Яков Ершов - Витя Коробков - пионер, партизан

• Название: Витя Коробков - пионер, партизан
• Автор: Яков Ершов
• Издательство: Крымиздат
• Жанр: Детская проза
• Год: 1964

Автор настоящей повести Яков Алексеевич Ершов родился в 1915 г. в семье крестьянина. Юношей работал на Челябинском тракторном заводе. С 1938 г. служит в Советской Армии. Окончил Коммунистический институт журналистики и Военно-политическую академию имени В. И. Ленина. В годы Великой Отечественной войны участвовал в боях с немецко-фашистскими захватчиками на Карельском и 3-м Украинском фронтах. Выступал в армейских и фронтовых газетах с очерками и рассказами о подвигах советских воинов. За боевые заслуги был награжден орденом Отечественной войны II степени и двумя орденами Красной Звезды. В настоящее время — журналист, военнослужащий.

---

Вите и его друзьям хотелось работать вместе со взрослыми, делать с ними большие дела. Правда, им поручали собирать бутылки, металлолом, помогать семьям фронтовиков. Но все это было до обидного легко и просто. И они с завистью смотрели на школьников-комсомольцев, которые во время воздушных налетов дежурили на чердаках домов, помогали пострадавшим. И сами искали себе дело потруднее.

Витя стоял с одноклассниками у входа в порт. Пароход у причала принимал на борт ребятишек из детского, дома.

— Пошли грузить детский дом! — решительно заявил Витя.

— Турнут, — лаконично возразил Славка.

— Увидим.

Витя направился к группе малышей, подходивших к порту. Их вела высокая полная немолодая женщина.

— Мы хотим вам помогать грузиться. Мы…

— Кто это «мы»?

Она оглядела Витю и столпившихся возле него «помощников» — вихрастых, серьезных двенадцатилетних мальчишек. В ее утомленных глазах засветилась улыбка:

— Вот что, ребята. Тут и без вас справятся. Идите-ка по домам, не тревожьте своих матерей.

Но ребята не двинулись с места. Они стояли и сердито глядели, как женщина повела дальше своих беспокойных питомцев. Мимо них пробежала белокурая девушка в ярком пионерском галстуке.

— Нина Михайловна! — остановила она высокую женщину. — Машина сломалась, а они не дают другую!

— Кто не дает? Говори толком, Люба.

— Я не могу толком, Нина Михайловна! Через полчаса пароход отходит, а матрасики не подвезли…

— Что же они там делают?! Веди детей на пароход, я сама с ними поговорю, — и Нина Михайловна поспешно повернула назад, в город.

— Я ее знаю, — кивнул Славка вслед Нине Михайловне. — Это Листовничая, заведующая детскими яслями на табачной фабрике. А Любка-то! И не узнает, как будто не была нашей вожатой в прошлом году.

Но в это время Люба обернулась и увидела ребят.

— Витя, Слава! — позвала она. — Помогите же. Не справлюсь я с ними. Еще в воду попадают. — Малыши расползлись во все стороны, как жуки, растерявшись в непривычной обстановке.

Мальчики бегом бросились на помощь. Они собрали ребятишек и, выстроившись в ряд на сходнях, стали осторожно передавать драгоценный живой груз на пароход. За этим занятием их застала Листовничая.

— На своем поставили, помощники, — покачала она головой, — ну что с вами поделаешь. Взялись, так держитесь до конца. Машина с вещами пришла — грузите наше приданое.

КТО СИГНАЛИТ В ПОРТУ?

На другой день Витя решил с утра забежать к Славке, чтобы вместе с ним идти в галерею Айвазовского. Слепов накануне сказал, что в порту уже стоит пароход, на который будут грузить картины.

Еще издали Витя заметил, что ворота у Ручкиных раскрыты настежь. Во дворе стояла подвода. На крыльцо, прижимая к животу огромный узел, вышел Славка. Сердце у Вити дрогнуло: «Славка, друг…»

— Ты куда это? — спросил он каким-то не своим тонким голосом.

— В деревню, — хмуро ответил Славка, Он положил на телегу узел. — Мамка боится. Бомбят каждый день, отец на фронте. А там у деда свой дом.

Они молча постояли у телеги, не глядя друг на друга.

Потом Витя стал помогать Славке и его матери укладываться. Сборы были недолги. Вскоре подвода выехала со двора. Славка закрыл ворота. Витя проводил друга до выезда из города.

Эх, Славка, Славка, товарищ дорогой! Как же ты мог уйти, бросить друга в такое ненастное время? Как теперь жить без тебя, без твоей верной руки, без твоих веселых глаз?..

Витя медленно побрел в галерею. Здесь было голо, неуютно. Картины давно сняты с подрамников, накатаны на валики и упакованы в ящики. В опустевших комнатах гулко раздаются шаги. Юрик Алехин сказал, что вещи из галереи с самого утра на машинах и подводах возят в порт. Там их грузят на теплоход «Калинин». Витя стал помогать рабочим. К нему, стуча костылями, подошел Слепов, поздоровался без улыбки и молча поковылял дальше.

Над городом уже спускался вечер, когда погрузили последнюю машину. Витя пошел было домой, но ему вдруг мучительно захотелось проводить любимые картины в дальнюю дорогу так, как провожают людей, как он проводил Славку. И он бегом бросился в порт.

