Генри Каттнер - За земными вратами

• Название: За земными вратами
• Автор: Генри Каттнер
• Жанр: Научная Фантастика

Какой катаклизм, произошел во времена Древнего Рима, заставивший нашу планету пережить пространственно-временной раскол, результатом которого стало появление нового мира.

В этом новом мире развитие наук и развитие общества пошло другим путем. Безграничную власть во всех направлениях человеческой деятельности получили жрецы. Власть жрецов основывалась на использовании всех технических достижений, тщательно скрываемых от остальных граждан, и тотальной слежке за ними в любом уголке страны.

И темный запуганный народ смиренно ожидает чудес и мечтает только об одном — после смерти попасть в Рай — земной Нью-Йорк…

fantlab.ru © Sashenka

---

Я услышал, как в комнате, где лежал жрец, слабый голос опять позвал: «Фалви!» В ответ распростертый на полу жрец застонал и двинул рукой. Я понял, что влип. В подобной ситуации Джон Картер легко бы заскочил на десятифутовую стену, которая предусмотрительно не доходит до потолка, где бы и затаился, пока враги безуспешно ищут его.

В таких повестях врагу, конечно, не приходит мысль посмотреть вверх. Но здесь все стены доходили до потолка, а даже если бы и нет, то совсем не уверен, что я смог бы забраться на одну из них, подобно перепуганной кошке. Нет, я не так находчив и изобретателен, как Картер. Лучшее, что мне пришло в голову, — это нырнуть в нишу с одеждой и забиться в самый угол. А если присесть на корточки, то черный плащ скроет мои ботинки.

Наверное, это был не лучший вариант, но мне, как говорится, повезло. Если я не был находчивым героем, то и мой враг оказался не слишком изобретательным злодеем. Он был обычным малым, который очнулся после нокаута совершенно сбитым с толку.

В щель между сваленной одеждой и краем занавески я увидел, как он сел, тяжело вздохнул и сжал голову руками. Кисет на его поясе раздраженно произнес: «Фалви! Ответь!»

Он несколько раз тряхнул головой, окинул комнату мутным взглядом, затем пробормотал что-то и с трудом поднялся на ноги. На лице его был испуг, даже не просто испуг, — казалось, он находился в отчаянии, и виной тому был я.

Я понял это по его взгляду, блуждающему по комнате в поисках меня, и был очень рад, что спрятался. Мое убежище казалось не слишком подходящим, но менять его было поздно. К счастью, этот тип тоже оказался новичком в подобных делах.

Он выскочил на балкон и, перегнувшись через перила, с надеждой посмотрел вниз. А так как я не спускался по стене и не лежал распростертым на мостовой, он вернулся в комнату и на этот раз заметил приоткрытую дверь в холл.

По счастливой случайности я ее не закрыл. Он, должно быть, решил, что я сбежал, ведь он мог пролежать без сознания довольно долго, и у меня хватило времени для побега.

Я услышал, как он потоптался у двери, но уже через мгновение он плотно ее закрыл и вернулся обратно. По цвету его лица я понял, что у него язва. Он, похоже, из тех, у кого она всегда бывает.

Слабый голос на его поясе снова позвал. На этот раз жрец вытащил из футляра нечто, напоминающее белую вафлю, и поступил с этой штукой очень странно — он туда зевнул, то есть издал звук, подобно человеку, медленно отходящему от глубокого сна.

Я был несколько озадачен. Но тут мое внимание привлек яркий свет, вспыхнувший примерно в квартале от нас. Я был настолько изумлен изображением, увиденным на стене дома, что сделался слеп и глух ко всему остальному.

Передо мной был портрет Лорны. Гигантское изображение из моего укрытия казалось небольшим. Картина напоминала освещенный цветной витраж, хотя была лишена некоторых деталей, обычно присущих витражам. Я узнал Лорну, но долго не мог поверить своим глазам.

Да, это было несомненно лицо Лорны, но ему придали такое очарование, как будто сначала над ним поработали Арден с Рубинштейном, а затем передали Ромни, этому религиозному идеалисту. Как Ромни на холсте наделил леди Гамильтон достоинствами, которыми эта женщина с куриными мозгами никогда не обладала, так и тут Лорну Максвелл превратили в очень красивую девушку с ангельской внешностью.

Над портретом возвышалась огромная золотая буква «А». Такие же таинственные знаки, как я заметил, сверкали по всему городу, и, очевидно, это было полно глубокого смысла. Под портретом Лорны сияла надпись — «CLIA».

— Фалви!

Я уже почти привык к этому тонкому настойчивому голосу. Мое внимание привлек ответ — сначала сонное встревоженное ворчанье, затем фальшиво бодрый голос неожиданно разбуженного человека:

— Во имя Феникса. Фалви — Иерарху. Все спокойно у Земных Врат.

— Ты спал?

— Я э-э-э… я размышлял над таинствами.

— Тебе представится возможность подумать об этом в одиночестве, когда я доложу Иерарху.

После небольшой паузы голос продолжал:

— Фалви, если ты хочешь спать, я найду замену. Сейчас мое дежурство. Если что-нибудь случится, то Иерарх сожрет мой…

Последнего слова я не понял.

