Анна Дэвис - Королева туфель

• Название: Королева туфель
• Автор: Анна Дэвис
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9524-4319-8

Красавица Женевьева, жена состоятельного американского бизнесмена, приезжает в Париж. Ее влечет мир богемы, она стремится попасть в общество актеров, писателей и художников. Непристойно богатый, с шипами скандалов и кипением пьянящих интриг мир модных домов, в который Женевьеву вскоре ввела подруга, известная модель Лулу, дарит ей встречу с гениальным дизайнером, создающим туфли — шедевры, за право обладания которыми богатые клиентки платят огромные деньги. Молодая аристократка стремительно завязывает полезное и престижное знакомство, еще не осознавая, что движет ею вовсе не страстное желание пополнить свою коллекцию из пятисот двадцати трех пар обуви произведением знаменитого Паоло Закари, а настоящее, глубокое чувство к этому неотразимому мужчине…

---

— О, дорогая. — Лулу отставила в сторону кофе. — Неприятная история, ничего не скажешь, но, возможно, он все-таки позвонит.

— Нет, — ответила Женевьева. — Я сомневаюсь, что эта гарпия передаст ему мою визитку.

— Думаешь, она настолько высокомерна? Если не станет передавать сообщения своему хозяину, вполне может лишиться работы.

— Не знаю, высокомерие ли это, но в ней явно есть что-то отталкивающее. Она сразу мне не понравилась. — Женевьева зачерпнула еще одну ложку мусса Лулу. — А я — ей. Нет, она не передаст ему мою визитку, я в этом уверена. Я должна найти способ как-то обойти ее.

Лулу задорно подняла вверх свою чашку.

— Я пойду с тобой, моя милая. Завтра же. Эта женщина не справится с нами обеими. Давай выпьем. Разговоры о борьбе вызывают у меня жажду.

— Не рановато ли для алкогольных напитков? Даже для тебя?

— Ты забыла, я ведь еще не ложилась. Для меня по-прежнему продолжается вчерашний вечер. Если уж на то пошло, сейчас очень поздно.

Женевьева нахмурилась. В голосе подруги прозвучало слишком много напускной веселости.

— Что-то случилось?

Лулу скорчила гримасу.

— О, ты ведь знаешь. Все как обычно.

— Кэмби? Что он на этот раз натворил?

Но Лулу просто покачала головой, так, словно это было слишком сложно для того, чтобы Женевьева смогла ее понять.

— Как жаль, что я не могу не думать об этом человеке! Это так символично, правда? На самом деле все мужчины в Париже влюблены в меня, но мне нужен именно тот, который меня не любит!

— Он тоже любит тебя. — Женевьева схватила ее руку и крепко сжала. — Если честно, вы друг друга стоите. Никто из вас не может принять другого таким, какой он есть. Вы наслаждаетесь своей загадочностью и непредсказуемостью. И делаете друг другу больно, потому что считаете, что лучше боль, чем сытая спокойная жизнь.

— Может быть, ты и права, милая. — Лулу улыбнулась. — Откуда ты так хорошо меня знаешь?

— Я просто так чувствую, — ответила Женевьева. — И ты тоже меня знаешь лучше, чем кого бы то ни было.

Лулу пожирала ее глазами.

— Если бы мы не были такими близкими подругами, обязательно стали бы врагами. — Она продолжила говорить о Кэмби и том, что он за негодяй. — Я так зла на него, Виви. Я ничего не могу с этим поделать. А как бы ты поступила на моем месте?

Женевьева пожала плечами:

— Не знаю. Возможно, написала бы стихотворение.

— Я не умею писать стихи. Что-то происходит, все мои слова словно улетучились куда-то. Буквы ускользают от меня.

— Ну, тогда просто спой об этом. Вложи все свои чувства в искусство. Ведь, в конце концов, Кэмби именно так и поступает.

— Точно. Свинья. Женевьева снова сжала ее руку.

— Гляди веселей, дорогая. Я решила устроить вечеринку. Грандиозную костюмированную вечеринку, как у Вайолет, только больше и лучше. Главная тема — кубизм. — На самом деле эта идея только что пришла ей в голову, но она уже загорелась ею. — Что скажешь?

Лулу захлопала в ладоши в полном восторге.

— Замечательно!

— И я, конечно, должна все устроить в подходящем месте.

Подруга оживилась:

— Ты могла бы договориться о каких-нибудь интересных и необычных работах. Что-нибудь от Брака[1] или Дерайна. О, и не забудь о Соне Делоне. Ты была на ее последнем модном показе? Все это очень в духе кубизма. Знаешь, она станет центральной фигурой нашей экспозиции.

— Великолепно. Ты поможешь мне, Лулу? Ведь ты же, в конце концов, знакома со всеми деятелями искусства.

Лулу снова помрачнела. Она внезапно посмотрела куда-то в сторону, судорожно ухватилась за руку Женевьевы и горячо зашептала ей на ухо:

— Не оборачивайся, шери, представляешь, этот проклятый пингвин только что вошел сюда.

