Рэй Брэдбери - У нас всегда будет Париж

• Название: У нас всегда будет Париж
• Автор: Рэй Брэдбери
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-42780-2

Поздний Брэдбери в своих рассказах выкристаллизовал основу своего писательского метода: короткие зарисовки, написанные под сильным впечатлением от увиденного, услышанного или прочитанного. Истории у писателя становятся всё более бесхитростными, но не менее проникновенными.

В «У нас будет Париж» Брэдбери всё ещё пишет о космосе и сочиняет рассказы ужасов, но больше всего в этой книге житейских рассказов о влюблённых, о семейных парах, а в этом сборнике ещё и почему-то три рассказа о геях.

Не станем рекомендовать начинать знакомство с рассказами Рэя Брэдбери именно с этой книги, но давним поклонникам писателя из двух десятков рассказов, несомненно, кое-что придётся по душе.

---

— Давайте, — мягко повторил он и закрыл глаза, вытянув руки по швам.

Вглядевшись в чужое лицо, она перевела глаза туда, где под рубашкой угадывался нежнейший трепет.

— Ну, — негромко поторопил он.

Она почти сдвинулась с места.

— Ну же, — выговорил он в последний раз.

Она сделала шаг вперед. Повернула голову набок и стала медленно-медленно наклоняться, пока не коснулась правым ухом его груди.

Ей хотелось закричать, но она сдержалась. Хотелось сказать что-нибудь восторженное, но она сдержалась. С закрытыми глазами она просто слушала. У нее шевелились губы — видимо, с них раз за разом слетало какое-то слово, а может, имя, почти в такт биению, которое она слышала под рубашкой, в груди, под ребрами этого терпеливого парня.

Там стучало сердце.

Она слушала.

Сердце стучало ровно, без перебоев.

Она слушала очень долго. Больше она не сдерживала дыхание, и щеки у нее порозовели.

Она слушала.

Сердце билось.

Наконец, подняв голову, она напоследок вгляделась в лицо этого незнакомого парня и быстро коснулась губами его щеки, развернулась и скользнула к дверям, даже не поблагодарив — но благодарности и не требовалось. С порога она не оглянулась — просто открыла замок и вышла, бесшумно прикрыв за собой дверь.

Парень медлил. Его правая рука скользнула по рубашке и нащупала то, что было спрятано в груди. Веки так и не разомкнулись, на лице не появилось никакого выражения.

Он повернулся, не глядя сел в кресло и на ощупь взял чашку, чтобы допить кофе.

Ровный пульс, великий трепет жизни побежал по его руке, добрался до чашки, и теперь она пульсировала в том же нескончаемом, непрерывном ритме, пока он подносил ее к губам и делал глотки, будто смакуя снадобье, доставшееся ему в дар, которое не иссякнет еще так долго, что ни угадать, ни предсказать невозможно. Он осушил чашку.

И лишь открыв глаза, понял, что в комнате никого нет.

Гольф по ночам

Было уже поздновато, но все же он не терял надежды в последних лучах солнца по-быстрому пройти девять лунок.

Однако сумерки сгустились очень быстро — он даже не успел доехать до гольф-клуба. Это высокий туман, приплывший со стороны океана, заслонял дневной свет.

Впору было развернуться и поехать в обратную сторону, но что-то привлекло его внимание.

Вглядевшись в далекие луга, он заметил, что в этой полутьме человек пять-шесть все еще играют в гольф.

Играли не двое на двое, а в одиночку — каждый, передвигаясь под деревьями без партнера, тащил свои клюшки через лужайку.

Странно, подумал он. И вместо того чтобы повернуть назад, въехал на стоянку позади клуба и вышел из машины.

Почему-то он застыл на месте и принялся издалека наблюдать, как гольфисты замахиваются клюшками, посылая мячи в сумеречную дымку.

Игроки-одиночки, бродившие по фервею, вызвали у него неподдельное любопытство; было в этой картине что-то смутно тревожное.

Почти не раздумывая, он подхватил спортивную сумку и понес клюшки к первой лунке, где застыли трое немолодых людей, которые будто бы дожидались его появления.

Старичье, подумал он. Ну не то чтобы совсем дряхлые, но ему-то было всего тридцать, а тех уже припорошила седина.

Когда он приблизился, они разглядели его загорелое лицо и встретили проницательный, ясный взгляд.

Один из пожилых гольфистов поздоровался.

— А что здесь происходит? — спросил молодой человек — и тут же отметил нелепость этого вопроса.

Его взгляд скользнул вдаль по площадкам, где двигались едва различимые одинокие фигуры.

— Я просто не понял, — оправдываясь, парень кивнул в сторону фервея, — вроде бы они только начали. Но минут через десять мяча будет не разглядеть.

— Кто-кто, а они разглядят, — вступил в разговор другой. — Мы и сами только что приехали. Чем позже — тем лучше: никто не мешает, можно поразмыслить о том о сем. Начнем вместе, потом разделимся.

— Это же исхитриться надо! — сказал молодой.

— Да уж, — подтвердил третий. — Но у нас свои резоны. Хочешь — присоединяйся, только через сотню ярдов, скорее всего, останешься один.

