Ольга Громыко - Путница

• Название: Путница
• Автор: Ольга Громыко
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9922-0627-2

Альк, Рыска и Жар продолжают свой нелегкий путь: кто желает убежать от прошлого, кто – изменить будущее, а кто рад и настоящему, но судьба неумолимо гонит всех дальше. Туго приходится не только неунывающей троице: тучи сгущаются над обоими тсарствиями, год Крысы неумолимо набирает силу и избежать его, похоже, уже невозможно.

Куда придет Путница? Кому осветит дорогу Свеча? И, казалось бы, при чем тут гитара?

Читайте – и узнаете

---

Телега скрипела то тише, то громче, и тогда все ездоки напрягались, готовые в любой момент соскочить и начать яростно браниться. Но сломанная ось, подлеченная пучком палок и веревочными опоясками (даже голова штаны рукой поддерживал), пока держалась. По-хорошему сидеть бы на телеге не стоило, но впереди уже виднелся город. Едва-едва виднелся россыпью алых точек в темноте. А в тсарском приказе говорилось: приехать. Увидят стражники, что работники рядом с телегой идут, – мигом неладное почуют. Вот доберутся до места, отметятся у писаря, тихонечко лубки снимут и – «Вот напасть! Сломалась, проклятая! С чего бы это, а?». И пусть тсарь новую выдает.

Покуда переворачивали телегу и чинили ось, покуда чинили ее еще раз через пять вешек, а потом через семь – хотя тогда шли пешим ходом, – минуло и утро, и день, и даже вечер. Мужики устали, проголодались и наговорили о тсаре столько «хорошего», что Сашию полагалось утянуть его на небесные дороги живьем. Особенно зол был голова, безнадежно опоздавший на ярмарку. Придется теперь за ночлег в кормильне платить, иначе мука вконец отсыреет – с севера дул холодный, промозглый ветер, и все, кроме здоровяка Миха, ежились и постукивали зубами.

– Поди, дождь там идет, – уныло сказал Колай. – К завтрему и до нас доберется.

Ему никто не ответил – все и так было ясно.

– Паршивая весна выдалась, – продолжал нудеть весчанин, пытаясь хоть как-то скрасить затянувшуюся дорогу.

– Почему паршивая-то? – не выдержав такого поклепа, откликнулся голова. – Хорошая. Теплая.

– То-то и оно! – оживился при собеседнике Колай. – Даже яблоневый цвет заморозками не побило. Значит, жди их позже, когда пшеница выколосится, и тогда вообще без хлеба останемся. Ох, чует моя печенка, ждет нас новый год Крысы…

Голова суеверно отмахнулся:

– Да ну, в наших краях отродясь такого не бывало! В Саврии еще куда ни шло… да и то, это ж какие холода должны ударить, чтоб пшеница померзла?!

– Можно и не холода, – упрямо продолжал кликать воронов Колай. – Градом разок сыпануть, и готово. Дед рассказывал…

– Нам-то уже без разницы, – хмуро осадил его Цыка. – Какой бы ни был год, а для нас все равно Крыса.

Под днищем хрустнуло. Разговор оборвался. До городских ворот осталось всего шагов триста, ездоки уже видели подсвеченных факелами стражников. Те тоже глядели в сторону телеги – пока вряд ли разбирая в темноте, кто едет, но скрип далеко разносился по дороге.

– А все оттого, – злорадно ввернул молец, – что слишком много грехов на нее нагружено!

– Или слишком много святости, – огрызнулся Мих. – Чего ты вообще за нами увязался, Хольгин служка?

Молец подбоченился, выпятил бороденку.

– Видение мне было, – важно ответил он.

– Так они ж у тебя по три раза на неделю, – с досадой сказал голова. Похоже, к старости у мольца посыпалась черепица не только с молельни. Пора нового у наместника просить.

– Это особое, – возмутился молец, сверкая выкаченными глазами. – Не знамение, а повеление! Богиня Хольга избрала меня своим светочем, указующим путь во тьме людских прегрешений!

«Как путничьей крысой, что ли?» – завертелось на языке у головы, но так с него и не сошло. Ну его – полоумного злить!

– Отправила Она меня в мир, – продолжал молец, упиваясь собственной значимостью, – дабы нес я людям Ее слова, как пастырь в ночи бубенец перед овечьим стадом, отводя его от пропасти и волчьего леса!

Цыка с Михом переглянулись и сдавленно заперхали. В хуторском стаде бубенец вешали на столь же бородатого поводыря, который хоть и поумней овец будет, но, как ни крути, козел.

«Ну и слава Хольге, – с облегчением подумал голова. – Сама нас от этого помешанного избавила. Завтра же письмо наместнику настрочу…»

– Стой, кто идет? – лениво окрикнул стражник.

Мих рывком натянул поводья, и корова так же резко встала. Раздался оглушительный треск (стражники аж подскочили, выхватывая мечи из ножен), и телега просела на задок, раскорячив колеса. Батраки судорожно уцепились за борта, молец, не успев, повалился на спину, задрав тощие ноги.

– Вот напасть, – растерянно пробормотал голова, – сломалась! И с чего бы это?!