Он поспел вовремя. Теплоход отходил от причала. На пристани толпились ребята — учащиеся художественной студии.

Витя стоял, махая рукой, и вдруг понял, что он расстается не только с картинами, но и со своей самой большой мечтой. И еще он понял в этот очень трудный для него день, что врага можно ненавидеть не только всем сердцем, но и каждой частицей тела. Сумерки быстро сгустились. Город стоял темный, настороженный, безмолвный. Потом раздался надрывный сигнал воздушной тревоги.

— Ну-ка, ребята, марш по домам, — распорядился дежурный по порту.

Пробираясь к выходу, Витя задержался. Сверху доносился гул самолетов. Он быстро нарастал. Самолеты с ревом обрушились на город. Противно взвыли бомбы, и почти тотчас один за другим раздались взрывы. Объектом для врага на этот раз был, несомненно, порт, но ни одна бомба не попала в цель. Они рвались где-то в море. «Молодцы зенитчики, — радовался Витя, из щели следя за стремительным огненным потоком трассирующих пуль. — Сбили фашистов с курса».

Он вылез из укрытия и побежал к выходу. Откуда-то слева вырвался ослепительно яркий луч и тотчас погас. Снова и снова. Что это? Сигнал? Витя кинулся к штабелям ящиков. Там мигал этот страшный белый глаз.

Самолеты пошли на второй заход. Завизжали осколки. Витя упал на землю, прижался щекой к влажному песку. Сквозь вой и свист падающих бомб он слышал возбужденные голоса: «Где-то здесь, гад! Ищите!»

Из темноты вынырнул человек. Он бежал, пригибаясь, прямо на Витю. Сзади за ним слышался топот многих ног, крики: «Стой! Держи!»

«Это он сигналил! — догадался Витя. — Не дам уйти, бандит проклятый, не дам!» Он встал на четвереньки и кинулся под ноги бегущему. Тот упал, больно ткнув его коленом в бок. Тотчас на них навалились, кто-то крепко схватил Витю за плечи и поднял с земли.

В глаза ударил свет карманного фонарика:

— Ты что тут делаешь? Я же тебя домой отправил, — дежурный строго оглядывал мальчика.

— Хорошо, что не ушел, — вступился молоденький милиционер. — Он этого светлячка с ног сбил. — Милиционер кивнул на задержанного.

— Вот оно что… Помогал, значит. Артемьев! — крикнул дежурный. — Запиши фамилию мальчика и адрес. И можно его отпустить.

Дали отбой. Витя побежал домой.

ОПЯТЬ НЕЗНАКОМЕЦ

Витя никому не сказал про случай в порту. Но дня через два Артемьев — милиционер, который записал тогда его фамилию и адрес, — остановил мальчика на улице.

— Тебе, брат, повесточка, — сказал он. — Зайдешь завтра к товарищу Сизову. Тут адрес указан. Только об этом не болтай.

Витя заволновался. Зачем к Сизову? Кто такой Сизов? И спросить нельзя, раз не велено болтать.

На следующий день он пошел в большое серое здание на набережной. Долго ходил по коридорам, отыскивая нужную комнату. Наконец спросил у проходившей мимо женщины.

— Товарища Сизова? Первая дверь налево! — показала она.

В приемной его попросили подождать. Он сел в мягкое кресло и уставился в напряженном ожидании на высокую двухстворчатую дверь. Она поминутно открывалась. Входили и выходили военные и штатские, мужчины и женщины.

Наконец Витю позвали. В большом кабинете за столом сидел военный со знаками капитана в петлицах. В комнате было два окна, занавешенных глухими шторами. Справа была еще одна дверь.

Капитан поднялся, протянул Вите руку.

— Давай знакомиться, — сказал он. — Капитан Сизов.

Витя пожал руку, но, смутившись, ничего не сказал.

— Что же ты молчишь? — спросил Сизов. — Садись. Догадываешься, зачем тебя вызвали?

— Это, наверное, насчет того, что в порту? — вопросительно поглядел Витя.

— Да, — Сизов достал папиросу, закурил. — Ну, рассказывай.

Витя рассказал, зачем он был в порту и почему задержался.

— Конечно, раз дежурный приказал, надо было сразу уходить, как налет начался. Но если я заметил сигналы, как я мог уйти? — виновато закончил он.

Капитан поглядел на него внимательно:

— За это мы на тебя не в обиде. Даже спасибо говорим: помог изловить диверсанта. Молодец, не растерялся. Теперь надо заставить его сознаться: уверяет, что взяли напрасно, спутали с кем-то другим.

— Ну как же так? — возмутился Витя. — Как же он может запираться?

— Да вот так уж. Думает шкуру этим спасти. Ты его хорошо разглядел? Расскажи-ка мне, какой он из себя?

Витя замялся:

— Да я не рассмотрел в темноте.

Капитан прошелся по комнате.

— Конечно, сигналил он. Я в этом уверен. Но одной уверенности мало. Надо еще изобличить негодяя.

Капитан задумался.

— Все-таки стоит тебе на него взглянуть, — он подошел к боковой двери и отдернул занавеску. Витя посмотрел через стекло. На скамье, привалившись к стенке, сидел человек. Он, видимо, дремал, но, почувствовав на себе Витин взгляд, исподлобья глянул прямо в лицо мальчику. Витя вздрогнул: какие злобные глаза!