Подумав, молодой человек кивнул.

— Согласен, — сказал он.

Один за другим они выходили на площадку «ти», замахивались клюшкой — и провожали глазами белые мячи, улетавшие в полумрак.

В последних проблесках света они двинулись вперед, не говоря ни слова.

Старик, шагавший в ногу с молодым игроком, то и дело исподволь поглядывал на него. Двое других смотрели прямо перед собой и тоже молчали. Когда они остановились, молодой ахнул.

— Что такое? — спросил старик.

— Подумать только, нашел! — воскликнул парень. — Вокруг темно, хоть глаз выколи, а я как чувствовал, что он здесь!

— Бывает, — сказал старик. — Называй как хочешь: судьба, удача, дзен. Я-то попросту выражаюсь: нужда заставила. Ну, бей.

Молодой человек посмотрел на свой мяч, белевший в траве, и неслышно попятился.

— Нет, первым не хочу, — сказал он.

Двое других стариков тоже нашли в траве свои мячи и по очереди выполнили удары. Один замахнулся, ударил по мячу и в одиночку зашагал дальше. Второй замахнулся, ударил по мячу — и точно так же растворился в сумерках.

Парень смотрел им вслед.

— Ничего не понимаю, — сказал он. — Ни разу в жизни не играл такой форсом.

— По большому счету, никакой это не форсом, — отозвался старик. — Так, вариация. Они сейчас пойдут вперед, а на девятнадцатом «грине» встретимся.

Парень сделал удар — и мяч взмыл в серо-лиловое небо. Где-то ярдах в ста мяч упал в траву — а может, послышалось.

— Вперед, — скомандовал старик.

— Нет, — сказал молодой гольфист, — если не возражаете, я пойду с вами.

Старик кивнул, изготовился и запустил свой мяч в темноту. Дальше они двинулись в полном молчании.

Наконец парень, который вглядывался в подступившую ночь, признался:

— Впервые вижу, чтобы так играли. А кто эти люди, что их сюда привело? Кстати, вы-то сами кто? И последний вопрос: за каким чертом меня сюда принесло? Я тут ни пришей, ни пристегни.

— Пожалуй, — согласился старик. — Но со временем возможны перемены.

— Со временем? — переспросил парень. — Если я здесь лишний, какие могут быть перемены?

Шагая вперед, старик смотрел перед собой и больше не косился на своего молодого спутника.

— Зелен ты еще, — проговорил он. — Сколько тебе?

— Тридцатник, — ответил парень.

— Мальчишка совсем. Погоди, разменяешь десяток шестой-седьмой, тогда, может статься, и ты созреешь для партии в ночной гольф.

— У вас это так называется — «ночной гольф»?

— Именно так, — подтвердил старик. — Бывает, игроки тут появляются совсем поздно, часов в семь, а то и в восемь: просто возникает потребность сделать удар, пройтись, еще раз ударить — и так, пока сил хватит.

— А как вы узнаете, что созрели для ночного гольфа?

— Видишь ли, — пустился в объяснения старик, неторопливо шагая вперед, — мы, все как один, вдовцы. Нет, конечно, не в прямом смысле. Есть такое выражение: «вдова гольфиста» — так называют женщину, которая сидит дома, пока ее муж все воскресные дни, с утра до вечера, пропадает в гольф-клубе, а порой еще и субботу прихватывает, и среди недели норовит урвать вечерок: это дело так затягивает, что удержаться невозможно. Человек превращается в гольф-робота, а жена не может взять в толк, куда подевался ее муж. Ну а в нашем случае речь идет о вдовцах: жены сидят по домам, но дома эти холодны, никто не разжигает камин, обед готовится через пень-колоду, половина кровати пуста. Вдовцы.

Молодой человек переспросил:

— Вдовцы? Ничего не понимаю. Разве кто-то умер?

— Никто, — ответил старик. — Когда про женщину говорят «вдова гольфиста», это означает, что она сидит дома, пока муж играет в гольф. А я тебе толкую о «вдовцах-гольфистах», то бишь о тех, кто сбегает из дому, чтобы побыть вдовцами.

Немного поразмыслив, парень уточнил:

— Но ведь дома их кто-то ждет? В каждом доме есть женщина, верно?

— А как же, — подтвердил старик. — В каждом доме. В каждом доме. Да вот только…

— Что «только»? — поторопил молодой.

— Ты посмотри на это с другой точки зрения, — на ходу продолжал старик, вглядываясь в поле ночного гольфа. — Есть же какая-то причина, которая в сумерках гонит нас сюда, на фервей. Может, дома не с кем словом перемолвиться, а может, слова сыплются градом. Постельные разговоры затягиваются до бесконечности — а может, пресекаются на корню. В доме целый выводок детей, или всего один ребенок, или вовсе пусто. Повод всегда найдется. У кого денег куры не клюют, у кого хоть шаром покати. Как бы там ни было, этим одиночкам, которых ты здесь видишь, вдруг пришло в голову, что есть неплохое место, куда можно податься на закате дня, и место это — поле для гольфа: играй себе, сколько душе угодно, бей по мячу и отправляйся его искать, пока совсем не стемнело.