* * *

Альк был непривычно тих и задумчив. Сидел, сгорбившись над столом, и покручивал между ладонями дымящуюся кружку. Ладони грелись, молоко стыло.

– О чем вы говорили? – неожиданно спросил он, покосившись на Рыску.

– С кем? – растерялась девушка.

– С моим наставником. Прошлым вечером, возле «Очага».

– Ты видел? – Рыска съежилась, как щенок, застуканный с изжеванным хозяйским лаптем.

Саврянин презрительно искривил губы:

– Я знаю, что он за нами идет. И заметил, какая ты вернулась с улицы. Щеки красные, взгляд виноватый, постоянно оглядываешься, будто боишься, что за тобой кто-то увязался.

– Но ведь ты…

– Я же говорил: я быстро трезвею. И плохо пьянею. Так чего он тебе наговорил?

Рыска сбивчиво, постоянно опасаясь вспышки гнева, пересказала разговор с путником. Жар тоже с интересом прислушивался.

– Ага. – Альк отхлебнул молока, поморщился. Он с детства его терпеть не мог, но от простуды первейшее средство.

– И все? – не поверила девушка.

– Рыска, вот скажи, я дурак?

– Вообще – или в каком-то случае? – осторожно уточнила девушка.

– Давай я скажу! – с готовностью предложил Жар.

– Вообще, – проигнорировал его Альк.

– Если бы ты не признался, что он твой наставник, я бы сама догадалась, – проворчала Рыска себе под нос. У обоих вопросы, как ловушки посреди звериной тропы: и свернуть некуда, и подвоха вроде не видать, а со шкурой уже можно прощаться.

– Чего? – не расслышал саврянин, делая длинный – чтобы разом разделаться с этой пакостью – глоток.

– Нет, ты не дурак, – устало повысила голос девушка. – Ну и?

– Только дурак может убить кулаком корову, на которой ему еще ехать не меньше недели.

– Это ты к чему? – совсем запуталась Рыска.

– К тому, что моя злость ничего не изменит. А значит, нечего тратить на нее силы и коров.

Девушка чуть не выронила кружку от такого заявленьица.

– Совсем недавно тебя это не смущало!

– А я с тех пор еще больше поумнел, – криво ухмыльнулся Альк.

– Да, тебя по голове вчера хорошо-о-о приложили, – снова влез Жар. – Чудо, что не помер.

Саврянин поежился, потрогал ладонью – только почему-то не голову, а живот.

– Помер.

– Какой-то ты слишком прожорливый для беспокойника, – ехидно заметил вор, подчищая последним кусочком картошки плошку из-под масла.

– Ну умер бы, если б не превратился, – поправился Альк.

– И как?

– Страшно, – честно сказал саврянин.

– Грозная Хольга, злорадствующий Саший и все такое?

– Если бы. Там вообще ничего нет. Темнота – и все. – Альк мрачно уставился в опустевшую кружку.

– Откуда ты знаешь? – беспечно возразил Жар. – Ты ж все-таки не умер.

– Может, надо было еще немножко подождать? – поддержала его Рыска. – Зачем Богине открывать тебе Дверь, если ты не собирался в нее входить?

– Проверять мне что-то не захотелось, – огрызнулся Альк и встал, демонстративно обрывая разговор.

Пол в избе был дощатый, чисто выметенный, но его полезной для спины твердости Жар не оценил и, заглянув на печь, сволок с нее тулуп и шапку из неопределенно-бурого меха.

– Надо разрешения спросить… – заикнулась было Рыска, но тут из шапки выпорхнуло такое облако моли, что вор, не ожидавший нападения, с возгласом ужаса ее отбросил.

– Ты еще тулуп встряхни – может, мыши побегут, – посоветовал Альк.

Мыши не мыши, а пара тараканов по полу шмыгнула.

Разобравшись с постелью, Жар дунул на лучину, и в избе стало темно, как в захлопнутом сундуке. Вор на ощупь (ощупь слева с готовностью подвинулась, ощупь справа пнула его в ответ не то локтем, не то коленом) нашел свое место на полу и, как всегда, мгновенно уснул. Рыска ему жутко завидовала. У нее так легко провалиться в сон не получалось, хотя голова уже гудела как колокол, а в глаза словно песку насыпали.

Альк тоже не мог заснуть, но по другой, более обыденной причине.

– Кончай рыдать над своей загубленной судьбой! – не выдержал он.

– Я не рыдаю, – виновато прошептала Рыска, в очередной раз шмыгнув носом. – Я, кажется, простыла… и горло что-то саднит… хоть бы не разболеться к утру.

Альк рычаще выдохнул, и наступила тишина. Но девушку не покидало ощущение, что саврянин, приподнявшись на локте, продолжает на нее глядеть и о чем-то размышлять.

– Хочешь, подправлю дорожку? – Голос у видуна был странный, слегка напряженный, словно он сам не слишком верил в то, что предлагал.

– Какую? – Рыска тоже привстала, пытаясь разглядеть Алька, но к такой тьме и кошка не сумела бы приспособиться. Единственное окошко было наглухо закрыто ставнями.

– Твою. Чтоб не разболелась.

– А ты это можешь? Без крысы?

– Ты ж с лисой как-то справилась.