4

Роберт задумался об этом в конце одной из своих вечерних партий в покер, во время ежемесячной увеселительной поездки с Гарри Мортимером и его приятелями в небольшой клуб на Монмартре. За ужином спиртное лилось рекой, они играли в покер. Роберт не был заядлым картежником, до приезда в Париж и до знакомства с Гарри он никогда не играл. Вечера в клубе проходили с обычными атрибутами: алкогольными напитками, густым туманом сигаретного дыма, фишками, передвигаемыми по зеленому сукну, определенными разговорами — все это стало, по крайней мере для него, определенной формой праздничного декаданса. Это казалось допустимым во время затянувшегося пребывания в Париже, но должно было навсегда закончиться с неизбежным (хотя еще не запланированным) возвращением домой — к его семьей мануфактуре, обычному стилю жизни в Бостоне.

Гарри был по меньшей мере лет на десять старше Роберта, тучный, лысеющий газетчик с острым умом, горячим темпераментом и богатым опытом, все это ему приходилось держать в узде, чтобы оправдать свои глубокие убеждения. Гарри отличался распутством, но чем-то напоминал Роберту отца, и это делало его компанию весьма привлекательной. Покер стал своего рода вызовом. Роберт играл слишком осторожно и знал это. Иногда, снова и снова выходя из игры, он замечал, как Гарри слегка приподнимает бровь, словно подстрекая его идти дальше. Вперед, Роберт. Включайся в игру. Разбуди в себе азарт. У него, похоже, просто не было этой дьявольской азартной искорки. На кону стояли слишком большие деньги. Если две его карты окажутся не слишком удачными, он просто выйдет из игры. Порой после того, как партия была разыграна, он понимал, что мог бы получить стрит[2] и сорвать банк. Но в другой раз его карты оказывались абсолютно недостойными игры, и он, потягивая напиток, с удовлетворением думал, что был прав, не желая попусту рисковать.

Женевьева знала про покер, но не догадывалась, чем еще занимались Гарри и его приятели в клубе на Монмартре. Для начала девушки приносили напитки в комнату для игры в карты, давали прикурить сигары и меняли пепельницы, мило улыбаясь гостям. Но позже, когда сигарный дым становился гуще, голос Гарри звучал громче, а фишки сновали туда-сюда во все более увеличивающихся стопках, девушки постепенно начинали задерживаться в комнате, при первом удобном случае усаживались на широкие колени, обнимали толстые шеи и начинали шептать на ухо и хихикать. Чуть позже джентльмены один за другим поднимались по маленькой лестнице в задней части клуба, ведущей в комнаты наверху.

И вот наступало самое любимое мгновение Роберта за весь вечер. Тот момент, когда он вставал из-за карточного стола и выходил на прохладный, темный, свежий ночной воздух или в чудесные сиреневые сумерки приближающегося рассвета. Он брел с холма вниз в поисках такси, которое отвезло бы его домой, один-одинешенек в огромном городе, если не считать случайно проехавшей мимо машины или щебечущей птицы. Деньги в целости и сохранности лежали в его кармане (потому что он всегда точно знал, когда следует обналичить фишки), а его добродетель по-прежнему оставалась безупречной (девушки быстро поняли, что зря теряют время, пытаясь кокетливо присесть на колени этого парня или нашептывая ему на ухо милые глупости). Иногда он всю дорогу шел, насвистывая какую-нибудь мелодию.

— Как поживает твоя великолепная кобылка? — спросил Гарри в тот вечер, перетасовывая карты. — Полагаю, ты хорошо взнуздал ее? — Он уже довольно много выпил и пылал от вожделения, но это была его обычная манера, его способ выражать дружелюбие.

— Такую женщину, как Женевьева, взнуздать невозможно, — ответил Роберт. — Последнее дело — вести себя с ней подобным образом.

Гарри пожал плечами и принялся раздавать карты пятерым игрокам.

— Вот тебе мой совет, приятель, хорошенько приглядывай за своей леди. Все эти друзья-артисты, с которыми она путается… Знаешь, я не стал бы доверять мужчине, который носит берет или накидку. — Произнеся эти слова, он взглянул на застывшую в дверях хорошенькую рыжеволосую девушку и подмигнул ей.

— Мне не надо доверять им, — откликнулся Роберт. — Я доверяю ей.

— Это похвально, я не сомневаюсь. Скажи, а почему бы тебе как-нибудь не пригласить ее ко мне в гости, а? Мы могли бы поужинать, а девчонки поболтали бы о детишках, или о цветочном оформлении, или прочих дамских глупостях.

— Конечно, это было бы замечательно. — Роберт слишком хорошо представлял, что думала Женевьева о перспективе провести целый вечер в обществе Мод Мортимер. В компании Мод, помешанной на своих благотворительных комитетах и вышивке гобеленов. Мортимеры — люди не ее круга, впрочем, как и все его друзья. Это стало очевидно сразу после того, как он представил им жену по прибытии в Париж. Но, в конце концов, чего он еще ожидал, женившись на такой женщине? Почему он никогда не влюблялся в тех девушек, которые могли бы близко подружиться с Мод Мортимер или, возможно, с любой девушкой у него на родине?

— Ежовые рукавицы, — Гарри вытянул две карты, — вот что нужно этим женщинам. — Он снова подмигнул рыжеволосой девушке. — И знаешь, я собираюсь позвонить тебе завтра с номера одного моего друга.