Лев Гурский - Убить президента

• Название: Убить президента
• Автор: Лев Гурский
• Жанр: Политический детектив

Начальник Службы Безопасности Президента России сообщает Президенту, что на него готовится покушение…

С этого события начинается остросюжетный политический триллер известного писателя Льва Гурского, живущего ныне в США. Действие триллера разворачиваетсяво второй половине 90-х годов в Москве, вкоре после выборов нового Президента.

---

Мне повезло, что эта цитадель находилась на другом конце здания. В этой части этажа телекамер – и тех почти нет. А те, что есть, давным-давно страдают катарактой линз. К тому же старые камеры создают большие помехи для компьютеров, и их без нужды стараются не включать. Сейчас, например, они еще не включены. А в полночь, когда они будут наконец задействованы, в этом коридоре уже не будет меня.

Я притворил за собой дверь и включил местное освещение. Глазам моим предстала картина привычного беспорядка. Все шкафы у стен пустовали, указатели валялись в самых неожиданных местах. Весь центр огромного зала занимала величественная куча папок, папочек, облысевших картотек и просто подшитых кое-как бумаг неизвестно какого назначения. Разгильдяйство нас погубит – разгильдяйство нас и спасет.

Это был наш знаменитый Мусорный Архив. Некоторые называли его также Большой свалкой, а какой-то начитанный шутник из аналитического отдела даже пустил названьице Остров погибших кораблей. В том смысле, что останки трудовой деятельности бывшего Пятого управления Лубянки нашли здесь свой последний приют. Рассказывают, что именно в таком вот виде застала этот зал команда Бакатина, когда в августе 91-го пришла принимать дела. Больше половины архива Пятого управления было уничтожено в ночь с 21-го на 22-е августа. Кое-что под шумок успели унести, и где-то эти ядовитые папочки отлеживаются, а может, уже и в деле. Остальное так и осталось лежать громадной неразобранной кучей. Каждый новый начальник КГБ-МБР-ФСК посещал один раз Остров погибших кораблей, брал с краю какую-нибудь папку постарее и, если там не было ничего горячего или даже теплого, отдавал журналистам. Насчет всего прочего давалось указание немедленно все разобрать и восстановить порядок. Эффективность этих приказов могла сравниться только с административным воздействием на бороду дяди Саши Филикова. То бишь подчиняться приказу никто не собирался. Как-то так вышло, что при составлении нового штатного расписания про Большую свалку кадровики забыли и не прикрепили к этой горе мусора даже какую-нибудь девчонку из оперативного резерва. Поэтому здесь все оставалось практически без изменения. Архив потихоньку растаскивался, но медленно: в ту памятную августовскую ночь все папки лишились своих опознавательных знаков, и искать тут что-либо целенаправленно не имело никакого смысла. Конечно, попадались сталкеры, которые возвращались от мусорной кучи с полезными трофеями. Но их было явно недостаточно для того, чтобы в обозримом будущем Мусорный Архив ликвидировался как бы сам собой.

Я не входил в число активных сталкеров, хотя иногда по просьбе репортеров из числа подружек моей жены воровал документ-другой. Я догадывался, что некоторые мои коллеги занимаются тем же. Лубянка к таким утечкам относилась очень хладнокровно. Более того, они были ей на руку. Создавалась видимость небывалой открытости нашего ведомства, времени перемен на Лубянке и т.п. Во всяком случае, ни одного служебного расследования по фактам публикаций возбуждено не было. Это всех устраивало…

Обойдя кучу со всех сторон, я наконец обнаружил то, что хотел. Две толстые темно-зеленые папки, перевязанные шпагатом. Специально искать оперативные материалы на Дем.Альянс в этом хаосе было бессмысленно. Но мне повезло. Неделю назад при очередном набеге я случайно открыл одну из этих папок и сразу сообразил, что тут такое лежит. Признаться, утаскивать документы из этих папок у меня не было особого интереса, и я вернул все на место. То есть в кучу.

А вот именно теперь и именно эти папки могли мне помочь. Нигде в другом месте я бы не нашел таких подробных разработок на ДА. А тут, насколько я помню, были, по крайней мере, адреса, приметы, данные наблюдений. В некоторых папках лежали даже фотографии недурного качества. Правда, все досье заканчивались 91-м годом и с тех пор могли трижды устареть. Однако это было все-таки гораздо лучше, чем ничего. По крайней мере, этих потенциальных Андров можно было попытаться выловить.

Я вытащил зеленую папку, стер пыль, развязал тесемки и с ходу обнаружил то, что искал.

Список. Три сотни активистов на всю страну. Маловато. Я вспомнил зажигательные выступления Леры Старосельской на Пушке, еще в 90-м. Тогда многие наши, отнюдь не по служебной надобности, ходили послушать неистовых ораторов из Дем.Альянса. Даже, случалось, аккуратно отсекали чересчур резвых ментов. Леру, конечно, слушать было интересно. Но я уже тогда догадывался, что количество членов ДА она явно завышала, для солидности. А может, и вправду верила. Какие там сотни тысяч! Вот они, все триста. Все в разработке. Я порадовался, что Старосельская преувеличивала. Разбирать сотню тысяч досье мне как раз хватило бы до пенсии. С тремястами же я надеялся разобраться за час.

