Бернхард Гржимек - Серенгети не должен умереть

• Название: Серенгети не должен умереть
• Автор: Бернхард Гржимек
• Издательство: Армада
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1998
• ISBN: 5-7632-0718-1, 0-00-671360-2

В книгу вошло всемирно известное произведение немецкого натуралиста и путешественника профессора Б.Г.Гржимека. Оно написано в соавторстве с сыном Михаэлем и посвящено поездке в национальный парк Танзании.

---

У правительства Танганьики нет денег для подобных исследований, да и у какого правительства на свете найдутся деньги для львов, жирафов, зебр и гну?

Я помню, мы часто лежали на нашем балконе, задрав ноги высоко на перила, и ломали себе голову над тем, как решить эту задачу.

– Мы должны научиться летать, – как-то вдруг осенило Михаэля.

Меня это несколько ошеломило, но я понял, что он прав. Десяток лет назад он же вынудил меня научиться водить машину.

В течение нескольких недель у нас шли ожесточенные бои с женами, но победа осталась за нами. И вот в одно прекрасное утро я уже стоял на спортивном аэродроме Эгельсбах, в 20 километрах от Франкфурта. Собственно, он ничем не напоминал аэродром. Это была обычная зеленая лужайка, не очень ровная и даже не огороженная забором. На краю ее – малюсенькая гостиница, где под потолком на веревке болтается целый лес галстуков: здесь принято срезать галстук у каждого новичка после его первого самостоятельного полета.

Я предполагал, что сначала последует какая-нибудь лекция, этакое теоретическое обучение «катанию на лыжах в комнатных условиях», но не успел я оглянуться, как уже сидел с преподавателем в маленьком двухместном самолетике «Пайпер кап». И вот я уже пересекаю наискось высоковольтную линию и железнодорожное полотно.

Такой «Пайпер кап» производит очень несерьезное впечатление, словно его купили в игрушечном магазине: весь он как-то наскоро сварганен из тонких железных стержней и холста. Но зато в нем удивительно мало рычагов, циферблатов и прочих механизмов, так что «не ошибаться» в нем довольно легко.

Летать, как выяснилось, дело абсолютно простое, и ему, собственно говоря, и учиться-то незачем. Затруднительны только взлет и посадка. Мне потребовалось вдвое больше летных часов, чем Михаэлю, пока я наконец сумел продемонстрировать перед государственным экзаменатором все положенные крутые виражи и посадку с выключенным мотором точно в указанном месте.

А потом – первый самостоятельный перелет на другой аэродром. До чего же страшно удаляться от своего родного аэродрома, где все заучено – и уголок леса, и крыша ангара, и соседняя деревенька! Боишься не найти дорогу назад, словно воробей, впервые вылетевший из гнезда. Деревни до того похожи одна на другую! Я стараюсь держаться автострады, по которой уж во всяком случае можно будет отыскать дорогу домой. Во время посадки в Кобленце на горном плато над рекой Мозель ветер подхватил мой самолетик, и не успел я опомниться, как он уже стоял задом наперед на посадочной дорожке.

Несколькими днями позже я должен был в течение получаса продержаться на высоте 3 тысячи метров. Тут надо внимательно следить за тем, чтобы не попасть «под ноги» самолетам гражданской авиации, которые с этой высоты начинают снижаться для посадки на большом Франкфуртском аэродроме. Отсюда уже виден Франкфурт, а сразу за ним – Майнц и Висбаден. Как густо заселены эти места! Запломбированный аппарат за моей спиной отмечает, точно ли я держусь на заданной высоте.

Нет, действительно, летать на «Пайпер кап» совсем не трудно. Сложна только теория, которую необходимо для этого освоить.

Для сдачи государственных экзаменов я прибыл в Дармштадт, где с восьми утра до шести вечера просидел в большом зале правительственного здания, отделенный справа и слева на три метра от соседних экзаменующихся (чтобы мы не могли друг у друга списывать).

Еще четыре недели назад я даже не подозревал, что в ФРГ есть Богемские горы, а сейчас знаю наизусть, что самая высокая вершина Богемского Леса носит название Арбер и достигает высоты 1457 метров. Ведь я должен уметь на большой слепой карте рядом со всеми городами, реками, каналами и горами проставить их названия. Я даже запомнил, что притоки реки Прегеля называются Анграпа и Инструч, – это на всякий случай, потому что, по слухам, один из экзаменаторов родом из Восточной Пруссии. Я могу с линейкой и циркулем в руках высчитать на миллиметровой бумаге, за сколько времени я – теоретически – могу добраться из Франкфурта в Гамбург, если мне навстречу под углом 63 градуса дует северо-восточный ветер, и сколько мне на это потребуется бензина. Я прочно усвоил, кто кому обязан уступить дорогу, если встречаются одновременно стратостат, планер, самолет и дирижабль.