— Извини, — сказал Фалви, — не мог бы ты прислать кого-нибудь другого? Я… я, кажется, нездоров.

— Да, прямо сейчас, — согласился тонкий голос.

В установившейся тишине раздавалось тяжелое дыхание Фалви.

Я замер в ожидании. Странно, хотя речь Фалви и его собеседника звучала совсем не так, как у дядюшки Джима, у меня появилось ощущение, что говорит именно он. Ведь малескианскую речь я ранее слышал только из его уст.

Конечно, я не понимал всех оттенков значений, однако интонации помогали безошибочно уловить смысл. Язык Малеско прост, хотя раньше я этого не осознавал. Я вообще никогда не задумывался над ним — ведь мы обычно не анализируем многое из того, что накрепко, усвоили с самого детства.

Слова в этом языке произносились так же, как писались, или, по крайней мере, так, как писал дядюшка Джим. А он почти не делал ошибок, если судить по освещенным вывескам в городе. Язык Малеско похож на латинский, и каждый, кто помнит латынь со школы, легко угадает значение многих слов.

Фалви подошел к балкону, посмотрел на город и тихо выругался. Тут я понял, что в языке Малеско есть и англо-саксонские корни.

— Проклятый Нью-Йорк, — злобно сказал Фалви и, повернувшись, скрылся раньше, чем до меня дошел весь смысл его слов.

Нью-Йорк, он сказал — Нью-Йорк!

Я рассматривал преображенное красивое лицо Лорны Максвелл, сияющее на стене дома, и с грустью думал о Барзуме, таком безопасном и знакомом месте.

Фалви снова заговорил.

— Кориоул, — тихо позвал он, — Дом Кориоул!

Послышалось жужжание, и вскоре раздался скрипучий голос:

— …хочет, чтобы я сшил для нее одежду. Я слишком добр, чтобы отказать, но где найти время для…

— Частный канал! — выпалил Фалви, хотя, возможно, он сказал «линия» или «круг». Я не мог перевести буквально и понял лишь общий смысл этих слов, тем более что воспринимал их как разговорно-бытовые, а не как термины, поскольку сам привык только к разговорному языку.

Наступила тишина. Фалви обвел комнату тяжелым взглядом. Я затаился среди плащей и скоро услышал вкрадчивое хихиканье.

— Меня просто трясет, — раздался тонкий голос, — да, определенно, трясет, как в судорогах. Пурделор рассказал мне самую забавную шутку из всех, которые я слышал. Я чуть не лопнул от смеха. Смеялся до слез. Ты помнишь Дом Фереса? Он всегда уверял…

— Кориоул, послушай! Это Фалви. Здесь прошел еще кто-то.

— …уверял, что его имя следует произносить как Перес, не перебивай, я должен тебе это рассказать.

Фалви пытался назвать чье-то имя или позвать Иерарха.

— Не шуми, — сказал Кориоул с фальшивой веселостью. — Да, настаивал, что его имя следует произносить как Перес, понял? Так вот, как-то вечером, за ужином, Морандер и говорит: «Будьте любезны, Дом Перес, передайте мне, пожалуйста, paselae. Paselae! Ха-ха-ха!»

Послышалось развязное хихиканье.

— Проклятие! — воскликнул Фалви, у которого, по-видимому, было не больше поводов для шуток, чем у меня, и я почувствовал даже некоторую симпатию к этому озабоченному жрецу. А Кориоулу была нужна лишь благодарная аудитория. Впрочем, тогда я недооценил этого человека.

Сдерживая ярость, Фалви сказал:

— Вечером, когда я охранял Земные Врата, прошел еще один человек. На этот раз — мужчина. Он нокаутировал меня и сбежал. Ха, ха.

Кудахтанье Кориоула стихло.

— Ну, что ж… — заметил он. — Ты, наверно, развлекался с Земными Вратами…

— Я к ним даже не притронулся.

— Врать будешь Иерарху, если хочешь, а мне и не пытайся, Фалви. Ну и как выглядит этот человек, а?

Странное это ощущение — сидя в нише для одежды, услышать собственное точное описание. Мне даже на миг показалось, что я раскрыт, что яркий свет проник в мой угол, прогнав тени. Я посмотрел вдаль на портрет Лорны. Это вернуло мне душевное равновесие.

Очень часто в Малеско я нуждался в подобном успокоении, находясь на грани какого-то оцепенения, когда все кажется эфемерным, трудно двигаться и даже думать.

И вот мной вдруг овладела такая пассивность, и Фалви казался мне чем-то незначительным и нереальным, а тот факт, что он собирался найти и убить меня, приобрел чисто умозрительный интерес, не более того.

— Если ты с ним что-нибудь сделаешь, я тебе голову сверну, — сказал Кориоул. — Ты слышишь меня?

— Хорошо, я его не трону, — неубедительно произнес Фалви. — Может, кто-то из жрецов уже нашел его, тогда он, возможно, мертв. Откуда мне знать?

— По твоему описанию, он похож на человека, о котором рассказывала Клиа. Ну ладно, срочно встречаемся в Банях.

— Но ведь эта ночь…

— Благослови меня, я тоже думал в эту ночь оказаться на коне, — сказал Кориоул и снова хихикнул.