159] и «Lensky, âme vraiment Goethienne»[160]. Это к вопросу о вкусе (le bon goût).

Пушкинские брегет и боливар (см. коммент. к гл. 1, X) по сути дела галлицизмы: une Bréguet (но un bolivar). См. у Ларусса в «Grand Dictionnaire… de XIXe siècle»: «Maître Pastreni tira de son gousset une magnifique Bréguet…»[161] (Александр Дюма); «Mais qu'on dépêche, il est huit heures à ma Bréguet»[162] (Сиродэн).

Варианты

5 Черновая рукопись (2369, л. 9):

У графа бал, у князя праздник…

В беловой рукописи князь и граф поменялись местами.

14 Черновая рукопись (2369, л. 9–9 об.): поэт колебался, заставить ли часы Онегина прозвонить «6 раз» или «5 часов».

XVI

Уж темно: в санки он садится.
«Пади, пади!» – раздался крик;
Морозной пылью серебрится
4 Его бобровый воротник.
К Talon4 помчался: он уверен,
Что там уж ждет его Каверин.
Вошел: и пробка в потолок,
8 Вина кометы брызнул ток;
Пред ним roast-beef окровавленный
И трюфли, роскошь юных лет,
Французской кухни лучший цвет,
12 И Страсбурга пирог нетленный
Меж сыром лимбургским живым
И ананасом золотым.

1—3 Санки… морозной пылью… — В 1819 г. первый снег выпал 5 октября, а Нева замерзла спустя десять дней. В 1824 г. 7 ноября льда на Неве еще не было.

2 «Пади, пади!» — означает «пошел!», «ну!», «берегись!», «прочь!». Это был привычный возглас лихачей извозчиков, распугивали им в основном пешеходов. Интересный перечень его вариаций есть у Льва Толстого в автобиографическом наброске «История вчерашнего дня» (где «вчерашний день» — 25 марта 1851 г.).

3—4 Морозной пылью серебрится / Его бобровый воротник — <…> Речь о меховом воротнике шинели времен Александра I: с большой пелериной и просторными рукавами, она являла собой среднее между цивильным пальто, вроде кучерского, и армейским плащом той эпохи; прославленная шинель-капот или, точнее, отделанная мехом шинель-каррик — название вернулось в английский язык уже из французского une karrick (от фамилии английского актера Дэвида Гаррика, 1717–1779, которая, что интересно, шла от Гарриков-гугенотов).