Я знал тысячу вещей и сдал экзамены с отличием. А два опытных летчика, которые пришли только за тем, чтобы продлить летные удостоверения, провалились, хотя наверняка летали лучше меня во много раз. Я занимался очень усердно, так как знал, что, если провалюсь, об этом обязательно сообщат в газетах и многие знакомые будут смеяться надо мной до упаду.

Наконец настает день, когда вам вручают коричневато-желтое летное удостоверение, вы прячете его в свой бумажник и чувствуете себя заправским пилотом. Но ни один человек почему-то об этом не догадывается, и никто у вас никогда не спрашивает этого документа.

И все же вождение самолетов накладывает кое-какой отпечаток на вашу личную жизнь. Я, например, совершенно отвык от завтраков и позволяю себе выпивать утром только одну скромную чашечку кофе. Ведь в таком самолетике нет никаких специальных удобств ни для мужчин, ни для дам. Как-то из-за этого я в отчаянии решился на посадку в Бингер-Лохе, а в ФРГ вынужденная посадка вне аэродрома влечет за собой самые неприятные последствия. Даже если вам удалось благополучно приземлиться на клеверное поле, вы должны сразу же бежать в ближайшую деревню и сообщить по телефону свои координаты в Агентство гражданской авиации в Брауншвейге, затем дождаться приезда полиции и получить официальное разрешение для старта. И только после этого вы можете наконец попробовать снова подняться в воздух. Словом, значительно проще отказаться от завтрака…

Я стою на лужайке аэродрома в Эгельсбахе рядом с нашим преподавателем, который занят тем, что аккуратно отмечает время вылета и приземления канареечно-желтых самолетиков. Я приехал сюда, потому что уже несколько недель меня мучают «проклятые сомнения».

– Скажите мне, пожалуйста, господин Реппле, достаточно ли подготовлен Михаэль, чтобы сейчас лететь в Африку? Отпустили бы вы его, будь он вашим собственным сыном?

Разумеется, я для того и учился летать, чтобы не отпускать Михаэля одного. Я бы дома ни одной ночи не мог заснуть спокойно, зная, что он летит совершенно один над бескрайней пустыней. Может быть, я учился еще и потому, что отцы обычно не любят, чтобы сыновья их в чем-то переплюнули. Поездку откладывать нельзя, потому что работу в Серенгети нужно начинать немедленно, лучше сегодня, чем завтра, иначе за это время может быть принято окончательное решение о сокращении площади заповедника. Купить или нанять самолет в Африке мы не сможем, потому что нам нужна особая машина, которая способна в случае надобности лететь совсем медленно и приземляться в любых условиях без всякого аэродрома. Может быть, разумнее было бы отправить наш самолет пароходом?

– Но тогда вам пришлось бы тренироваться над безлюдными дебрями Африки, где нет никакой надежды на чью-либо помощь. Нет, я считаю Михаэля одним из своих лучших учеников. Летное мастерство у него в крови. Будете ли вы в дальнейшем летать над нашей страной или над странами Средиземноморья – это совершенно безразлично.

Словом, без такого полета нам все равно не обойтись. В конце концов, многие рисковали и большим ради значительно менее благородных целей. Так что, прежде чем несколько необычным способом обследовать серенгетские степи, нам предстоит еще не менее необычный спортивный трюк. Это хоть и заманчиво, но и страшновато – прямо в дрожь бросает.

И вот мы сидим в своей новой красивой машине и не спеша тарахтим вверх по Рейну. Нас сопровождает только наш «бушбеби» – ручной галаго. Я все еще жду, когда мы долетим до определенного ориентира, указанного в автомобильном атласе, а под нами уже вырастает огромное четырехугольное здание с надписью «ГАЙГИ». Это швейцарский конкурент наших фармакологических фирм «Мерк» в Дармштадте и Хёхсте. Один из совладельцев этой гигантской «дьявольской кухни», исследователь Африки, университетский профессор, биолог, недавно рассказывал мне, как под его руководством ежедневно вскрывают сотни мух цеце и аккуратно вытаскивают и сортируют их кишки, желудки и другие органы.

Найти дорогу из Базеля в Женеву для нас не представляет никакого труда. Дело в том, что мы вмонтировали в свой самолет радиокомпас, так что мне достаточно только поискать в справочнике длину волны Женевского аэродрома и радиомаяков по дороге к нему. Михаэль настраивает компас на эту волну, и стрелка на циферблате приходит в движение. Она стоит ровно на нуле, если нос нашего самолета обращен прямо к невидимой радиостанции. Если мы над ней пролетели, стрелка делает полный оборот вокруг всего циферблата. Все идет гладко, как в сказке. Но в Африке, к сожалению, нет радиомаяков, и, если радиоволны ближайшего аэродрома не будут нас достигать, радиокомпас станет совершенно бесполезным. Однако пока мы еще не в Африке, а в Швейцарии, и наш самолет доставляет нам совсем другие хлопоты.