Для начала я отложил в сторону досье на провинциальные ячейки. Потом отсеял женщин (отложив в сторону лишь одно, самое пухлое досье, заведенное на саму Леру). Осталась всего сотня дел.

Минут через сорок я выбрал шестерых кандидатов на возможную роль Андра, искренне надеясь, что покойный Игорь Дроздов знал, что делал.

Итак, вот они, голубчики. Все москвичи, все допенсионного возраста. Я разложил на полу папки и, для быстроты, переписал с ходу в свой блокнот фамилии и адреса.

Колокольцев Андрей Ефимович.

Сапего Андрей Юрьевич.

Минич Андрей Михайлович.

Трахтенберг Андрей Борухович.

Николашин Андрей Ильич.

Воскресенский Андрон Сигизмундович.

Ну вот, порядок. Пять Андреев, один Андрон. Я достал из кармана план Москвы и быстро нанес на него необходимые отметки. Дело обстояло неплохо: из шести четверо жили в центре – на Сретенском бульваре, на Мясницкой, на Воронцовом поле и на Поварской. Двое оставшихся немного подальше – на Аргуновской и на Алтуфьевском шоссе.

Будем надеяться, что за эти годы они никуда не переехали. На тех, кто жил в центре, надежды было больше. Из центральной Москвы, как правило, переезжают гораздо реже. Место, знаете, хорошее.

Я вытащил из полиэтиленового пакета, с которым пришел, большую пустую картонку и зашвырнул подальше в кучу. В пакет же я уложил шесть папочек-досье на Андреев и Андрона. Туда же я сунул дело самой Леры Старосельской. Теперь пора выбираться. Дежурный видел, как я входил с большим пакетом. С ним и выйду. Проверять меня он не станет. Кстати, надо будет не забыть тихонько восстановить сигнализацию. Пусть все будет в норме.

На выходе я кивнул дежурному, вышел из здания и свернул сразу на автомобильную стоянку, где с утра был припаркован мой служебный «жигуль». Днем я предпочитал машиной пользоваться как можно меньше. Не из скромности, а потому что ненавидел пробки. Завтра машину тем более придется оставить на приколе: в связи с прилетом делегаций вся Москва наверняка будет перекрыта. Но вот сегодня вечерком есть смысл поездить по холодку, сэкономить время. К тому же по вечерам ходить пешком было небезопасно. Шпана не разбирается, кто ты – капитан с Лубянки или просто модно прикинутый лох, у которого наверняка залежалась в бумажнике лишняя сотня-другая баксов.

Я выехал на Большую Лубянку, с тем чтобы потом попасть на Сретенский бульвар. Список Андреев жег мне карман, требовалось спешить. Но вначале нужно было посетить саму госпожу Старосельскую, показать ей фото. Дроздова-«Кириченко» и задать пару вопросов. Улица Чернышевского находилась неподалеку. В Москве уже темнело, однако нужный номер дома я успел обнаружить еще до того, как зажглись первые фонари.

М-да, неплохой домишко. Сталинский ампир, но без излишеств. Высокие потолки и маленькие декоративные балкончики, на которые не выйдешь без риска бухнуться вниз и сломать себе шею.

В принципе, покаянно подумал я, можно было обойтись и без партизанщины. Ты ведь не сам придумал себе это дело. Один звонок Голубеву – и ты получил бы в руки любое разрешение. Правда, для этого пришлось бы объяснять генералу, каким образом ты отыскал в куче необходимые досье. И вообще, чересчур много объяснять. И тратить на все это драгоценное время. Ладно. Мои методы – это мои методы.

Я заглушил мотор и вышел. Квартира Валерии Старосельской располагалась на третьем этаже. Перед тем как позвонить, я посмотрел на часы. 21.37. Время детское. Самое время ходить по гостям.

Звонок оказался хриплым и немелодичным крикуном, под стать самой Лере. От каждого нажатия он заходился треском, громким и, как выяснилось, бесполезным. Судя по всему, квартира пустовала.

Я замер перед дверью в раздумье. Существовало два пути. Вернуться сюда завтра, предварительно убедив генерала Голубева в необходимости ордера на обыск, получить его с большой волокитой, приехать сюда с полной машиной понятых и, вполне возможно, вообще ничего и никого не найти. Это был нормальный, законный и респектабельный путь.

Вариант номер два – напротив, абсолютно не законный – по идее, всерьез даже не должен был рассматриваться. Вариант состоял в следующем. Снова воспользоваться своей чудо-отмычкой и зайти в квартиру сейчас, не дожидаясь завтра и понятых. Конечно, в самом-самом крайнем случае сотрудник ФСК строго неофициально мог позволить себе такое самоуправство. Если, допустим, речь бы шла о жизни и смерти. Я прикинул. Как ни крути, а расследовал я дело о возможном покушении на самого Президента. В принципе, под эту формулировку мое будущее самоуправство подпадает.